Язык часть тела синоним

язык язычок, язычина, язычишко, язычище, квакало, звякало, шлепало, шлепалка, чесалка, метла, жало, веник, субпродукт, говор, наречие, диалект, слог, ассемблер, автокод, речь, лингва, притча во языцех, манера, стиль, народ, пленный

ЯЗЫК

язык 1. м. 1) а) Подвижный мышечный орган в ротовой полости позвоночных животных и человека, способствующий захватыванию, пережевыванию и т.п. пищи. б) Такой орган как орган вкуса. в) Такой орган, участвующий в образовании звуков речи (у человека). 2) Кушанье, приготовленное из такого мышечного органа (обычно коровьего или свиного). 3) перен. Металлический стержень в колоколе или колокольчике, который, ударяясь о стенку, производит звон. 4) перен. разг. Название того, что имеет удлиненную, вытянутую форму. 2. м. 1) а) Исторически сложившаяся система словесного выражения мыслей, обладающая определенным звуковым, лексическим и грамматическим строем и служащая средством общения в человеческом обществе. б) Такая система как предмет изучения или преподавания. 2) а) Совокупность средств выражения в словесном творчестве. б) Разновидность речи, обладающая определенными характерными признаками. в) Манера выражения, свойственная кому-л. 3) Способность говорить, выражая словесно свои мысли. 4) а) Система знаков, передающих информацию; то, что служит средством бессловесного общения. б) То, что выражает или объясняет собою что-л. 3. м. 1) разг. Противник, взятый в плен с целью получить необходимые сведения. 2) устар. Проводник, переводчик. 4. м. устар. Народ, народность, нация.<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

язык 1. м.1. анат. (тж. перен.) tongue обложенный язык мед. — coated / furred tongue воспаление языка мед. — glossitis показать язык — (дт.; врачу и т… смотреть

ЯЗЫК

язык
Говор, наречие, диалект; слог, стиль; народ.
См. народ
притча во языцех См. шпион
владеть языком, воздержный на язык, говорить языком кого-либо, держать язык за зубами, держать язык на веревочке, держать язык на привязи, закусить язык, злой язык, лишиться языка, молоть языком, отнялся язык, придержать язык, прикусить язык, прилип язык к гортани, сорваться с языка, суконный язык, тянуть за язык, что на уме, то и на языке…
Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений.- под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари,1999.
язык
язычок, язычина, язычишко, язычище, квакало, звякало, шлепало, шлепалка, чесалка, метла, жало, веник, субпродукт; говор, наречие, диалект; слог, ассемблер, автокод, речь, лингва, притча во языцех, манера, стиль; народ; пленный
Словарь русских синонимов.
язык
1.
/ с определением: речь; наречие, диалект, говор (лингв.)
2. см. стиль 2.
3. см. нация
Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. — М.: Русский язык.З. Е. Александрова.2011.
язык
сущ.
• стиль
• слог
Словарь русских синонимов. Контекст 5.0 — Информатик.2012.
язык
сущ., кол-во синонимов: 247
• автокод (1)
• аймара (3)
• алгол (1)
• ассемблер (4)
• африкаанс (1)
• байхуа (1)
• балочи (1)
• бамана (2)
• банту (2)
• барбакоа (2)
• батхари (1)
• бейсик (1)
• бенгали (1)
• берта (5)
• било (5)
• бихари (1)
• бо (8)
• богомол (8)
• бодо (2)
• бокмол (1)
• бомпока (1)
• ботало (6)
• брауи (1)
• букмол (1)
• бходжпури (1)
• венда (2)
• веник (16)
• висайя (2)
• волапюк (5)
• волеаи (1)
• волоф (2)
• вэньянь (1)
• галла (2)
• галло (1)
• гань (1)
• гендерлект (1)
• гереро (2)
• геэз (1)
• говор (23)
• грабар (1)
• гуарани (6)
• гуахиро (3)
• гуджарати (1)
• гумуз (1)
• дактилология (2)
• дари (4)
• дефака (1)
• джава (2)
• дзонг-кэ (1)
• диалект (10)
• диола (2)
• жаба (30)
• жало (7)
• жу (1)
• задвижка (16)
• зазаки (1)
• звон (35)
• звякало (4)
• зулу (2)
• ибо (16)
• иврит (2)
• игбо (3)
• идиш (1)
• идо (2)
• илокано (1)
• интерлингва (1)
• интернет-язык (1)
• йоруба (2)
• кави (1)
• каннада (1)
• каннара (2)
• канури (2)
• кашмири (1)
• ква (1)
• квади (1)
• квакало (4)
• кечуа (3)
• киконго (1)
• кикуйю (2)
• кимбунду (1)
• киноязык (1)
• кирибати (2)
• кирунди (1)
• клепало (7)
• кобол (1)
• койне (1)
• коми (6)
• конго (7)
• конкани (1)
• коса (36)
• космос (11)
• кру (3)
• кунама (2)
• кхаси (2)
• къхонг (1)
• ладино (1)
• ландума (1)
• латынь (1)
• лахнда (1)
• лизун (20)
• лингала (1)
• линкос (2)
• лисп (1)
• лису (2)
• лого (3)
• лопата (15)
• луба (2)
• луганда (1)
• лъгана-цъгви (1)
• майя (14)
• майя-соке (1)
• макроассемблер (1)
• малаялам (1)
• малинке (1)
• манде (1)
• мандинго (2)
• манипури (3)
• маори (2)
• маратхи (3)
• масаи (2)
• менде (2)
• метаязык (1)
• метла (7)
• мехри (1)
• меянкиели (1)
• мори (5)
• моту (2)
• мунда (5)
• мундари (2)
• мяо (3)
• нама (2)
• нара (4)
• наречие (7)
• наси (3)
• науэ (2)
• нация (6)
• ндебеле (2)
• невари (1)
• нихали (1)
• норн (1)
• носу (1)
• нуэр (2)
• ньянджа (1)
• нюнорск (1)
• ойль (1)
• опер (3)
• орган чувств (5)
• ория (2)
• оромо (2)
• отоми (2)
• пазилалия (2)
• пайтон (1)
• палау (2)
• пали (1)
• пангасинан (2)
• панджаби (1)
• пано (2)
• пасилингва (1)
• пехлеви (1)
• пиджин (1)
• пищик (7)
• пленный (7)
• постскрипт (1)
• пракрит (2)
• праязык (1)
• пролог (18)
• псевдокод (1)
• пума (9)
• пушту (1)
• речь (68)
• руанда (3)
• рунди (2)
• сандаве (2)
• санскрит (1)
• сантали (2)
• свати (1)
• серер (2)
• сесото (1)
• си (4)
• синдхи (2)
• синтол (1)
• следователь (16)
• словесность (12)
• слог (10)
• сокотри (1)
• сомали (5)
• стиль (95)
• суахили (2)
• субпродукты (4)
• суперстрат (2)
• сян (2)
• тагалог (1)
• тати (2)
• телугу (2)
• тересса (1)
• терка (24)
• тетум (1)
• тигре (1)
• тигринья (1)
• тораджи (1)
• тотонак (2)
• тсвана (2)
• тсонга (2)
• тувалу (2)
• тукано (2)
• тумак (13)
• у (6)
• улити (1)
• урду (2)
• фарси (1)
• филиппино (1)
• фортран (1)
• фула (1)
• хадза (2)
• хайда (2)
• хангыль (2)
• ханмун (1)
• харсуси (1)
• хауса (2)
• хинди (2)
• хиндустани (1)
• хобйот (1)
• хока-сиу (1)
• хытымыэль (1)
• чаморро (2)
• чаура (2)
• чеджу (2)
• чесалка (5)
• чу-кхве (1)
• шамбала (6)
• шехри (1)
• шлепалка (7)
• шлепало (8)
• шона (1)
• эве (2)
• эрланг (2)
• эсперанто (3)
• ява (4)
• яваскрипт (1)
• язык-источник (1)
• язык-основа (1)
• язык-посредник (1)
• язычина (1)
• язычишко (1)
• язычище (1)
• язычок (6)
• яо (3)
Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013.
.
Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК
— знаковая система, используемая для целей коммуникации и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом Я., помимо словаря, также с и… смотреть

ЯЗЫК

Бабий язык. Арх. Растение алоэ. АОС 1, 78.Байковый язык. Жарг. угол. Воровской жаргон. СРВС 1, 31, 203.Балантресий язык у кого. Коми. О разговорчивом ч… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫКсложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознани… смотреть

ЯЗЫК

— сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознания, так и культурной традиции, обеспечивая возможность его интерсубъективности, процессуального разворачивания в пространственно-временных формах и рефлексивного осмысления. Я. выполняет в системе общества такие функции, как: 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационно-трансляционная; 5) коммуникативная. Аналитизм Я. (дискретность смысла его единиц и возможность их комбинаторики по определенным правилам) обеспечивает возможность формирования текстов как сложных знаков с развитой системой модальности, что задает Я. как знаковой системе свойство универсальности в выражении как процессуальности человеческого сознания и его состояний, так и целостной системы представлений о мире в качестве результата познания. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики, семиотики, психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. В своей универсальной постановке проблема Я. является исконным предметом философского анализа. Ядром философской проблематики в данной сфере выступают: 1) в рамках традиционной и классической философии Я. — проблема возможности и меры предоставленности бытия в Я., проблема онтологического статуса языковых значений («слова» и «вещи»), проблема соотношения Я. и мышления, проблема функционирования Я. в социокультурном контексте и др.; 2) в рамках неклассической философии Я. — проблема языкового формализма и его интерпретации, проблема языковой структуры, проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 3) а в рамках современной (постмодернистской) философии Я. — проблема текста и интертекстуальности, проблема нарративной языковой референции, проблема означивания языковых игр и др. В соответствии с этим классический, неклассический и современный периоды в развитии философии Я. могут быть условно обозначены как имеющие своим предметом соответственно языковую семантику, языковую синтактику и языковую прагматику. Традиционная парадигма в философии Я. Ранние варианты философии Я. представлены так называемой философией имени, центральным предметом которой выступает феномен номинации и «имя» как синкретичный комплекс, заданный нерасчлененностью в архаичной культуре понятия и выражающего его слова. И если древнегреческая традиция в контексте своей общеатомистической ориентации интерпретировала предложение как архитектонически складывающееся из имен (например, феномен дискретности речи в концепции Аристотеля), то древнеиндийская традиция осмысления Я., напротив, трактовала имя как конституированное в результате деструкции предложения как исходной единицы Я. в процедуре рефлексивного грамматического анализа. Тем самым в рамках традиционной культуры обозначаются контуры определяющего классическую концепцию Я. противостояния семантического и синтаксического ее векторов (так называемые «философия имени» и «философия предиката»). Узловой проблемой «философии имени» выступает проблема соотношения имени и соответствующего ему предмета как фрагмента действительности или иначе — проблема «установления имен» (др.-инд. namadheys, греч. оnоmatophetike). Традиционные концепции имени дифференцируются в соответствии с критериальной матрицей, задаваемой базовой для традиционной философии языка дихотомической оппозицей двух альтернативных подходов к трактовке языковой проблематики: онтологического и конвенциального. Первый подход базируется на презумпции онтологической заданности соответствия имени и означаемого им предмета: «образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена — по природе» (Прокл о позиции Пифагора). То обстоятельство, что имена даны предметам по природе (phusei), означает возможность правильного или неправильного наименования и задает необходимость постижения истинного значения (etimon) имени (отсюда — исходно — «этимология»), обеспечивающего постижения сущности предмета (позиция стоиков). В противоположность этому конвенциальный подход к имени понимает наименование как осуществленное не в соответствии с глубинными автохтонными качествами предмета, но «по установлению, договору» (vesei). В рамках такого подхода имя принципиально не субстанциально, не атрибутивно и не имманентно предмету: «по одному комку глины узнается все сделанное из глины, (ибо) видоизменение — лишь имя, основанное на словах; действительное же — глина» (Упанишады). Такая парадигма истолкования имени не позволяет проникнуть в сущность предмета посредством постижения его «правильного имени», ибо «имена обусловлены сознанием» (ранний буддизм), что в целом снимает проблему правильности имен как таковую, ибо «имена по случаю, а не по природе» (Демокрит). Общим для обеих позиций является понимание наименования как освоения и совпадение образа номатета «демиурга имен» с космоустроителем. При всей своей наивности альтернатива двух названных подходов к природе имени практически закладывает исходную основу конституированной в рамках современной философии Я. фактически изоморфной альтернативы герменевтической трактовки текста как предполагающего понимание в качестве реконструкции его имманентного смысла и его постструктуралистской интерпретации как децентрированного, конструируемого в акте воспроизведения, допускающего принципиальный плюрализм трактовки и предполагающего деконструкцию как процедуру, в рамках которой понять текст — значит сделать его осмысленным и семантически значимым. В античной философии языка оформляется также интенция синтеза названных позиций: наряду с фигурой номатета в философии Платона присутствует модель структурно-семантического соответствия имени и предмета — в когерентном режиме — с одной стороны, и эйдоса-образца — с другой. В рамках средневековой философии проблема имени артикулируется в контексте спора об универсалиях, что задает соответственную дифференциацию версий ее интерпретации в рамках таких схоластических направлений, как номинализм («термин, произнесенный или написанный, означает нечто лишь по установлению — ex institutio» — Уильям Оккам) и реализм («познаем не по сущностям, а по именам» — Василий Великий). Однако, при кажущейся изоморфности данной оппозиции античной оппозиции онтологизма и конвенционализма, медиевальное понимание имени гораздо сложнее и глубже, ибо включает в себя идею фундаментального символизма, задающего понимание имени как конвенции в контексте библейской традиции («и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» — Быт., 2, 20), однако конвенции, причастной неявным образом к сущности означаемой вещи (в русле тотального семиотизма средневекового христианства). Такая установка задает импульс развитию разветвленной и сложной логико-философской традиции в рамках схоластики: введение терминов «абстрактное» и «конкретное понятие» Иоанном Дунсом Скотом; развитие категориального аппарата логики. В новоевропейской традиции философия Я. смыкается с методологией, эволюционирующей в контексте гносеологии (по оценке Локка, вне языковой аналитики «невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании»). В контексте эмпирико-сенсуалистичной парадигмы имя рассматривается как результат рационального конструирования на базе данных чувственного опыта («имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки» у Гоббса), что может быть оценено как историческое доминирование конвенциальной концепции наименования «по установлению» над концепцией номотетики «по природе». Такой подход имеет своим следствием и оформление в философии Я. ориентации на анализ последнего с позиций логико-математического формализма («Я. можно назвать одним из видов алгебры, или, наоборот, алгебра есть не что иное, как Я.» — Д. Гартли) и установки на критику своего рода вербального фетишизма: коль скоро слова обозначают не объекты, но идеи (десигнаты), то отождествление слов с предметами (денотатами) ведет к ошибкам в познании. Резонирующее взаимодействие этих двух тенденций задает интенцию на создание специального Я. науки, достаточно формализированного и удовлетворяющего требованию десигнативной определенности (концептуальный эскиз такого Я. у Кондорсе, «всеобщая и рациональная грамматика» Пор-Рояля, «алгебра универсальной рациональной семантики» Лейбница), что в далекой перспективе послужило одним из исходных импульсов позитивистской программы очищения языка науки от метафизических суждений. На базе традиционной философской аналитики Я. вырастает как классическая парадигма философии Я., так и теоретическая лингвистика, равно основанные на презумпции истолкования Я. как внеположенной объективной реальности, открытой для когнитивного проникновения в рамках субъект-объектной процедуры. Исходной формой этого объективизма выступает лингвистический натурализм. В контексте сравнительно-исторического языкознания оформляется подход к Я. как к организму, проходящему в своем развитии стадии «становления» и «истории развития» и стадию «распада языковых форм», вызванную деформацией Я. со стороны духа (А. Шлейхер); формируется генеалогическая классификация языков (Э.Бенвенист). Младограмматической лингвистической школой (Г. Остхов, К. Бругман, Б. Дельбрюк, Г. Пауль и др.) принцип историцизма («принцип истории Я.» у Пауля) был рассмотрен как основа теоретического языкознания, ориентированного на исследование языкового формализма. В качестве альтернативы лингвистическая школа «слова и вещи» культивирует фокусировку внимания не на фонетическо-формальном, а на семантико-этимологическом аспекте языковой эволюции, понимаемой как «история слово-вещей» (X. Шухардт). Окончательное оформление классической парадигмы в истории языкознания было осуществлено в связи с появлением концепции Соссюра, опубликованной после его смерти учениками (Ш. Балли и А. Сеше) на основании студенческих конспектов. Соссюром осуществлен системный подход к феномену Я.: «Я. представляет собой целостность сам по себе». А поскольку Я. «является системой», постольку любое изменение в ней, подобно ходу в шахматной партии, касаясь исходно одного элемента Я. (фигуры), на самом деле в результате своей реализации приводит к изменению «значимостей всех фигур» и «может коренным образом изменить течение всей партии». Однако для оценки, понимания и анализа наличного состояния системы Я., по Соссюру, знание ее генезиса является избыточным: «зритель, следивший за всей партией с самого начала, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто пришел взглянуть на положение партии в критический момент», в силу чего, хотя «вне категории времени языковая реальность не полна, и никакие заключения относительно нее невозможны», тем не менее «единственный реальный объект лингвистики — это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося Я.». В этой связи Соссюр дистанцирует «внутреннюю лингвистику» или собственно лингвистику, направленную на анализ имманентной системы Я., и так называемую «внешнюю лингвистику», предметом которой являются внешние по отношению к языковой системе условия ее функционирования (прежде всего, социальный контекст). Важнейшей особенностью системы Я. является семиотический характер («Я. — это семиологическое явление», «система различных знаков»). Знаки, функционально предназначенные для «выражения идей», абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. «Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме традиции, и, наоборот, он может быть произвольным лишь потому, что опирается на традицию». Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания). Соссюру принадлежит заслуга дифференциации Я. (langue) и речи (parole), задающих в своем взаимодействии сферу речевой практики (langage). Идеи Соссюра заложили фундамент классической парадигмы исследования Я., представленной такими направлениями в языкознании, как: 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (греч. glosso — говорение) как «имманентной лингвистики» или «алгебры Я.» (Л. Ельмслев), исторически восходящей к логико-философским идеям Пор-Рояля и изоморфной идеям «априорной грамматики» Гуссерля и «чистого синтаксиса» Карнапа; 2) пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре Я. (В. Матезиус, С.Н. Трубецкой, Р. Якобсон); 3) американская школа дескриптивной лингвистики (Л. Блумфилд, 3. Харрис, В. Блок, У. Хоккет), исследовавшей речевое поведение с позиций бихевиоризма (дистрибутивный анализ речевого акта в категориях сигнала, стимула и реакции); 4) школа этнолингвистики (Э. Сепир, Г. Пайк, Б. ли Уорф), в рамках которой была сформулирована лингвистической относительности концепция (см. Лингвистической относительности концепция); 5) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики и основанная на тезисе «Я. — не калька действительности», — языковые структуры интерпретируются этой школой прежде всего как «инструмент», посредством которого осуществляется взаимопонимание среди людей» (А. Мартине); 6) школа социолингвистики (У. Уитни, Дж. Фишман, У. Мейбов), центрированная вокруг проблематики функционирования Я. в социокультурном контексте; 7) школа системно-теоретической лингвистики, ориентированная на семиотический анализ языковых систем, в рамках которого, по Гийому, «в своей совокупности язык представляет собой великое творение, построенное по общему закону, закону когеренции (связанности, coherence, частей и целого…), частные интегральные системы, которые, как и любые системы, являются интегрирующими в отношении своих составных частей, обладают собственной целостностью». Таким образом, Я. представляет собой «системное целое, охватывающее всю протяженность мыслимого и состоящее из систем, каждая из которых относится только к одной конкретной части мыслимого» (Гийом). На базе классической трактовки Я., ориентированной на анализ его объективных параметров и, в частности, языкового формализма, развиваются такие современные направления исследования, как концепция интерфейса «человек-компьютер», в рамках которой именно Я. обеспечивает «интеллектуальность системы»; «генетическая грамматика» В.А. Ратнера, основанная на рассмотрении белковых цепочек как своего рода биологических «текстов без пробелов»; «полинуклеотидный Я.» («НК-Я.») в геномной биологии М. Ичаса и др. Параллельно разворачиванию традиции классического подхода к Я. в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии Я., вызванной к жизни рассмотрением последнего не в качестве объективно наличной ставшей реальности, внеположенной познающему сознанию, но, напротив, в качестве творческой процессуальности, определяющей духовное бытие индивида и фактически совпадающей с ним. Первый импульс движения в этом направлении был задан в контексте пред-романтической философии 18 в., трактовавшей человека как «языковое существо», а Я. — как «форму развития человеческого духа» (Гердер). Важнейшей вехой оформления неклассической трактовки Я. является идея о возможности толкования в качестве Я. любой знаковой системы с заданной интерсубъективной семантикой (от исходной мысли Вундта о «Я. жестов» до интегрального базисного тезиса Витгенштейна «мир есть Я.»). Основоположником неклассической парадигмы истолкования языковых феноменов и основателем философии Я. в собственном смысле этого слова является Гумбольдт. В его трактовке Я. предстает не внешним средством выражения результатов мышления («ergon»), но «непроизвольным средством» протекания последнего, — процессуальным средством духовного творчества и обретения истины («energeia»). Я., таким образом, представляет, по Гумбольдту, особый мир, конституированный духом и выступающий в качестве медиатора между духом и предметным миром: языковое опосредование предметности позволяет сделать ее содержанием духа, открывая возможность мышления о мире. В этом контексте строй Я. оказывается содержательной детерминантой мировосприятия и миропонимания («внутренняя форма» Я. как «формирующий орган мысли»), что позволяет интерпретировать концепцию Гумбольдта как предвосхищение концепции лингвистической относительности. На базе идей Гумбольдта разворачивается широкий веер психологизированных концепций Я. (уже в рамках классической традициии) и собственно психолингвистики: трактовка Я. как «инстинктивного самосознания народа» у Г. Штейнтама, понимание И. А. Бодуэном де Куртэне предмета своего исследования как «действительного Я., существующего в своей непрерывности только психологически», радикализм крайних младограмматиков с их тезисом о том, что «реально язык существует только в индивиде», и, следовательно, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (Г. Пауль). Концепция Гумбольдта положила начало и неклассической парадигме философии Я., задав ее проблемное поле, категориальный аппарат и основные интенции. (Таким образом, можно констатировать, что если применительно к классической традиции трактовки Я. философское осмысление языковых феноменов осуществлялось в контексте общегносеологических философских моделей, но в рамках неклассической традиции философия Я. конституируется в качестве самостоятельной сферы философской проблематики.) Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию, и др. В этой связи конституирование философии Я. рефлексивно осмыслено в философии как лингвистический поворот философской традиции, задающий интенцию на перевод философских проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Так, логическая семантика Фреге исследует отношения обозначения, раскрывая связь смысла языковых выражений со значением в логическом смысле этого слова. На идее о различии смысла и значения языковых выражений основана философская концепция Витгенштейна, фундированная отказом от традиционного субъект-объектного членения высказываний, понятых в качестве целостных и автономных (ср. с логикой высказываний). Внимание неклассической философии Я. сфокусировано на т.наз. проблеме семантического треугольника, т.е. проблеме соотношения имени с десигнатом и денотатом соответствующего понятия. В этой связи логика мышления анализируется Витгенштейном посредством анализа логики Я., а поскольку ареал бытия совпадает с ареалом «метафизического субъекта», постольку бытие совпадает со сферой вербальной артикуляции: «мы делаем предикатами вещей то, что заложено в наших способах их представления». В работах позднего Витгенштейна осуществляется переориентация от стремления к экспликации и анализу онтологически заданной, базовой априорной структуры Я. на анализ плюральной вариативности его процессуальных актуализаций: значение не исходно, — оно возникает в ситуации контекстных словоупотреблений (номиналистический исток концепции Витгенштейна), организованных по определенным правилам (см. Языковые игры). Если правила построения языковых конструкций, являющиеся результатом конвенции «лингвистического сообщества», описываются Витгенштейном как «поверхностная грамматика», то законы организации языковых игр — как «формы жизни», оцениваемые им в качестве «глубинной грамматики», соотнесенной с фундаментальными структурами бытия. И если задачей философии является исследование языковых игр, то сверхзадачей — «языковая терапия», т.е. аналитическое исключение из Я. генерализаций как патологий. Концепция Витгенштейна — наряду с концептуальным «реализмом здравого смысла» Мура — выступила основанием оформления в неклассической традиции философии лингвистического анализа (аналитической философии или философии обыденного языка), ориентированной — в отличие от философии логического анализа — не на реорганизацию естественного Я. в соответствии с внешними правилами, привнесенными из логики, но — вслед за Витгенштейном — на анализ естественного функционирования слова в ситуативных контекстах с целью терапии неправильных (т.е. генерализующих) словоупотреблений: не реформирование, но формирование языковых систем (своего рода языковых игр). Если кембриджская (или «терапевтическая») школа лингвистической философии в своей ориентации на устранение из Я. обобщений как патологических образований смыкается в своих интенциях с психоанализом (Дж. Уиздом, М. Лазеровиц, Э. Эмброзиус), то оксфордская школа (или «школа обыденного языка») фокусирует внимание на позитивном анализе словоупотреблений, в том числе и аксиологического характера («психологических высказываний» у Райла и «нравственных» — у Р. Хеара), с близких к номинализму позиций выступая против любых вариантов унификации языковых структур и строя свою концепцию Я. на основе идеалов вариативности и плюрализма: эксплицитная «концепция схемы Я.» П.Строссона; теория «речевых актов» в «лингвистической феноменологии» Остина. Последняя дифференцирует акты речи на локутивные (акт рефлексивного говорения о себе), иллокутивные (констатирующие, вопросительные и оценочные высказывания, направленные вовне себя) и перлокутивные (побудительные высказывания, направленные на интеллектуальные и эмоциональные миры других персон), задающие в своем взаимодействии речевое поле. В своей строгой формально-логической трактовке концепция Остина была положена в основание иллокутивной логики Р.Серла. Таким образом, именно в рамках лингвистической философии как особого вектора развертки философской проблематики реализуют себя базовые интенции неклассической парадигмы трактовки Я. В рамках логического позитивизма Венского кружка разрабатываются концепции Я. как фундаментального способа онтологической организации: «быть — значит быть значением связанной переменной» (Куайн). В этом контексте онтологическая проблематика артикулируется как проблема «перевода»: знание об объекте может быть объективировано в Я. соответствующей теории Tn, a знание о ней — в Я. теории Tn+1, и т.д. — однако «радикальный перевод», т.е. перевод на Я. реальности принципиально недостижим в связи с «непрозрачностью» основ и способов референции объектов этой реальности в структурах Я. В этом контексте остро встает проблема интерпретации, а также проблема соотношения означающего и выражающего планов Я. (противопоставление «референциального» и «эмотивного» словоупотребления у К.К. Огдена и И.А. Ричардса). Острая актуализация проблем языкового формализма, а также механизмов осуществления таких процедур, как референция и интерпретация, позволило философии Я. выступить в качестве методологической основы разработки концепции искусственных языков как семиотических систем, каждая из которых с точки зрения теории множеств предстает как семантический универсум и предполагает эксплицитно заданную сферу своей предметной аппликации. Однако сама философия Я. далека от идеи возможности адекватного моделирования естественного бытия Я. в функционировании знакового формализма: Куайном формулируется идея «стимульного значения» как внеязыковых, привнесенных ситуативными «стимулами» детерминант принятия или непринятия высказывания. Транзитивной по отношению к неклассической и современной (постмодернистской) парадигмам интерпретации Я. является концепция, сформулированная в работах позднего Хайдеггера и основанная на принципиальном отказе от узкоспециальной, сугубо семиотической его трактовки. По Хайдеггеру, человек как «пастух бытия» слушает его глубинный зов — призыв абсолютной семантической полноты, жаждущей обрести форму своего выра- жения. Именно в Я. коренится для человека возможность свершения своего высшего предназначения: Я есть способность человека «сказать бытие», артикулировать в языковых структурах его голос, ибо устами говорящего говорит само бытие, обретающее в Я. сферу своей презентации, — и в этом плане Я. есть «дом бытия». В свете этого «дар речи есть не какая-то одна из человеческих способностей рядом со многими другими. Дар речи отличает человека, только и делая его человеком. Этой чертой очерчено его существо… Сущность человека покоится в Я.» (Хайдеггер). Трактовка Я. как проявления активности человеческой сущностной экзистенции и идея наполняемости языковых структур бытием в интеллектуально-волевом человеческом усилии инспирирует современную парадигму философии Я., конституируемую в контексте культуры постмодерна. Проблема Я. в контексте этой философской парадигмы задает принципиально новое видение языковой реальности. Восприняв от классической и неклассической традиций идеи произвольности языкового знака как единства означаемого и означающего (Соссюр), влитости Я. в культурный контекст (Гумбольдт), концепции лингвистической относительности (Э. Сепир и Б. Ли Уорф), плюральности значений естественного языка в концепции языковых игр (Витгенштейн), идеи произвольности выбора правил Я., соотносимых с правилами игры («принцип терпимости» Карнапа), конституирования смысла языковых выражений в контексте векторного человеческого усилия (Хайдеггер), современная философия Я. генетически восходит к концепции Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я. и дистанцировавшего лингвистическую компетенцию (способность носителя Я. структурировать в соответствии с аксиоматически заданными «правилами грамматики» как «универсальным грамматическим ядром» бесконечное множество высказываний), т.е. потенциальный Я., Я, как возможность — с одной стороны, и языковой перфоманс (англ. performance — исполнение), т.е. применение языковой компетенции в конкретной ситуации говорения, актуальный Я., Я. как действительность. Парадигма постмодерна радикально по-новому артикулирует саму проблему языковой реальности. Прежде всего текст понимается предельно расширительно: с одной стороны — мир как текст («словарь» и «энциклопедия» у Эко, «космическая библиотека» у В. Лейча, собственно «текст» у Деррида). В рамках герменевтической традиции заложена трактовка Я. в связи с проблематикой понимания: по Гадамеру, открытое для понимания бытие и есть Я. Понимание, таким образом, задает как возможность понимающего мироистолкования, так и горизонт герменевтической онтологии. Постижение смысла бытия оказывается тождественным его языковому конструированию: «система категорий — это система способов конструирования бытия» (Деррида). Фундаментальным для постмодерна является тезис о соотнесенности Я. с таким феноменом, как власть. Языки, которые «высказываются, развиваются, получают свои характерные черты в свете (под Сенью) Власти», Р.Барт называет энкратическими, языки же, которые «вырабатываются, обретаются, вооружаются вне Власти и (или, против нее) — акратическими. И если энкратический Я. основан на дискретных «фигурах системности», то акратический Я. резко дистанцирован «от доксы (то есть парадоксален)». Однако, в любом случае, власть Я. — это власть смыслосозидающая и текстоконструирующая (ср. с оценкой Гумбольдтом языковых систем как средств «превращения мира в собственность духа»). Постмодернистская трактовка Я. как порождающего феномена апплицируется на сферу бессознательного, традиционно ускользавшего из-под юрисдикции вербального дискурса; в рамках структурного психоанализа фиксирована языковая форма «бытия бессознательного как речи другого» (Лакан): в бессознательном, по формулировке Лакана, «говорит желание», которое, будучи артикулированным вербально, теряет свою автохтонность, оказываясь не просто подчиненным, но фактически заданным внешними требованиями грамматического строя и правил речевых практик, — вектор «означающих» как объективных форм Я. фактически очерчивает индивидуальную судьбу (Лакан). Бессознательное, таким образом, предстает как Я., а желание — как текст. В когнитивно-рациональной сфере мы тем более сталкиваемся с языковой тотальностью: «мышление и познание предопределены языковым мироистолкованием», а «всякие рассуждения о Я. вновь и вновь оказываются Я.» (Гадамер). Философия конституируется в этом контексте как особая «речевая деятельность» по формулировке претендующих на абсолютную истинность высказываний о мире в целом (Кожев). Задавая принципиально новое (предельно расширительное) видение языковой реальности, философия постмодерна формулирует и принципиально новые стратегии по отношению к тексту. Текст абсолютно свободен, ибо лишен «почтения к целостности (закону)» (Р.Барт), в этой связи он лишен и жесткой структуры, будучи организован как ризома, а также центра, будучи полисемантичным: «функцией этого центра было бы… гарантировать, чтобы организующий принцип системы ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры» (Деррида). В этом отношении классическая трактовка текста, оцененная Деррида как «онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм», сменяется идеалом «невозможного текста» (Делез) с «бесовской текстурой» (Р.Барт), понятого как «конструкция», коллаж цитат, организованный по тако- му принципу, как «ирония, метаречивая игра» (Эко). Особое значение приобретает в этой системе отсчета феномен контекста как результата взаимодействия текстовых подсистем (см. Контекст). Ж.Женнетт вводит классификацию взаимодействия текстов, предполагающую вычленение таких уровней, как: 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, плагиата, иллюзий или намеков); 2) пара-текстуальность (как отношение текста к своей части, например, эпиграфу или названию); 3) метатекстуальность (как отнесенность текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование текстов); 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь). Поскольку «лингвистическая норма» уже перестает быть предметом «безусловной веры в референциальный Я.» (Х.Брук-Роуз), постольку даже пародия, основанная на этой вере, «стала невозможной», в силу чего единственной формой речевого самовыражения остается «пастиш» (см. Пастиш) как «изнашивание стилистической маски» (Джеймисон). В этой системе отсчета невозможна иная стратегия по отношению к тексту, нежели как основанная на отказе от восприятия его в качестве исполненного изначального смысла, что снимает саму проблему так называемого правильного прочтения: смысл должен быть исполнен в языковом перфомансе (Хомский), сконструирован в процессе деконструкции (Деррида), построен «при построении собственной субъективности» (Фуко) или выстроен в процессе текстопорождения как «означивания» (Кристева), рожден творческим актом «состоявшегося шизофреника» (Делез и Гваттари) или генерирован в коммуникативном акте (Апель). Иначе говоря, смысл не имеет массы покоя: «текст значит ткань, однако, если до сих пор мы эту ткань неизменно считали завесой, за которой… скрывается смысл», то в рамках постмодерна этот смысл конституируется лишь процессуально — «путем нескончаемого плетения множества нитей» текстовой ткани (Р.Барт). Это выдвигает на передний план фигуру Читателя как источника смысла. — «Смерть субъекта» как фундаментальная для постмодерна идея в данном случае оборачивается такой своей стороной, как «смерть Автора»: «рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора» (Р.Барт). Автор превращается в «скриптора» — не более, который отнюдь не есть «тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом» (Р.Барт). Центральное место в языковых процессах занимает, таким образом, не письмо, а чтение, как место понимания занимает интерпретация: «чтение произведения влечет за собой акт интерпретации со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведением… и налагает на него определенную схему смысла» (Дж.Х.Миллер). В этом отношении текст абсолютно свободен, ибо «лишен почтения к целостности (закону)» (Р.Барт). Согласно постмодернистскому видению языковой релаьности, «Текст /всегда и принципиально с заглавной буквы — M.M./ принципиально отличается от литературного произведения» по нескольким параметрам: 1) постмодернистски понятый текст рассматривается не в качестве продукта деятельности («эстетического продукта»), но в качестве самой «знаковой деятельности» в ее разворачивающейся процессуальности; 2) текст вообще не рассматривается в качестве объекта, он есть «не пассивный объект, а работа и игра»; 3) текст — это «не структура, а структурообразующий процесс» (см. Игра структуры); 4) текст мыслится в качестве принципиально открытого, т.е. представляющего собою в семиотическом отношении «не совокупность замкнутых в себе знаков, наделенную смыслом, который можно восстановить, а пространство, где прочерчены линии смысловых сдвигов»; и, наконец, 5) «уровнем Текста», с точки зрения Р.Барта, является «не значение /см. Смысл и Значение — M.M./, но Означающее /см. Означающее — M.M./, в семиотическом и психоаналитическом смысле этого понятия». В этом отношении языковое пространство текста мыслится как «поле методологических операций» (Р.Барт), — и в этом смысле «текст размещается в языке, существует только в дискурсе» (Р.Барт). В позднем постмодерне столь же важным источником смысла, как и интерпретация, оказывается коммуникация. Так, Апель предлагает «трансцендентально-герменевтическую» трактовку Я., ибо «Я. является трансцендентной величиной.., условием возможности и значимости диалогического взаимопонимания». В этой системе отсчета ситуация диалога, предполагающего взаимопонимание и реализующегося посредством Я., становится фундаментальной для артикуляции полей философской проблематики: роль «языковых значений» выходит далеко за рамки обслуживания когнитивного и праксеологического субъект-объектного взаимодействия, — она оказывается конституирующе значимой и «для интерсубъективной коммуникации, которая не может быть сведена к языковой передаче информации.., а является одновременно процессом достижения согласия относительно смысла выражений и смысла бытия вещей, представленных в языковых выражениях» (Апель). Логицистская модель Я., по Апелю, «исходящая из идеи произвольного обозначения инструментальных представлений, не в состоянии объяснить интерсубъективно значимую языковую систему и интрасубъективные правила использования Я., отвлекаясь от коммуникативной практики и психических функций речевого субъекта» (ср. с идеей классического языкознания: «обобщение — вот единственно то, что порождает язык индивида» — Г.Пауль). Между тем с точки зрения современной философии, «говорение не относится к сфере Я, но к сфере Мы» (Гадамер), и условием возможности Я. выступает диалог, который «предшествует речи и порождает ее» (Делез и Гваттари), — «встреча является первоначальной и необходимой конъюнктурой значения языка: кто-нибудь, говорящий «Я», направляется к другому человеку» (Левинас). Именно анализ речевых коммуникативных практик конституирует, по Апелю, философию как преодолевающую «методический солипсизм» (апеллируя к ситуации диалогической коммуникации) и субстанциальный онтологизм (конституируясь как философия Я.). Кроме того, «трансцендентально-герменевтическая» трактовка Я. позволяет снять принципиальное различие между классической онтологией и новоевропейской философией сознания, не отказывая при этом последней в присущей ей претензии на критику познания. Собственно, философия, по Апелю, «является рефлексией на «значение» или «смысл» языковых выражений («анализом Я.»), а философ выступает «как критик Я.». Речевая понимающая коммуникация мыслится Апелем в качестве языковых игр, что задает новый вектор квази-языковой аналитики (см. Языковые игры). Именно языковая игра является сферой подлинной реализации не только сущности Я., но и человеческой сущности. В контексте «автоматического анализа дискурса», методология которого предложена Пешё, центральным моментом лингвистического анализа выступает «изучение маркеров производства высказывания», благодаря которому вносятся существенные модификации в само понимание структуры языка: 1) лексика перестает трактоваться как «простой список морфем вне связи с синтаксисом», — напротив, она понимается как «структурное множество взаимосвязанных с синтаксисом элементов»; 2) синтаксис уже не интерпретируется в качестве «нейтральная область чисто формальных правил», но рассматривается как «способ организации (специфический для данного языка) следов меток-ориентиров акта производства высказывания». Философия Я., таким образом, предельно расширяет в философии 20 в. ареал своего интепретационного потенциала, включая в него и концепцию человека, и концепцию сознания, и концепцию бытия. «Я. является истинным средоточием человеческого бытия, если рассматривать его исключительно в сфере, которую заполняет он один, — в сфере человеческого бытия-друг-с-другом, в сфере взаимопонимания, все крепнущего согласия, которое столь же необходимо для человеческой жизни, как воздух, которым мы дышим» (Гадамер). Именно поэтому «языкознание есть предыстория человеческого духа» и именно «в языке мы обычно так же дома, как и в мире» (Гадамер), ибо сама наша жизнь артикулирована как «разговорное бытие» (Левинас). И как греки «взволнованно и неустанно вслушивались в шелест листвы, в шум ветра, одним словом — в трепет природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль», так и современник, вслушиваясь в «гул языка» (а «гул — это шум исправной работы»), вопрошает «трепещущий в нем смысл», ибо для «современного человека этот Я. и составляет Природу» (Р.Барт). В целом описанные векторы анализа языковой реальности, конституированные в современной философской культуре, фактически означают «трансформацию prima philosophia в философию Я.» (Апель). (См. также Differance, Разделение языков, Метаязык, Эффект реальности, Эффект значения, Лингвистика, Гул языка, Перехват кода, Код, Преконструкт, Письмо, Фонологизм, Язык-объект, Эхокамера, Автор, Ацентризм, Бесовская текстура, Бинаризм, Деконструкция, Дискурс, Интертекстуальность, «Комфортабельное чтение», Конструкция, Лабиринт, Нарратив, Означивание, Пастиш, Постмодернизм, Пустой знак, Скриптор, След, «Смерть Автора», Сюжет, Текст, Текст-наслаждение, Текстовой анализ, Текст-удовольствие, Трансцендентальное означаемое, Чтение, Экспериментация, Эротика текста, Языковые игры.)
М.А. Можейко… смотреть

ЯЗЫК

сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознания, так и культурной традиции, обеспечивая возможность его интерсубъективности, процессуального разворачивания в пространственно-временных формах и рефлексивного осмысления. Я. выполняет в системе общества такие функции, как: 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационно-трансляционная; 5) коммуникативная. Аналитизм Я. (дискретность смысла его единиц ивозможность их комбинаторики по определенным правилам) обеспечивает возможность формирования текстов как сложных знаков с развитой системой модальности, что задает Я. как знаковой системе свойство универсальности в выражении как процессуальности человеческого сознания и его состояний, так и целостной системы представлений о мире в качестве результата познания. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики, семиотики, психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. В своей универсальной постановке проблема Я. является исконным предметом философского анализа. Ядром философской проблематики в данной сфере выступают: 1) в рамках традиционной и классической философии Я. проблема возможности и меры предоставленности бытия в Я., проблема онтологического статуса языковых значений (*слова* и *вещи*), проблема соотношения Я. и мышления, проблема функционирования Я. в социокультурном контексте и др.; 2) в рамках неклассической философии Я. проблема языкового формализма и его интерпретации, проблема языковой структуры, проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 3) а в рамках современной (постмодернистской) философии Я. проблема текста и интертекстуальности, проблема нарративной языковой референции, проблема означивания языковых игр и др. В соответствии с этим классический, неклассический и современный периоды в развитии философии Я. могут быть условно обозначены как имеющие своим предметом соответственно языковую семантику, языковую синтактику и языковую прагматику. Традиционная парадигма в философии Я. Ранние варианты философии Я. представлены так называемой философией имени, центральным предметом которой выступает феномен номинации и *имя* как синкретичный комплекс, заданный нерасчлененностью в архаичной культуре понятия и выражающего его слова. И если древнегреческая традиция в контексте своей общеатомистической ориентации интерпретировала предложение как архитектонически складывающееся из имен (например, феномен дискретности речи в концепции Аристотеля), то древнеиндийская традиция осмысления Я., напротив, трактовала имя как конституированное в результате деструкции предложения как исходной единицы Я. в процедуре рефлексивного грамматического анализа. Тем самым в рамках традиционной культуры обозначаются контуры определяющего классическую концепцию Я. противостояния семантического и синтаксического ее векторов (так называемые *философия имени* и *философия предиката*). Узловой проблемой *философии имени* выступает проблема соотношения имени и соответствующего ему предмета как фрагмента действительности или иначе проблема *установления имен* (др.-инд. namadheys, греч. onomatophetike). Традиционные концепции имени дифференцируются в соответствии с критериальной матрицей, задаваемой базовой для традиционной философии языка дихотомической оппозицей двух альтернативных подходов к трактовке языковой проблематики: онтологического и конвенциального. Первый подход базируется на презумпции онтологической заданности соответствия имени и означаемого им предмета: *образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена по природе* (Прокл о позиции Пифагора). То обстоятельство, что имена даны предметам по природе (phusei), означает возможность правильного или неправильного наименования и задает необходимость постижения истинного значения (etimon) имени (отсюда исходно *этимология*), обеспечивающего постижения сущности предмета (позиция стоиков). В противоположность этому конвенциальный подход к имени понимает наименование как осуществленное не в соответствии с глубинными автохтонными качествами предмета, но *по установлению, договору* (vesei). В рамках такого подхода имя принципиально не субстанциально, не атрибутивно и не имманентно предмету: *по одному комку глины узнается все сделанное из глины, (ибо) видоизменение лишь имя, основанное на словах; действительное же глина* (Упанишады). Такая парадигма истолкования имени не позволяет проникнуть в сущность предмета посредством постижения его *правильного имени*, ибо *имена обусловлены сознанием* (ранний буддизм), что в целом снимает проблему правильности имен как таковую, ибо *имена по случаю, а не по природе* (Демокрит). Общим для обеих позиций является понимание наименования как освоения и совпадение образа номатета *демиурга имен* с космоустроителем. При всей своей наивности альтернатива двух названных подходов к природе имени практически закладывает исходную основу конституированной в рамках современной философии Я. фактически изоморфной альтернативы герменевтической трактовки текста как предполагающего понимание в качестве реконструкции его имманентного смысла и его постструктуралистской интерпретации как децентрированного, конструируемого в акте воспроизведения, допускающего принципиальный плюрализм трактовки и предполагающего деконструкцию как процедуру, в рамках которой понять текст значит сделать его осмысленным и семантически значимым. В античной философии языка оформляется также интенция синтеза названных позиций: наряду с фигурой номатета в философии Платона присутствует модель структурно-семантического соответствия имени и предмета в когерентном режиме с одной стороны, и эйдоса-образца с другой. В рамках средневековой философии проблема имени артикулируется в контексте спора об универсалиях, что задает соответственную дифференциацию версий ее интерпретации в рамках таких схоластических направлений, как номинализм (*термин, произнесенный или написанный, означает нечто лишь по установлению ex institutio* Уильям Оккам) и реализм (*познаем не по сущностям, а по именам* Василий Великий). Однако, при кажущейся изоморфности данной оппозиции античной оппозиции онтологизма и конвенционализма, медиевальное понимание имени гораздо сложнее и глубже, ибо включает в себя идею фундаментального символизма, задающего понимание имени как конвенции в контексте библейской традиции (*и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым* Быт., 2, 20), однако конвенции, причастной неявным образом к сущности означаемой вещи (в русле тотального семиотизма средневекового христианства). Такая установка задает импульс развитию разветвленной и сложной логико-философской традиции в рамках схоластики: введение терминов *абстрактное* и *конкретное понятие* Иоанном Дунсом Скотом; развитие категориального аппарата логики (см. Схоластика). В новоевропейской традиции философия Я. смыкается с методологией, эволюционирующей в контексте гносеологии (по оценке Локка, вне языковой аналитики *невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании*). В контексте эмпирико-сенсуалистичной парадигмы имя рассматривается как результат рационального конструирования на базе данных чувственного опыта (*имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки* у Гоббса), что может быть оценено как историческое доминирование конвенциальной концепции наименования *по установлению* над концепцией номотетики *по природе*. Такой подход имеет своим следствием и оформление в философии Я. ориентации на анализ последнего с позиций логико-математического формализма (*Я. можно назвать одним из видов алгебры, или, наоборот, алгебра есть не что иное, как Я.* Д. Гартли) и установки на критику своего рода вербального фетишизма: коль скоро слова обозначают не объекты, но идеи (десигнаты), то отождествление слов с предметами (денотатами) ведет к ошибкам в познании. Резонирующее взаимодействие этих двух тенденций задает интенцию на создание специального Я. науки, достаточно формализированного и удовлетворяющего требованию десигнативной определенности (концептуальный эскиз такого Я. у Кондорсе, *всеобщая и рациональная грамматика* Пор-Рояля, *алгебра универсальной рациональной семантики* Лейбница), что в далекой перспективе послужило одним из исходных импульсов позитивистской программы очищения языка науки от метафизических суждений. На базе традиционной философской аналитики Я. вырастает как классическая парадигма философии Я., так и теоретическая лингвистика, равно основанные на презумпции истолкования Я. как внеположенной объективной реальности, открытой для когнитивного проникновения в рамках субъект-объектной процедуры. Исходной формой этого объективизма выступает лингвистический натурализм. В контексте сравнительно-исторического языкознания оформляется подход к Я. как к организму, проходящему в своем развитии стадии *становления* и *истории развития* и стадию *распада языковых форм*, вызванную деформацией Я. со стороны духа (А.Шлейхер); формируется генеалогическая классификация языков (Э.Бенвенист). Младограмматической лингвистической школой (Г.Остхов, К.Бругман, Б.Дельбрюк, Г.Пауль и др.) принцип историцизма (*принцип истории Я.* у Пауля) был рассмотрен как основа теоретического языкознания, ориентированного на исследование языкового формализма. В качестве альтернативы лингвистическая школа *слова и вещи* культивирует фокусировку внимания не на фонетическо-формальном, а на семантико-этимологическом аспекте языковой эволюции, понимаемой как *история слововещей* (Х.Шухардт). Окончательное оформление классической парадигмы в истории языкознания было осуществлено в связи с появлением концепции Соссюра, опубликованной после его смерти учениками (Ш.Балли и А.Сеше) на основании студенческих конспектов. Соссюром осуществлен системный подход к феномену Я.: *Я. представляет собой целостность сам по себе*. А поскольку Я. *является системой*, постольку любое изменение в ней, подобно ходу в шахматной партии, касаясь исходно одного элемента Я. (фигуры), на самом деле в результате своей реализации приводит к изменению *значимостей всех фигур* и *может коренным образом изменить течение всей партии*. Однако для оценки, понимания и анализа наличного состояния системы Я., по Соссюру, знание ее генезиса является избыточным: *зритель, следивший за всей партией с самого начала, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто пришел взглянуть на положение партии в критический момент*, в силу чего, хотя *вне категории времени языковая реальность не полна, и никакие заключения относительно нее невозможны*, тем не менее *единственный реальный объект лингвистики это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося Я.*. В этой связи Соссюр дистанцирует *внутреннюю лингвистику* или собственно лингвистику, направленную на анализ имманентной системы Я., и так называемую *внешнюю лингвистику*, предметом которой являются внешние по отношению к языковой системе условия ее функционирования (прежде всего, социальный контекст). Важнейшей особенностью системы Я. является семиотический характер (*Я. это семиологическое явление*, *система различных знаков*). Знаки, функционально предназначенные для *выражения идей*, абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. *Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме традиции, и, наоборот, он может быть произвольным лишь потому, что опирается на традицию*. Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания). Соссюру принадлежит заслуга дифференциации Я. (langue) и речи (parole), задающих в своем взаимодействии сферу речевой практики (langage). Идеи Соссюра заложили фундамент классической парадигмы исследования Я., представленной такими направлениями в языкознании, как: 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (греч. glosso говорение) как *имманентной лингвистики* или *алгебры Я.* (Л.Ельмслев), исторически восходящей к логико-философским идеям Пор-Рояля и изоморфной идеям *априорной грамматики* Гуссерля и *чистого синтаксиса* Карнапа; 2) пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре Я. (В.Матезиус, С.Н.Трубецкой, Р.Якобсон); 3) американская школа дескриптивной лингвистики (Л.Блумфилд, З.Харрис, В.Блок, У.Хоккет), исследовавшей речевое поведение с позиций бихевиоризма (дистрибутивный анализ речевого акта в категориях сигнала, стимула и реакции); 4) школа этнолингвистики (Э.Сепир, Г.Пайк, Б.Ли Уорф), в рамках которой была сформулирована лингвистической относительности концепция; 5) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики и основанная на тезисе *Я. не калька действительности*, языковые структуры интерпретируются этой школой прежде всего как *инструмент*, посредством которого осуществляется взаимопонимание среди людей* (А.Мартине); 6) школа социолингвистики (У.Уитни, Дж.Фишман, У.Мейбов), центрированная вокруг проблематики функционирования Я. в социокультурном контексте; 7) школа системно-теоретической лингвистики, ориентированная на семиотический анализ языковых систем, в рамках которого, по Гийому, *в своей совокупности язык представляет собой великое творение, построенное по общему закону, закону когеренции (связанности, coherence, частей и целого…), частные интегральные системы, которые, как и любые системы, являются интегрирующими в отношении своих составных частей, обладают собственной целостностью*. Таким образом, Я. представляет собой *системное целое, охватывающее всю протяженность мыслимого и состоящее из систем, каждая из которых относится только к одной конкретной части мыслимого* (Гийом). На базе классической трактовки Я., ориентированной на анализ его объективных параметров и, в частности, языкового формализма, развиваются такие современные направления исследования, как концепция интерфейса *человек-компьютер*, в рамках которой именно Я. обеспечивает *интеллектуальность системы*; *генетическая грамматика* В.А.Ратнера, основанная на рассмотрении белковых цепочек как своего рода биологических *текстов без пробелов*; *полинуклеотидный Я.* (*НК-Я.*) в геномной биологии М.Ичаса и др. Параллельно разворачиванию традиции классического подхода к Я. в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии Я., вызванной к жизни рассмотрением последнего не в качестве объективно наличной ставшей реальности, внеположенной познающему сознанию, но, напротив, в качестве творческой процессуальности, определяющей духовное бытие индивида и фактически совпадающей с ним. Первый импульс движения в этом направлении был задан в контексте предромантической философии 18 в., трактовавшей человека как *языковое существо*, а Я. как *форму развития человеческого духа* (Гердер). Важнейшей вехой оформления неклассической трактовки Я. является идея о возможности толкования в качестве Я. любой знаковой системы с заданной интерсубъективной семантикой (от исходной мысли Вундта о *Я. жестов* до интегрального базисного тезиса Витгенштейна *мир есть Я.*). Основоположником неклассической парадигмы истолкования языковых феноменов и основателем философии Я. в собственном смысле этого слова является Гумбольдт. В его трактовке Я. предстает не внешним средством выражения результатов мышления (*ergon*), но *непроизвольным средством* протекания последнего, процессуальным средством духовного творчества и обретения истины (*energeia*). Я., таким образом, представляет, по Гумбольдту, особый мир, конституированный духом и выступающий в качестве медиатора между духом и предметным миром: языковое опосредование предметности позволяет сделать ее содержанием духа, открывая возможность мышления о мире. В этом контексте строй Я. оказывается содержательной детерминантой мировосприятия и миропонимания (*внутренняя форма* Я. как *формирующий орган мысли*), что позволяет интерпретировать концепцию Гумбольдта как предвосхищение концепции лингвистической относительности. На базе идей Гумбольдта разворачивается широкий веер психологизированных концепций Я. (уже в рамках классической традиции) и собственно психолингвистики: трактовка Я. как *инстинктивного самосознания народа* у Г.Штейнтама, понимание И.А.Бодуэном де Куртэне предмета своего исследования как *действительного Я., существующего в своей непрерывности только психологически*, радикализм крайних младограмматиков с их тезисом о том, что *реально язык существует только в индивиде*, и, следовательно, *на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов* (Г.Пауль). Концепция Гумбольдта положила начало и неклассической парадигме философии Я., задав ее проблемное поле, категориальный аппарат и основные интенции. (Таким образом, можно констатировать, что если применительно к классической традиции трактовки Я. философское осмысление языковых феноменов осуществлялось в контексте общегносеологических философских моделей, но в рамках неклассической традиции философия Я. конституируется в качестве самостоятельной сферы философской проблематики.) Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию, и др. В этой связи конституирование философии Я. рефлексивно осмыслено в философии как лингвистический поворот философской традиции, задающий интенцию на перевод философских проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Так, логическая семантика Фреге исследует отношения обозначения, раскрывая связь смысла языковых выражений со значением в логическом смысле этого слова. На идее о различии смысла и значения языковых выражений основана философская концепция Витгенштейна, фундированная отказом от традиционного субъект-объектного членения высказываний, понятых в качестве целостных и автономных (ср. с логикой высказываний). Внимание неклассической философии Я. сфокусировано на т.наз. проблеме семантического треугольника, т.е. проблеме соотношения имени с десигнатом и денотатом соответствующего понятия. В этой связи логика мышления анализируется Витгенштейном посредством анализа логики Я., а поскольку
ареал бытия совпадает с ареалом *метафизического субъекта*, постольку бытие совпадает со сферой вербальной артикуляции: *мы делаем предикатами вещей то, что заложено в наших способах их представления*. В работах позднего Витгенштейна осуществляется переориентация от стремления к экспликации и анализу онтологически заданной, базовой априорной структуры Я. на анализ плюральной вариативности его процессуальных актуализаций: значение не исходно, оно возникает в ситуации контекстных словоупотреблений (номиналистический исток концепции Витгенштейна), организованных по определенным правилам (см. Языковые игры). Если правила построения языковых конструкций, являющиеся результатом конвенции *лингвистического сообщества*, описываются Витгенштейном как *поверхностная грамматика*, то законы организации языковых игр как *формы жизни* , оцениваемые им в качестве *глубинной грамматики*, соотнесенной с фундаментальными структурами бытия. И если задачей философии является исследование языковых игр, то сверхзадачей *языковая терапия*, т.е. аналитическое исключение из Я. генерализаций как патологий. Концепция Витгенштейна наряду с концептуальным *реализмом здравого смысла* Мура выступила основанием оформления в неклассической традиции философии лингвистического анализа (аналитической философии или философии обыденного языка), ориентированной в отличие от философии логического анализа не на реорганизацию естественного Я. в соответствии с внешними правилами, привнесенными из логики, но вслед за Витгенштейном на анализ естественного функционирования слова в ситуативных контекстах с целью терапии неправильных (т.е. генерализующих) словоупотреблений: не реформирование, но формирование языковых систем (своего рода языковых игр). Если кембриджская (или *терапевтическая*) школа лингвистической философии в своей ориентации на устранение из Я. обобщений как патологических образований смыкается в своих интенциях с психоанализом (Дж.Уиздом, М.Лазеровиц, Э.Эмброзиус), то оксфордская школа (или *школа обыденного языка*) фокусирует внимание на позитивном анализе словоупотреблений, в том числе и аксиологического характера (*психологических высказываний* у Райла и *нравственных* у Р.Хеара), с близких к номинализму позиций выступая против любых вариантов унификации языковых структур и строя свою концепцию Я. на основе идеалов вариативности и плюрализма: эксплицитная *концепция схемы Я.* П.Строссона; теория *речевых актов* в *лингвистической феноменологии* Остина. Последняя дифференцирует акты речи на локутивные (акт рефлексивного говорения о себе), иллокутивные (констатирующие, вопросительные и оценочные высказывания, направленные вовне себя) и перлокутивные (побудительные высказывания, направленные на интеллектуальные и эмоциональные миры других персон), задающие в своем взаимодействии речевое поле. В своей строгой формально-логической трактовке концепция Остина была положена в основание иллокутивной логики Р.Серла. Таким образом, именно в рамках лингвистической философии как особого вектора развертки философской проблематики реализуют себя базовые интенции неклассической парадигмы трактовки Я. В рамках логического позитивизма Венского кружка разрабатываются концепции Я. как фундаментального способа онтологической организации: *быть значит быть значением связанной переменной* (Куайн). В этом контексте онтологическая проблематика артикулируется как проблема *перевода*: знание об объекте может быть объективировано в Я. соответствующей теории Тn, а знание о ней в Я. теории Тn 1, и т.д. однако *радикальный перевод*, т.е. перевод на Я. реальности принципиально недостижим в связи с *непрозрачностью* основ и способов референции объектов этой реальности в структурах Я. В этом контексте остро встает проблема интерпретации, а также проблема соотношения означающего и выражающего планов Я. (противопоставление *референциального* и *эмотивного* словоупотребления у К.К. Огдена и И.А.Ричардса). Острая актуализация проблем языкового формализма, а также механизмов осуществления таких процедур, как референция и интерпретация, позволило философии Я. выступить в качестве методологической основы разработки концепции искусственных языков как семиотических систем, каждая из которых с точки зрения теории множеств предстает как семантический универсум и предполагает эксплицитно заданную сферу своей предметной аппликации. Однако сама философия Я. далека от идеи возможности адекватного моделирования естественного бытия Я. в функционировании знакового формализма: Куайном формулируется идея *стимульного значения* как внеязыковых, привнесенных ситуативными *стимулами* детерминант принятия или непринятия высказывания. Транзитивной по отношению к неклассической и современной (постмодернистской) парадигмам интерпретации Я. является концепция, сформулированная в работах позднего Хайдеггера и основанная на принципиальном отказе от узкоспециальной, сугубо семиотической его трактовки. По Хайдеггеру, человек как *пастух бытия* слушает его глубинный зов призыв абсолютной семантической полноты, жаждущей обрести форму своего выражения. Именно в Я. коренится для человека
возможность свершения своего высшего предназначения: Я есть способность человека *сказать бытие*, артикулировать в языковых структурах его голос, ибо устами говорящего говорит само бытие, обретающее в Я. сферу своей презентации, и в этом плане Я. есть *дом бытия*. В свете этого *дар речи есть не какая-то одна из человеческих способностей рядом со многими другими. Дар речи отличает человека, только и делая его человеком. Этой чертой очерчено его существо… Сущность человека покоится в Я.* (Хайдеггер). Трактовка Я. как проявления активности человеческой сущностной экзистенции и идея наполняемости языковых структур бытием в интеллектуально-волевом человеческом усилии инспирирует современную парадигму философии Я., конституируемую в контексте культуры постмодерна. Проблема Я. в контексте этой философской парадигмы задает принципиально новое видение языковой реальности. Восприняв от классической и неклассической традиций идеи произвольности языкового знака как единства означаемого и означающего (Соссюр), влитости Я. в культурный контекст (Гумбольдт), концепции лигвистической относительности (Э.Сепир и Б.Ли Уорф), плюральности значений естественного языка в концепции языковых игр (Витгенштейн), идеи произвольности выбора правил Я., соотносимых с правилами игры (*принцип терпимости* Карнапа), конституирования смысла языковых выражений в контексте векторного человеческого усилия (Хайдеггер), современная философия Я. генетически восходит к концепции Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я. и дистанцировавшего лингвистическую компетенцию (способность носителя Я. структурировать в соответствии с аксиоматически заданными *правилами грамматики* как *универсальным грамматическим ядром* бесконечное множество высказываний), т.е. потенциальный Я., Я. как возможность с одной стороны, и языковой перфоманс (англ. performance исполнение), т.е. применение языковой компетенции в конкретной ситуации говорения, актуальный Я., Я. как действительность. Парадигма постмодерна радикально по-новому артикулирует саму проблему языковой реальности. Прежде всего текст понимается предельно расширительно: с одной стороны мир как текст (*словарь* и *энциклопедия* у Эко, *космическая библиотека* у В.Лейча, собственно *текст* у Деррида). В рамках герменевтической традиции заложена трактовка Я. в связи с проблематикой понимания: по Гадамеру, открытое для понимания бытие и есть Я. Понимание, таким образом, задает как возможность понимающего мироистолкования, так и горизонт герменевтической онтологии. Постижение смысла бытия оказывается тождественным его языковому конструированию: система категорий это система способов конструирования бытия* (Деррида). Фундаментальным для постмодерна является тезис о соотнесенности Я. с таким феноменом, как власть. Языки, которые *высказываются, развиваются, получают свои характерные черты в свете (под Сенью) Власти*, Р.Барт называет энкратическими, языки же, которые *вырабатываются, обретаются, вооружаются вне Власти и (или, против нее) акратическими. И если энкратический Я. основан на дискретных *фигурах системности*, то акратический Я. резко дистанцирован *от доксы (то есть парадоксален)*. Однако, в любом случае, власть Я. это власть смыслосозидающая и текстоконструирующая (ср. с оценкой Гумбольдтом языковых систем как средств *превращения мира в собственность духа*). Постмодернистская трактовка Я. как порождающего феномена апплицируется на сферу бессознательного, традиционно ускользавшего из-под юрисдикции вербального дискурса; в рамках структурного психоанализа фиксирована языковая форма *бытия бессознательного как речи другого* (Лакан): в бессознательном, по формулировке Лакана, *говорит желание*, которое, будучи артикулированным вербально, теряет свою автохтонность, оказываясь не просто подчиненным, но фактически заданным внешними требованиями грамматического строя и правил речевых практик, вектор *означающих* как объективных форм Я. фактически очерчивает индивидуальную судьбу (Лакан). Бессознательное, таким образом, предстает как Я., а желание как текст. В когнитивно-рациональной сфере мы тем более сталкиваемся с языковой тотальностью: *мышление и познание предопределены языковым мироистолкованием*, а *всякие рассуждения о Я. вновь и вновь оказываются Я.* (Гадамер). Философия конституируется в этом контексте как особая *речевая деятельность* по формулировке претендующих на абсолютную истинность высказываний о мире в целом (Кожев). Задавая принципиально новое (предельно расширительное) видение языковой реальности, философия постмодерна формулирует и принципиально новые стратегии по отношению к тексту. Текст абсолютно свободен, ибо лишен *почтения к целостности (закону)* (Р.Барт), в этой связи он лишен и жесткой структуры, будучи организован как ризома, а также центра, будучи полисемантичным: *функцией этого центра было бы… гарантировать, чтобы организующий принцип системы ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры* (Деррида). В этом отношении классическая трактовка текста, оцененная Деррида как *онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм*, сменяется идеалом *невозможного текста* (Делез) с *бесовской текстурой* (Р.Барт), понятого как конструкция , коллаж цитат, организованный по такому принципу, как *ирония, метаречивая игра* (Эко). Особое значение приобретает в этой системе отсчета феномен контекста как результата взаимодействия текстовых подсистем. Ж.Женнетт вводит классификацию взаимодействия текстов, предполагающую вычленение таких уровней, как: 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, плагиата, иллюзий или намеков); 2) паратекстуальность (как отношение текста к своей части, например, эпиграфу или названию); 3) метатекстуальность (как отнесенность текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование текстов); 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь). Поскольку *лингвистическая норма* уже перестает быть предметом *безусловной веры в референциальный Я.* (Х.Брук-Роуз), постольку даже пародия, основанная на этой вере, *стала невозможной*, в силу чего единственной формой речевого самовыражения остается *пастиш* (ит. pasticcio стилизованная опера-попурри) как *изнашивание стилистической маски* (Джеймисон). В этой системе отсчета невозможна иная стратегия по отношению к тексту, нежели как основанная на отказе от восприятия его в качестве исполненного изначального смысла, что снимает саму проблему так называемого правильного прочтения: смысл должен быть исполнен в языковом перфомансе (Хомский), сконструирован в процессе деконструкции (Деррида), построен *при построении собственной субъективности* (Фуко) или выстроен в процессе текстопорождения как *означивания* (Кристева), рожден творческим актом *состоявшегося шизофреника* (Делез и Гваттари) или генерирован в коммуникативном акте (Апель). Иначе говоря, смысл не имеет массы покоя: *текст значит ткань, однако, если до сих пор мы эту ткань неизменно считали завесой, за которой… скрывается смысл*, то в рамках постмодерна этот смысл конституируется лишь процессуально *путем нескончаемого плетения множества нитей* текстовой ткани (Р.Барт). Это выдвигает на передний план фигуру Читателя как источника смысла. *Смерть субъекта* как фундаментальная для постмодерна идея в данном случае оборачивается такой своей стороной, как *смерть Автора*: *рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора* (Р.Барт). Автор превращается в *скриптора* не более, который отнюдь не есть *тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом* (Р.Барт). Центральное место в языковых процессах занимает, таким образом, не письмо, а чтение, как место понимания занимает интерпретация: *чтение произведения влечет за собой акт интерпретации со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведением… и налагает на него определенную схему смысла* (Дж.Х.Миллер). В этом отношении текст абсолютно свободен, ибо *лишен почтения к целостности (закону)* (Р.Барт). Согласно постмодернистскому видению языковой реальности, *Текст /всегда и принципиально с заглавной буквы M.M./ принципиально отличается от литературного произведения* по нескольким параметрам: 1) постмодернистски понятый текст рассматривается не в качестве продукта деятельности (*эстетического продукта*), но в качестве самой *знаковой деятельности* в ее разворачивающейся процессуальности; 2) текст вообще не рассматривается в качестве объекта, он есть *не пассивный объект, а работа и игра*; 3) текст это *не структура, а структурообразующий процесс*; 4) текст мыслится в качестве принципиально открытого, т.е. представляющего собою в семиотическом отношении *не совокупность замкнутых в себе знаков, наделенную смыслом, который можно восстановить, а пространство, где прочерчены линии смысловых сдвигов*; и, наконец, 5) *уровнем Текста*, с точки зрения Р.Барта, является *не значение /см. Смысл и Значение M.M.I, но Означающее /см. Означающее M.M./, в семиотическом и психоаналитическом смысле этого понятия*. В этом отношении языковое пространство текста мыслится как *поле методологических операций* (Р.Барт), и в этом смысле *текст размещается в языке, существует только в дискурсе* (Р.Барт). В позднем постмодерне столь же важным источником смысла, как и интерпретация, оказывается коммуникация. Так, Апель предлагает *трансцендентально-герменевтическую* трактовку Я., ибо *Я. является трансцендентной величиной… условием возможности и значимости диалогического взаимопонимания*. В этой системе отсчета ситуация диалога, предполагающего взаимопонимание и реализующегося посредством Я., становится фундаментальной для артикуляции полей философской проблематики: роль *языковых значений* выходит далеко за рамки обслуживания когнитивного и праксеологического субъект-объектного взаимодействия, она оказывается конституирующе значимой и *для интерсубъективной коммуникации, которая не может быть сведена к языковой передаче информации… а является одновременно процессом достижения согласия относительно смысла выражений и смысла бытия вещей, представленных в языковых выражениях* (Апель). Логицистская модель Я., по Апелю, *исходящая из идеи произвольного обозначения инструментальных представлений, не в состоянии объяснить интерсубъективно значимую языковую систему и интрасубъективные правила использования Я., отвлекаясь от коммуникативной практики и психических функций речевого субъекта*(ср. с идеей классического языкознания: *обобщение вот единственно то, что порождает язык индивида* Г.Пауль). Между тем с точки зрения современной философии, *говорение не относится к сфере Я, но к сфере Мы* (Гадамер), и условием возможности Я. выступает диалог, который *предшествует речи и порождает ее* (Делез и Гваттари), *встреча является первоначальной и необходимой конъюнктурой значения языка: кто-нибудь, говорящий *Я*, направляется к другому человеку* (Левинас). Именно анализ речевых коммуникативных практик конституирует, по Апелю, философию как преодолевающую *методический солипсизм* (апеллируя к ситуации диалогической коммуникации) и субстанциальный онтологизм (конституируясь как философия Я.). Кроме того, *трансцендентально-герменевтическая* трактовка Я. позволяет снять принципиальное различие между классической онтологией и новоевропейской философией сознания, не отказывая при этом последней в присущей ей претензии на критику познания. Собственно, философия, по Апелю, *является рефлексией на *значение* или *смысл* языковых выражений (*анализом Я.*), а философ выступает *как критик Я.*. Речевая понимающая коммуникация мыслится Апелем в качестве языковых игр, что задает новый вектор квази-языковой аналитики (см. Языковые игры). Именно языковая игра является сферой подлинной реализации не только сущности Я., но и человеческой сущности. В контексте *автоматического анализа дискурса*, методология которого предложена Пешё, центральным моментом лингвистического анализа выступает *изучение маркеров производства высказывания*, благодаря которому вносятся существенные модификации в само понимание структуры языка: 1) лексика перестает трактоваться как *простой список морфем вне связи с синтаксисом*, напротив, она понимается как *структурное множество взаимосвязанных с синтаксисом элементов*; 2) синтаксис уже не интерпретируется в качестве *нейтральная область чисто формальных правил*, но рассматривается как *способ организации (специфический для данного языка) следов меток-ориентиров акта производства высказывания*. Философия Я., таким образом, предельно расширяет в философии 20 в. ареал своего интепретационного потенциала, включая в него и концепцию человека, и концепцию сознания, и концепцию бытия. *Я. является истинным средоточием человеческого бытия, если рассматривать его исключительно в сфере, которую заполняет он один, в сфере человеческого бытия-друг-с-другом, в сфере взаимопонимания, все крепнущего согласия, которое столь же необходимо для человеческой жизни, как воздух, которым мы дышим* (Гадамер). Именно поэтому *языкознание есть предыстория человеческого духа* и именно *в языке мы обычно так же дома, как и в мире* (Гадамер), ибо сама наша жизнь артикулирована как *разговорное бытие* (Левинас). И как греки *взволнованно и неустанно вслушивались в шелест листвы, в шум ветра, одним словом в трепет природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль*, так и современник, вслушиваясь в *гул языка* (а *гул это шум исправной работы*), вопрошает *трепещущий в нем смысл*, ибо для *современного человека этот Я. и составляет Природу* (Р.Барт). В целом описанные векторы анализа языковой реальности, конституированные в современной философской культуре, фактически означают *трансформацию prima philosophia в философию Я.* (Апель). (См. также Differance, Метаязык, Код, Письмо, Фонологизм, Автор, Ацентризм, Бинаризм, Деконструкция, Дискурс, Интертекстуальность, Нарратив, Означивание, Постмодернизм, Пустой знак, След, *Смерть Автора*, Текст, Текстовой анализ, Трансцендентальное означаемое, Чтение, Экспериментация, Языковые игры.)… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК — сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального созн… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК — сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознания, так и культурной традиции, обеспечивая возможность его интерсубъективности, процессуального разворачивания в пространственно-временных формах и рефлексивного осмысления. Я. выполняет в системе общества такие функции, как: 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационно-трансляционная; 5) коммуникативная. Аналитизм Я. (дискретность смысла его единиц и возможность их комбинаторики по определенным правилам) обеспечивает возможность формирования текстов как сложных знаков с развитой системой модальности, что задает Я. как знаковой системе свойство универсальности в выражении как процессуальности человеческого сознания и его состояний, так и целостной системы представлений о мире в качестве результата познания. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики, семиотики, психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. В своей универсальной постановке проблема Я. является исконным предметом философского анализа. Ядром философской проблематики в данной сфере выступают: 1) в рамках традиционной и классической философии Я. — проблема возможности и меры предоставленности бытия в Я., проблема онтологического статуса языковых значений (слова и вещи), проблема соотношения Я. и мышления, проблема функционирования Я. в социокультурном контексте и др.; 2) в рамках неклассической философии Я. — проблема языкового формализма и его интерпретации, проблема языковой структуры, проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 3) а в рамках современной (постмодернистской) философии Я. — проблема текста и интертекстуальности, проблема нарративной языковой референции, проблема означивания языковых игр и др. В соответствии с этим классический, неклассический и современный периоды в развитии философии Я. могут быть условно обозначены как имеющие своим предметом соответственно языковую семантику, языковую синтактику и языковую прагматику. Традиционная парадигма в философии Я. Ранние варианты философии Я. представлены так называемой философией имени, центральным предметом которой выступает феномен номинации и имя как синкретичный комплекс, заданный нерасчлененностью в архаичной культуре понятия и выражающего его слова. И если древнегреческая традиция в контексте своей общеатомистической ориентации интерпретировала предложение как архитектонически складывающееся из имен (например, феномен дискретности речи в концепции Аристотеля), то древнеиндийская традиция осмысления Я., напротив, трактовала имя как конституированное в результате деструкции предложения как исходной единицы Я. в процедуре рефлексивного грамматического анализа. Тем самым в рамках традиционной культуры обозначаются контуры определяющего классическую концепцию Я. противостояния семантического и синтаксического ее векторов (так называемые философия имени и фи- лософия предиката). Узловой проблемой философии имени выступает проблема соотношения имени и соответствующего ему предмета как фрагмента действительности или иначе — проблема установления имен (др.-инд. namadheys, греч. onomatophetike). Традиционные концепции имени дифференцируются в соответствии с критериальной матрицей, задаваемой базовой для традиционной философии языка дихотомической оппозицей двух альтернативных подходов к трактовке языковой проблематики: онтологического и конвенциального. Первый подход базируется на презумпции онтологической заданности соответствия имени и означаемого им предмета: образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена — по природе (Прокл о позиции Пифагора). То обстоятельство, что имена даны предметам по природе (phusei), означает возможность правильного или неправильного наименования и задает необходимость постижения истинного значения (etimon) имени (отсюда — исходно — этимология), обеспечивающего постижения сущности предмета (позиция стоиков). В противоположность этому конвенциальный подход к имени понимает наименование как осуществленное не в соответствии с глубинными автохтонными качествами предмета, но по установлению, договору (vesei). В рамках такого подхода имя принципиально не субстанциально, не атрибутивно и не имманентно предмету: по одному комку глины узнается все сделанное из глины, (ибо) видоизменение — лишь имя, основанное на словах; действительное же — глина (Упанишады). Такая парадигма истолкования имени не позволяет проникнуть в сущность предмета посредством постижения его правильного имени, ибо имена обусловлены сознанием (ранний буддизм), что в целом снимает проблему правильности имен как таковую, ибо имена по случаю, а не по природе (Демокрит). Общим для обеих позиций является понимание наименования как освоения и совпадение образа номатета демиурга имен с космоустроителем. При всей своей наивности альтернатива двух названных подходов к природе имени практически закладывает исходную основу конституированной в рамках современной философии Я. фактически изоморфной альтернативы герменевтической трактовки текста как предполагающего понимание в качестве реконструкции его имманентного смысла и его постструктуралистской интерпретации как децентрированного, конструируемого в акте воспроизведения, допускающего принципиальный плюрализм трактовки и предполагающего деконструкцию как процедуру, в рамках которой понять текст — значит сделать его осмысленным и семантически значимым. В античной философии языка оформляется также интенция синтеза названных позиций: наряду с фигурой номатета в философии Платона присутствует модель структурно-семантического соответствия имени и предмета — в когерентном режиме — с одной стороны, и эйдоса-образца — с другой. В рамках средневековой философии проблема имени артикулируется в контексте спора об универсалиях, что задает соответственную дифференциацию версий ее интерпретации в рамках таких схоластических направлений, как номинализм (термин, произнесенный или написанный, означает нечто лишь по установлению — ex institutio — Уильям Оккам) и реализм (познаем не по сущностям, а по именам — Василий Великий). Однако, при кажущейся изоморфности данной оппозиции античной оппозиции онтологизма и конвенционализма, медиевальное понимание имени гораздо сложнее и глубже, ибо включает в себя идею фундаментального символизма, задающего понимание имени как конвенции в контексте библейской традиции (и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым — Быт., 2, 20), однако конвенции, причастной неявным образом к сущности означаемой вещи (в русле тотального семиотизма средневекового христианства). Такая установка задает импульс развитию разветвленной и сложной логико-философской традиции в рамках схоластики: введение терминов абстрактное и конкретное понятие Иоанном Дунсом Скотом; развитие категориального аппарата логики (см. Схоластика). В новоевропейской традиции философия Я. смыкается с методологией, эволюционирующей в контексте гносеологии (по оценке Локка, вне языковой аналитики невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании). В контексте эмпирико-сенсуалистичной парадигмы имя рассматривается как результат рационального конструирования на базе данных чувственного опыта (имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки у Гоббса), что может быть оценено как историческое доминирование конвенциальной концепции наименования по установлению над концепцией номотетики по природе. Такой подход имеет своим следствием и оформление в философии Я. ориентации на анализ последнего с позиций логико-математического формализма (Я. можно назвать одним из видов алгебры, или, наоборот, алгебра есть не что иное, как Я. — Д. Гартли) и установки на критику своего рода вербального фетишизма: коль скоро слова обозначают не объекты, но идеи (десигнаты), то отождествление слов с предметами (денотатами) ведет к ошибкам в познании. Резонирующее взаимодействие этих двух тенденций задает интенцию на создание специального Я. науки, достаточно формализированного и удовлетворяющего требованию десигнативной определенности (концептуальный эскиз такого Я. у Кондорсе, всеобщая и рациональная грамматика Пор-Рояля, алгебра универсальной рациональной семантики Лейбница), что в далекой перспективе послужило одним из исходных импульсов позитивистской программы очищения языка науки от метафизических суждений. На базе традиционной философской аналитики Я. вырастает как классическая парадигма философии Я., так и теоретическая лингвистика, равно основанные на презумпции истолкования Я. как внеположенной объективной реальности, открытой для когнитивного проникновения в рамках субъект-объектной процедуры. Исходной формой этого объективизма выступает лингвистический натурализм. В контексте сравнительно-исторического языкознания оформляется подход к Я. как к организму, проходящему в своем развитии стадии становления и истории развития и стадию распада языковых форм, вызванную деформацией Я. со стороны духа (А.Шлейхер); формируется генеалогическая классификация языков (Э.Бенвенист). Младограмматической лингвистической школой (Г.Остхов, К.Бругман, Б.Дельбрюк, Г.Пауль и др.) принцип историцизма (принцип истории Я. у Пауля) был рассмотрен как основа теоретического языкознания, ориентированного на исследование языкового формализма. В качестве альтернативы лингвистическая школа слова и вещи культивирует фокусировку внимания не на фонетическо-формальном, а на семантико-этимологическом аспекте языковой эволюции, понимаемой как история слововещей (Х.Шухардт). Окончательное оформление классической парадигмы в истории языкознания было осуществлено в связи с появлением концепции Соссюра, опубликованной после его смерти учениками (Ш.Балли и А.Сеше) на основании студенческих конспектов. Соссюром осуществлен системный подход к феномену Я.: Я. представляет собой целостность сам по себе. А поскольку Я. является системой, постольку любое изменение в ней, подобно ходу в шахматной партии, касаясь исходно одного элемента Я. (фигуры), на самом деле в результате своей реализации приводит к изменению значимостей всех фигур и может коренным образом изменить течение всей партии. Однако для оценки, понимания и анализа наличного состояния системы Я., по Соссюру, знание ее генезиса является избыточным: зритель, следивший за всей партией с самого начала, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто пришел взглянуть на положение партии в критический момент, в силу чего, хотя вне категории времени языковая реальность не полна, и никакие заключения относительно нее невозможны, тем не менее единственный реальный объект лингвистики — это нормальная и регулярная жизнь уже сложившегося Я.. В этой связи Соссюр дистанцирует внутреннюю лингвистику или собственно лингвистику, направленную на анализ имманентной системы Я., и так называемую внешнюю лингвистику, предметом которой являются внешние по отношению к языковой системе условия ее функционирования (прежде всего, социальный контекст). Важнейшей особенностью системы Я. является семиотический характер (Я. — это семиологическое явление, система различных знаков). Знаки, функционально предназначенные для выражения идей, абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме традиции, и, наоборот, он может быть произвольным лишь потому, что опирается на традицию. Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания). Соссюру принадлежит заслуга дифференциации Я. (langue) и речи (parole), задающих в своем взаимодействии сферу речевой практики (langage). Идеи Соссюра заложили фундамент классической парадигмы исследования Я., представленной такими направлениями в языкознании, как: 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (греч. glosso — говорение) как имманентной лингвистики или алгебры Я. (Л.Ельмслев), исторически восходящей к логико-философским идеям Пор-Рояля и изоморфной идеям априорной грамматики Гуссерля и чистого синтаксиса Карнапа; 2) пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре Я. (В.Матезиус, С.Н.Трубецкой, Р.Якобсон); 3) американская школа дескриптивной лингвистики (Л.Блумфилд, З.Харрис, В.Блок, У.Хоккет), исследовавшей речевое поведение с позиций бихевиоризма (дистрибутивный анализ речевого акта в категориях сигнала, стимула и реакции); 4) школа этнолингвистики (Э.Сепир, Г.Пайк, Б.Ли Уорф), в рамках которой была сформулирована лингвистической относительности концепция; 5) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики и основанная на тезисе Я. — не калька действительности, — языковые структуры интерпретируются этой школой прежде всего как инструмент, посредством которого осуществляется взаимопонимание среди людей (А.Мартине); 6) школа социолингвистики (У.Уитни, Дж.Фишман, У.Мейбов), центрированная вокруг проблематики функционирования Я. в социокультурном контексте; 7) школа системно-теоретической лингвистики, ориентированная на семиотический анализ язы- ковых систем, в рамках которого, по Гийому, в своей совокупности язык представляет собой великое творение, построенное по общему закону, закону когеренции (связанности, coherence, частей и целого…), частные интегральные системы, которые, как и любые системы, являются интегрирующими в отношении своих составных частей, обладают собственной целостностью. Таким образом, Я. представляет собой системное целое, охватывающее всю протяженность мыслимого и состоящее из систем, каждая из которых относится только к одной конкретной части мыслимого (Гийом). На базе классической трактовки Я., ориентированной на анализ его объективных параметров и, в частности, языкового формализма, развиваются такие современные направления исследования, как концепция интерфейса человек-компьютер, в рамках которой именно Я. обеспечивает интеллектуальность системы; генетическая грамматика В.А.Ратнера, основанная на рассмотрении белковых цепочек как своего рода биологических текстов без пробелов; полинуклеотидный Я. (НК-Я.) в геномной биологии М.Ичаса и др. Параллельно разворачиванию традиции классического подхода к Я. в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии Я., вызванной к жизни рассмотрением последнего не в качестве объективно наличной ставшей реальности, внеположенной познающему сознанию, но, напротив, в качестве творческой процессуальности, определяющей духовное бытие индивида и фактически совпадающей с ним. Первый импульс движения в этом направлении был задан в контексте предромантической философии 18 в., трактовавшей человека как языковое существо, а Я. — как форму развития человеческого духа (Гердер). Важнейшей вехой оформления неклассической трактовки Я. является идея о возможности толкования в качестве Я. любой знаковой системы с заданной интерсубъективной семантикой (от исходной мысли Вундта о Я. жестов до интегрального базисного тезиса Витгенштейна мир есть Я.). Основоположником неклассической парадигмы истолкования языковых феноменов и основателем философии Я. в собственном смысле этого слова является Гумбольдт. В его трактовке Я. предстает не внешним средством выражения результатов мышления (ergon), но непроизвольным средством протекания последнего, — процессуальным средством духовного творчества и обретения истины (energeia). Я., таким образом, представляет, по Гумбольдту, особый мир, конституированный духом и выступающий в качестве медиатора между духом и предметным миром: языковое опосредование предметности позволяет сделать ее содержанием духа, открывая возможность мышления о мире. В этом контексте строй Я. оказывается содержательной детерминантой мировосприятия и миропонимания (внутренняя форма Я. как формирующий орган мысли), что позволяет интерпретировать концепцию Гумбольдта как предвосхищение концепции лингвистической относительности. На базе идей Гумбольдта разворачивается широкий веер психологизированных концепций Я. (уже в рамках классической традиции) и собственно психолингвистики: трактовка Я. как инстинктивного самосознания народа у Г.Штейнтама, понимание И.А.Бодуэном де Куртэне предмета своего исследования как действительного Я., существующего в своей непрерывности только психологически, радикализм крайних младограмматиков с их тезисом о том, что реально язык существует только в индивиде, и, следовательно, на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов (Г.Пауль). Концепция Гумбольдта положила начало и неклассической парадигме философии Я., задав ее проблемное поле, категориальный аппарат и основные интенции. (Таким образом, можно констатировать, что если применительно к классической традиции трактовки Я. философское осмысление языковых феноменов осуществлялось в контексте общегносеологических философских моделей, но в рамках неклассической традиции философия Я. конституируется в качестве самостоятельной сферы философской проблематики.) Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию, и др. В этой связи конституирование философии Я. рефлексивно осмыслено в философии как лингвистический поворот философской традиции, задающий интенцию на перевод философских проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Так, логическая семантика Фреге исследует отношения обозначения, раскрывая связь смысла языковых выражений со значением в логическом смысле этого слова. На идее о различии смысла и значения языковых выражений основана философская концепция Витгенштейна, фундированная отказом от традиционного субъект-объектного членения высказываний, понятых в качестве целостных и автономных (ср. с логикой высказываний). Внимание неклассической философии Я. сфокусировано на т.наз. проблеме семантического треугольника, т.е. проблеме соотношения имени с десигнатом и денотатом соответствующего понятия. В этой связи логика мышления анализируется Витгенштейном посредством анализа логики Я., а поскольку ареал бытия совпадает с ареалом метафизического субъекта, постольку бытие совпадает со сферой вербальной артикуляции: мы делаем предикатами вещей то, что заложено в наших способах их представления. В работах позднего Витгенштейна осуществляется переориентация от стремления к экспликации и анализу онтологически заданной, базовой априорной структуры Я. на анализ плюральной вариативности его процессуальных актуализаций: значение не исходно, — оно возникает в ситуации контекстных словоупотреблений (номиналистический исток концепции Витгенштейна), организованных по определенным правилам (см. Языковые игры). Если правила построения языковых конструкций, являющиеся результатом конвенции лингвистического сообщества, описываются Витгенштейном как поверхностная грамматика, то законы организации языковых игр — как формы жизни, оцениваемые им в качестве глубинной грамматики, соотнесенной с фундаментальными структурами бытия. И если задачей философии является исследование языковых игр, то сверхзадачей — языковая терапия, т.е. аналитическое исключение из Я. генерализаций как патологий. Концепция Витгенштейна — наряду с концептуальным реализмом здравого смысла Мура — выступила основанием оформления в неклассической традиции философии лингвистического анализа (аналитической философии или философии обыденного языка), ориентированной — в отличие от философии логического анализа — не на реорганизацию естественного Я. в соответствии с внешними правилами, привнесенными из логики, но — вслед за Витгенштейном — на анализ естественного функционирования слова в ситуативных контекстах с целью терапии неправильных (т.е. генерализующих) словоупотреблений: не реформирование, но формирование языковых систем (своего рода языковых игр). Если кембриджская (или терапевтическая) школа лингвистической философии в своей ориентации на устранение из Я. обобщений как патологических образований смыкается в своих интенциях с психоанализом (Дж.Уиздом, М.Лазеровиц, Э.Эмброзиус), то оксфордская школа (или школа обыденного языка) фокусирует внимание на позитивном анализе словоупотреблений, в том числе и аксиологического характера (психологических высказываний у Райла и нравственных — у Р.Хеара), с близких к номинализму позиций выступая против любых вариантов унификации языковых структур и строя свою концепцию Я. на основе идеалов вариативности и плюрализма: эксплицитная концепция схемы Я. П.Строссона; теория речевых актов в лингвистической феноменологии Остина. Последняя дифференцирует акты речи на локутивные (акт ре- флексивного говорения о себе), иллокутивные (констатирующие, вопросительные и оценочные высказывания, направленные вовне себя) и перлокутивные (побудительные высказывания, направленные на интеллектуальные и эмоциональные миры других персон), задающие в своем взаимодействии речевое поле. В своей строгой формально-логической трактовке концепция Остина была положена в основание иллокутивной логики Р.Серла. Таким образом, именно в рамках лингвистической философии как особого вектора развертки философской проблематики реализуют себя базовые интенции неклассической парадигмы трактовки Я. В рамках логического позитивизма Венского кружка разрабатываются концепции Я. как фундаментального способа онтологической организации: быть — значит быть значением связанной переменной (Куайн). В этом контексте онтологическая проблематика артикулируется как проблема перевода: знание об объекте может быть объективировано в Я. соответствующей теории Тn, а знание о ней — в Я. теории Тn+1, и т.д. — однако радикальный перевод, т.е. перевод на Я. реальности принципиально недостижим в связи с непрозрачностью основ и способов референции объектов этой реальности в структурах Я. В этом контексте остро встает проблема интерпретации, а также проблема соотношения означающего и выражающего планов Я. (противопоставление референциального и эмотивного словоупотребления у К.К. Огдена и И.А.Ричардса). Острая актуализация проблем языкового формализма, а также механизмов осуществления таких процедур, как референция и интерпретация, позволило философии Я. выступить в качестве методологической основы разработки концепции искусственных языков как семиотических систем, каждая из которых с точки зрения теории множеств предстает как семантический универсум и предполагает эксплицитно заданную сферу своей предметной аппликации. Однако сама философия Я. далека от идеи возможности адекватного моделирования естественного бытия Я. в функционировании знакового формализма: Куайном формулируется идея стимульного значения как внеязыковых, привнесенных ситуативными стимулами детерминант принятия или непринятия высказывания. Транзитивной по отношению к неклассической и современной (постмодернистской) парадигмам интерпретации Я. является концепция, сформулированная в работах позднего Хайдеггера и основанная на принципиальном отказе от узкоспециальной, сугубо семиотической его трактовки. По Хайдеггеру, человек как пастух бытия слушает его глубинный зов — призыв абсолютной семантической полноты, жаждущей обрести форму своего выражения. Именно в Я. коренится для человека возможность свершения своего высшего предназначения: Я есть способность человека сказать бытие, артикулировать в языковых структурах его голос, ибо устами говорящего говорит само бытие, обретающее в Я. сферу своей презентации, — и в этом плане Я. есть дом бытия. В свете этого дар речи есть не какая-то одна из человеческих способностей рядом со многими другими. Дар речи отличает человека, только и делая его человеком. Этой чертой очерчено его существо… Сущность человека покоится в Я. (Хайдеггер). Трактовка Я. как проявления активности человеческой сущностной экзистенции и идея наполняемости языковых структур бытием в интеллектуально-волевом человеческом усилии инспирирует современную парадигму философии Я., конституируемую в контексте культуры постмодерна. Проблема Я. в контексте этой философской парадигмы задает принципиально новое видение языковой реальности. Восприняв от классической и неклассической традиций идеи произвольности языкового знака как единства означаемого и означающего (Соссюр), влитости Я. в культурный контекст (Гумбольдт), концепции лигвистической относительности (Э.Сепир и Б.Ли Уорф), плюральности значений естественного языка в концепции языковых игр (Витгенштейн), идеи произвольности выбора правил Я., соотносимых с правилами игры (принцип терпимости Карнапа), конституирования смысла языковых выражений в контексте векторного человеческого усилия (Хайдеггер), современная философия Я. генетически восходит к концепции Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я. и дистанцировавшего лингвистическую компетенцию (способность носителя Я. структурировать в соответствии с аксиоматически заданными правилами грамматики как универсальным грамматическим ядром бесконечное множество высказываний), т.е. потенциальный Я., Я. как возможность — с одной стороны, и языковой перфоманс (англ. performance — исполнение), т.е. применение языковой компетенции в конкретной ситуации говорения, актуальный Я., Я. как действительность. Парадигма постмодерна радикально по-новому артикулирует саму проблему языковой реальности. Прежде всего текст понимается предельно расширительно: с одной стороны — мир как текст (словарь и энциклопедия у Эко, космическая библиотека у В.Лейча, собственно текст у Деррида). В рамках герменевтической традиции заложена трактовка Я. в связи с проблематикой понимания: по Гадамеру, открытое для понимания бытие и есть Я. Понимание, таким образом, задает как возможность понимающего мироистолкования, так и горизонт герменевтической онтологии. Постижение смысла бытия оказывается тождественным его языковому конструированию: система категорий — это система способов конструирования бытия (Деррида). Фундаментальным для постмодерна является тезис о соотнесенности Я. с таким феноменом, как власть. Языки, которые высказываются, развиваются, получают свои характерные черты в свете (под Сенью) Власти, Р.Барт называет энкратическими, языки же, которые вырабатываются, обретаются, вооружаются вне Власти и (или, против нее) — акратическими. И если энкратический Я. основан на дискретных фигурах системности, то акратический Я. резко дистанцирован от доксы (то есть парадоксален). Однако, в любом случае, власть Я. — это власть смыслосозидающая и текстоконструирующая (ср. с оценкой Гумбольдтом языковых систем как средств превращения мира в собственность духа). Постмодернистская трактовка Я. как порождающего феномена апплицируется на сферу бессознательного, традиционно ускользавшего из-под юрисдикции вербального дискурса; в рамках структурного психоанализа фиксирована языковая форма бытия бессознательного как речи другого (Лакан): в бессознательном, по формулировке Лакана, говорит желание, которое, будучи артикулированным вербально, теряет свою автохтонность, оказываясь не просто подчиненным, но фактически заданным внешними требованиями грамматического строя и правил речевых практик, — вектор означающих как объективных форм Я. фактически очерчивает индивидуальную судьбу (Лакан). Бессознательное, таким образом, предстает как Я., а желание — как текст. В когнитивно-рациональной сфере мы тем более сталкиваемся с языковой тотальностью: мышление и познание предопределены языковым мироистолкованием, а всякие рассуждения о Я. вновь и вновь оказываются Я. (Гадамер). Философия конституируется в этом контексте как особая речевая деятельность по формулировке претендующих на абсолютную истинность высказываний о мире в целом (Кожев). Задавая принципиально новое (предельно расширительное) видение языковой реальности, философия постмодерна формулирует и принципиально новые стратегии по отношению к тексту. Текст абсолютно свободен, ибо лишен почтения к целостности (закону) (Р.Барт), в этой связи он лишен и жесткой структуры, будучи организован как ризома, а также центра, будучи полисемантичным: функцией этого центра было бы… гарантировать, чтобы организующий принцип системы ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры (Деррида). В этом отношении классическая трактовка текста, оцененная Деррида как онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм, сменяется идеалом невозможного текста (Делез) с бесовской текстурой (Р.Барт), понятого как конструкция , коллаж цитат, организованный по такому принципу, как ирония, метаречивая игра (Эко). Особое значение приобретает в этой системе отсчета феномен контекста как результата взаимодействия текстовых подсистем. Ж.Женнетт вводит классификацию взаимодействия текстов, предполагающую вычленение таких уровней, как: 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, плагиата, иллюзий или намеков); 2) паратекстуальность (как отношение текста к своей части, например, эпиграфу или названию); 3) метатекстуальность (как отнесенность текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование текстов); 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь). Поскольку лингвистическая норма уже перестает быть предметом безусловной веры в референциальный Я. (Х.Брук-Роуз), постольку даже пародия, основанная на этой вере, стала невозможной, в силу чего единственной формой речевого самовыражения остается пастиш (ит. pasticcio — стилизованная опера-попурри) как изнашивание стилистической маски (Джеймисон). В этой системе отсчета невозможна иная стратегия по отношению к тексту, нежели как основанная на отказе от восприятия его в качестве исполненного изначального смысла, что снимает саму проблему так называемого правильного прочтения: смысл должен быть исполнен в языковом перфомансе (Хомский), сконструирован в процессе деконструкции (Деррида), построен при построении собственной субъективности (Фуко) или выстроен в процессе текстопорождения как означивания (Кристева), рожден творческим актом состоявшегося шизофреника (Делез и Гваттари) или генерирован в коммуникативном акте (Апель). Иначе говоря, смысл не имеет массы покоя: текст значит ткань, однако, если до сих пор мы эту ткань неизменно считали завесой, за которой… скрывается смысл, то в рамках постмодерна этот смысл конституируется лишь процессуально — путем нескончаемого плетения множества нитей текстовой ткани (Р.Барт). Это выдвигает на передний план фигуру Читателя как источника смысла. — Смерть субъекта как фундаментальная для постмодерна идея в данном случае оборачивается такой своей стороной, как смерть Автора: рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора (Р.Барт). Автор превращается в скриптора — не более, который отнюдь не есть тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом (Р.Барт). Центральное место в языковых процессах занимает, таким образом, не письмо, а чтение, как место понимания занимает интерпретация: чтение произведения влечет за собой акт интерпретации со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведени- ем… и налагает на него определенную схему смысла (Дж.Х.Миллер). В этом отношении текст абсолютно свободен, ибо лишен почтения к целостности (закону) (Р.Барт). Согласно постмодернистскому видению языковой реальности, Текст /всегда и принципиально с заглавной буквы — M.M./ принципиально отличается от литературного произведения по нескольким параметрам: 1) постмодернистски понятый текст рассматривается не в качестве продукта деятельности (эстетического продукта), но в качестве самой знаковой деятельности в ее разворачивающейся процессуальности; 2) текст вообще не рассматривается в качестве объекта, он есть не пассивный объект, а работа и игра; 3) текст — это не структура, а структурообразующий процесс; 4) текст мыслится в качестве принципиально открытого, т.е. представляющего собою в семиотическом отношении не совокупность замкнутых в себе знаков, наделенную смыслом, который можно восстановить, а пространство, где прочерчены линии смысловых сдвигов; и, наконец, 5) уровнем Текста, с точки зрения Р.Барта, является не значение /см. Смысл и Значение — M.M.I, но Означающее /см. Означающее — M.M./, в семиотическом и психоаналитическом смысле этого понятия. В этом отношении языковое пространство текста мыслится как поле методологических операций (Р.Барт), — и в этом смысле текст размещается в языке, существует только в дискурсе (Р.Барт). В позднем постмодерне столь же важным источником смысла, как и интерпретация, оказывается коммуникация. Так, Апель предлагает трансцендентально-герменевтическую трактовку Я., ибо Я. является трансцендентной величиной… условием возможности и значимости диалогического взаимопонимания. В этой системе отсчета ситуация диалога, предполагающего взаимопонимание и реализующегося посредством Я., становится фундаментальной для артикуляции полей философской проблематики: роль языковых значений выходит далеко за рамки обслуживания когнитивного и праксеологического субъект-объектного взаимодействия, — она оказывается конституирующе значимой и для интерсубъективной коммуникации, которая не может быть сведена к языковой передаче информации… а является одновременно процессом достижения согласия относительно смысла выражений и смысла бытия вещей, представленных в языковых выражениях (Апель). Логицистская модель Я., по Апелю, исходящая из идеи произвольного обозначения инструментальных представлений, не в состоянии объяснить интерсубъективно значимую языковую систему и интрасубъективные правила использования Я., отвлекаясь от коммуникативной практики и психических функций речевого субъекта (ср. с идеей классического языкознания: обобщение — вот единственно то, что порождает язык индивида — Г.Пауль). Между тем с точки зрения современной философии, говорение не относится к сфере Я, но к сфере Мы (Гадамер), и условием возможности Я. выступает диалог, который предшествует речи и порождает ее (Делез и Гваттари), — встреча является первоначальной и необходимой конъюнктурой значения языка: кто-нибудь, говорящий Я, направляется к другому человеку (Левинас). Именно анализ речевых коммуникативных практик конституирует, по Апелю, философию как преодолевающую методический солипсизм (апеллируя к ситуации диалогической коммуникации) и субстанциальный онтологизм (конституируясь как философия Я.). Кроме того, трансцендентально-герменевтическая трактовка Я. позволяет снять принципиальное различие между классической онтологией и новоевропейской философией сознания, не отказывая при этом последней в присущей ей претензии на критику познания. Собственно, философия, по Апелю, является рефлексией на значение или смысл языковых выражений (анализом Я.), а философ выступает как критик Я.. Речевая понимающая коммуникация мыслится Апелем в качестве языковых игр, что задает новый вектор квази-языковой аналитики (см. Языковые игры). Именно языковая игра является сферой подлинной реализации не только сущности Я., но и человеческой сущности. В контексте автоматического анализа дискурса, методология которого предложена Пешё, центральным моментом лингвистического анализа выступает изучение маркеров производства высказывания, благодаря которому вносятся существенные модификации в само понимание структуры языка: 1) лексика перестает трактоваться как простой список морфем вне связи с синтаксисом, — напротив, она понимается как структурное множество взаимосвязанных с синтаксисом элементов; 2) синтаксис уже не интерпретируется в качестве нейтральная область чисто формальных правил, но рассматривается как способ орг… смотреть

ЯЗЫК

— сложная развивающаяся семиотическая система, являющаяся специфическим и универсальным средством объективации содержания как индивидуального сознания, так и культурной традиции, обеспечивая возможность его интерсубъективности, процессуального разворачивания в пространственно-временных формах и рефлексивного осмысления Я. выполняет в системе общества такие функции, как 1) экспрессивная; 2) сигнификативная; 3) когнитивная; 4) информационно-трансляционная; 5) коммуникативная. Аналитизм Я. (дискретность смысла его единиц и возможность их комбинаторики по определенным правилам) обеспечивает возможность формирования текстов как сложных знаков с развитой системой модальности, что задает Я. как знаковой системе свойство универсальности в выражении как процес-суальности человеческого сознания и его состояний, так и целостной системы представлений о мире в качестве резуль-татата познания. В качестве многоаспектного феномена Я. выступает предметом изучения различных теоретических дисциплин: лингвистики, логики, семиотики, психологии (психолингвистики), социологии (социолингвистики), культурологии и др. В своей универсальной постановке проблема Я. является исконным предметом философского анализа. Ядром философской проблематики в данной сфере выступают: 1) в рамках традиционной и классической философии Я. — проблема возможности и меры предоставленности бытия в Я., проблема онтологического статуса языковых значений («слова» и «вещи»), проблема соотношения Я. и мышления, проблема функционирования Я. в социокультурном контексте и др.; 2) в рамках неклассической философии Я. — проблема языкового формализма и его интерпретации, проблема языковой структуры, проблема соотношения естественных и искусственных Я., статус Я. в онтологии человеческого существования и др.; 3) а в рамках современной (постмодернистской) философии Я. — проблема текста и интертекстуальности, проблема нарративной языковой референции, проблема означивания языковых игр и др. В соответствии с этим, классический, неклассический и современный периоды в развитии философии Я. могут быть условно обозначены как имеющие своим предметом — соответственно — языковую семантику, языковую синтактику и языковую прагматику. Традиционная парадигма в философии Я. Ранние варианты философии Я. представлены так называемой философией имени, центральным предметом которой выступает феномен номинации и имя как синкретичный комплекс, заданный нерасчленностью в архаичной культуре понятия и выражающего его слова. И если древнегреческая традиция в контексте своей общеатомистической ориентации интерпретировала предложение как архитектонически складывающееся из имен (например, феномен дискретности речи в концепции Аристотеля), то древнеиндийская традиция осмысления Я., напротив, трактовала имя как конституированное в результате деструкции предложения как исходной единицы Я. в процедуре рефлексивного грамматического анализа. Тем самым в рамках традиционной культуры обозначаются контуры определяющего классическую концепцию Я. противостояния семантического и синтаксического ее векторов (так наз. «философия имени» и «философия предиката»). Узловой проблемой философии имени выступает проблема соотношения имени и соответствующего ему предмета как фрагмента действительности или — иначе — проблема «установления имен» (др. инд. namadheys, греч. onomatophetike). Традиционные концепции имени дифференцируются в соответствии с критериальной матрицей, задаваемой базовой для традиционной философии языка дихотомической оппозицей двух альтернативных подходов к трактовке языковой проблематики: онтологического и конвенциального. Первый подход базируется на презумпции онтологической заданности соответствия имени и означаемого им предмета: «образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена — по природе» (Прокл о позиции Пифагора). То обстоятельство, что имена даны предметам по природе (phusei), означает возможность правильного или неправильного наименования и задает необходимость постижения истинного значения (etimon) имени (отсюда — исходно — «этимология»), обеспечивающего постижения сущности предмета (позиция стоиков). В противоположность этому, конвенциальный подход к имени понимает наименование как осуществленное не в соответствии с глубинными автохотоными качествами предмета, но «по установлению, договору» (vesei). В рамках такого подхода имя принципиально не субстанциально, не атрибутивно и не имманентно предмету: «по одному комку глины узнается все сделанное из глины, (ибо) видоизменение — лишь имя, основанное на словах; действительное же — глина» (Упани-шады). Такая парадигма истолкования имени не позволяет проникнуть в сущность предмета посредством постижения его «правильного имени», ибо «имена обусловлены сознанием» (ранний буддизм), что в целом снимает проблему правильности имен как таковую, ибо «имена по случаю, а не по природе» (Демокрит). Общим для обеих позиций является понимание наименования как освоения и совпадение образа номатета «демиурга имен» с космоустроителем. При всей своей наивности, альтернатива двух названных подходов к природе имени практически закладывает исходную основу конституированной в рамках современной философии Я. фактически изоморфной альтернативы герменевтической трактовки текста как предполагающего понимание в качестве реконструкции его имманентного смысла и его постструктуралистской интерпретации как децентрированного, конструируемого в акте воспроизведения, допускающего принципиальный плюрализм трактовки и предполагающего деконструкцию как процедуру, в рамках которой понять текст — значит сделать его осмысленным и семантически значимым. В античной философии языка оформляется также интенция синтеза названных позиций: наряду с фигурой номатета в философии Платона присутствует модель структурно-семантического со-ответсвия имени и предмета — в когеретном режиме — с одной стороны, и эйдоса-образца — с другой. В рамках средневековой философии проблема имени артикулируется в контексте спора об универсалиях, что задает соответственную дифференциацию версий ее интерпретации в рамках таких схоластических направлений, как номинализм («термин, произнесенный или написанный, означает нечто лишь по установлению — ex institutio» — Уильям Оккам) и реализм («познаем не по сущностям, а по именам» — Василий Великий). Однако, при кажущейся изоморфности данной оппозиции античной оппозиции онтологизма и конвенционализма, медие-вальное понимание имени гораздо сложнее и глубже, ибо включает в себя идею фундаментального символизма, задающего понимание имени как конвенции в контексте библейской традиции («и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» — Быт, 2, 20), однако — конвенции, причастной неявным образом к сущности означаемой вещи (в русле тотального семиотизма средневекового христианства). Такая установка задает импульс развитию разветвленной и сложной логико-философской традиции в рамках схоластики: введение терминов «абстрактное» и «конкретное понятие» Иоанном Дунсом Скотом; развитие категориального аппарата логики (см. Схоластика). В новоевропейской традиции философия Я., смыкается с методологией, эволюционирующей в контексте гносеологии (по оценке Локка, вне языковой аналитики «невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании»). В контексте эмпирико-сенсуалистичной парадигмы имя рассматривается как результат рационального конструирования на базе данных чувственного опыта («имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки» у Гоббса), что может быть оценено как историческое доминирование кон-венциальной концепции наименования «по установлению» над концепцией номотетики «по природе». Такой подход имеет своим следствием и оформление в философии Я. ориентации на анализ последнего с позиций логико-математического формализма («Я. можно назвать одним из видов алгебры, или, наоборот, алгебра есть не что иное, как Я.» — Д. Гартли) и установки на критику своего рода вербального фетишизма: коль скоро слова обозначают не объекты, но идеи (десигнаты), то отождествление слов с предметами (денотатами) ведет к ошибкам в познании. Резонирующее взаимодействие этих двух тенденций задает интенцию на создание специального Я. науки, достаточно формализированного и удовлетворяющего требованию десигнативной определенности (концептуальный эскиз такого Я. у Кондорсе, «всеобщая и рациональная грамматика» Пор-Рояля, «алгебра универсальной рациональной семантики» Лейбница), что в далекой перспективе послужило одним из исходных импульсов позитивистской программы очищения языка науки от метафизических суждений. На базе традиционной философской аналитики Я. вырастает как классическая парадигма философии Я., так и теоретическая лингвистика, равно основанные на пре-зумции истолкования Я. как внеположенной объективной реальности, открытой для когнитивного проникновения в рамках субъект-объектноой процедуры. Исходной формой этого объективизма выступает лингвистический натурализм. В контексте сравнительно-исторического языкознания оформляется подход к Я. как к организму, проходящему в своем развитии стадии «становления» и «истории развития» и стадию «распада языковых форм», вызванную деформацией Я. со стороны духа (А. Шлейхер); формируется генеалогическая классификация языков (Э. Бенвенист). Младограмматической лингвистической школой (Г. Остхов, К. Бругман, Б. Дельбрюк, Г. Пауль и др.) принцип историцизма («принцип истории Я.» у Пауля) был рассмотрен как основа теоретического языкознания, ориентированного на исследование языкового формализма. В качестве альтернативы лингвистическая школа «Слова и вещи» культивирует фокусировку внимания не на фонетическо-формальном, а на семантико-этимологическом аспекте языковой эволюции, понимаемой как «история слововещей» (X. Шухардт). Окончательное оформление классической парадигмы в истории языкознания было осуществлено в связи с появлением концепции Соссюра, опубликованной после его смерти учениками (III. Балли и А. Сеше) на основании студенческих конспектов. Соссюром осуществлен системный подход к феномену Я.: «Я. представляет собой целостность сам по себе». А поскольку Я. «является системой», поскольку любое изменение в ней, побобно ходу в шахматной партии, касаясь исходно одного элемента Я. (фигуры), на самом деле в результате своей реализации приводит к изменению «значимостей всех фигур» и «может коренным образом изменить течение всей партии». — Однако, для оценки, понимания и анализа наличного состояния системы Я., по Соссюру, знание ее генезиса является избыточным: «зритель, следивший за всей партией с самого начала, не имеет ни малейшего преимущества перед тем, кто пришел взглянуть на положение партии в критический момент», в силу чего, хотя «вне категории времени языковая реальность не полна, и никакие заключения относительно нее невозможны», тем не менее — «единственный реальный объект лингвистики — это нормльная и регулярная жизнь уже сложившегося Я.». В этой связи, Соссюр дистанцирует «внутреннюю лингвистику» или собственно лингвистику, направленную на анализ имманентной системы языка, и так называемую «внешнюю лингвистику», предметом которой являются внешние по отношению к языковой системе условия ее функционирования (прежде всего, социальный контекст). Важнейшей особенностью системы Я. является семиотический характер («Я. — это семиологическое явление», «система различных знаков»). Знаки, функционально предназначенные для «выражения идей», абсолютно безразличны по отношению к содержанию последних и являются результатом закрепленной в традиции конвенции. «Именно потому, что знак произволен, он не знает другого закона, кроме традиции, и, наоборот он может быть произвольным лишь потому, что опирается на традицию». Языковой знак, по Соссюру, есть единство означающего (план выражения) и означаемого (план содержания). Соссюру принадлежит заслуга дифференциации Я. (langue) и речи (parole), задающих в своем взаимодействии сферу речевой практики (langage). Идеи Соссюра заложили фундамент классической парадигмы исследования Я., представленной такими направлениями в языкознании, как 1) копенгагенская школа с ее программой создания глоссемантики (греч. glosso — говорение) как «имманентной лингвистики» или «алгебры Я.» (Л. Ельмслев), исторически восходящей к логико-философским идеям Пор-Рояля и изоморфной идеям «априорной грамматики» Гуссерля и «чистого синтаксиса» Карнапа; 2) пражский лингвистический кружок, развивающий идеи семантических оппозиций в структуре Я. (В. Матезиус, С.Н. Трубецкой, Р. Якобсон); 3) американская школа дескриптивной лингвистики (Л. Блумфилд, 3. Харрис, В. Блок, У. Хоккет), исследовавшей речевое поведение с позиций бихевиоризма (дистрибутивный анализ речевого акта в категориях сигнала, стимула и реакции); 4) школа этнолингвистики (Э. Сепир, Г. Пайк, Б. ли Уорф), в рамках которой была сформулирована лингвистической относительности концепция; 5) французская структурно-формальная школа, тесно связанная с идеями философского структурализма и герменевтики и основанная на тезисе «Я. — не калька действительности», — языковые структуры интерпретируются этой школой, прежде всего, как «инструмент», посредством которого осуществляется взаимопонимание среди людей» (А. Мартине); 6) школа социолингвистики (У. Уитни, Дж. Фишман, У. Мейбов), центрированная вокруг проблематики функционирования Я. в социокультурном контексте; 7) школа системно-теоретической лингвистики, ориентированная на семиотический анализ языковых систем, в рамках которого «в своей совокупности Я. представляет собой великое творение, построенное по общему закону, закону когеренции (связанности, coherence, частей и целого…), частные интегральные системы, которые как и любые системы, являются интегрирующими в отношении своих составных частей, обладают собственной целостностью». Таким образом, Я. представляет собой «системное целое, охватывающее всю протяженность мыслимого и состоящее из систем, каждая из которых относится только к одной конкретной части мыслимого» (Гийом). На базе классической трактовки Я., ориентированной на анализ его объективных параметров, и, в частности, языкового формализма, развиваются такие современные направления исследования, как концепция интерфейса «человек-компьютер», в рамках которой именно Я. обеспечивает «интеллектуальность системы»; «генетическая грамматика» В.А. Ратнера, основанная на рассмотрении белковых цепочек как своего рода биологических «текстов без пробелов»; «полинуклеотидный Я.» («НК-Я.») в геномной биологии М. Ичаса и др. Параллельно разворачиванию традиции классического подхода к Я. в европейской культуре закладываются основы неклассической парадигмы в философии Я., вызванной к жизни рассмотрением последнего не в качестве объективно наличной ставшей реальности, внеположенной познающему сознанию, но — напротив — в качестве творческой процессуальности, определяющей духовное бытие индивида и фактически совпадающей с ним. Первый импульс движения в этом направлении был задан в контексте предромантической философии 18 в., трактовавшей человека как «языковое существо», а Я. — как «форму развития человеческого духа» (Гердер). Важнейшей вехой оформления неклассической трактовки Я. является идея о возможности толкования в качестве Я. любой знаковой системы с заданной интерсубъективной семантикой (от исходной мысли Вундта о «языке жестов» до интегрального базисного тезиса Витгенштейна «мир есть язык»). Основоположником неклассической парадигмы истолкования языковых феноменов и основателем философии Я. в собственном смысле этого слова является Гумбольдт. В его трактовке Я. предстает не внешним средством выражения результатов мышления («ergon»), но «непроизвольным средством» протекания последнего, — процессуальным средством духовного творчества и обретения истины («energeia»). Я., таким образом, представляет, по Гумбольдту, особый мир, конституированный духом и выступающий в качестве медиатора между духом и предметным миром: языковое опосредование предметности позволяет сделать ее содержанием духа, открывая возможность мышления о мире. В этом контексте строй Я. оказывавется содержательной детерминантой мировосприятия и миропонимания («внутренняя форма» Я. как «формирующий орган мысли»), что позволяет интерпретировать концепцию Гумбольдта как предвосхищение концепции лигвисти-ческой относительности. На базе идей Гумбольдта разворачивается широкий веер психологизированных концепций Я. (уже в рамках классической традициии) и собственно психолингвистики: трактовка Я. как «инстинктивного самосознания народа» у Г. Штейнтама, понимание И.А. Бодуэном де Куртэне предмета своего исследования как «действительного Я., существующего в своей непрерывности только психологически», радикализм крайних младограмматиков с их тезисом о том, что «реально Я. существует только в индивиде», и, следовательно, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (Г. Пауль). Концепция Гумбольдта положила начало и неклассической парадигме философии Я., задав ее проблемное поле, категориальный аппарат и основные интенции. (Таким образом, можно констатировать, что если применительно к классической традиции трактовки Я. философское осмысление языковых феноменов осуществлялось в контексте общегносеологических философских моделей, но в рамках неклассической традиции философия Я. конституируется в качестве самостоятельной сферы философской проблематики). Становление философии Я. оказывает существенное воздействие не только на структурную организацию, но и на содержание проблемных полей философского знания, охватывая своим влиянием не только гносеологию и методологию, но также и онтологию, понятую как онтология человеческого существования, и антропологию, и др. В этой связи конституирование философии Я. рефлексивно осмыслено в философии как лингвистический поворот философской традиции, задающий интенцию на перевод философских проблем в плоскость Я. и поиск их решения посредством языковой аналитики. Так, логическая семантика Фреге исследует отношения обозначения, раскрывая связь смысла языковых выражений со значением в логическом смысле этого слова. На идее о различии смысла и значения языковых выражений основана философская концепция Витгенштейна, фундированная отказом от традиционного субъект-объектного членения высказываний, понятых в качестве целостных и автономных (ср. с логикой высказываний). Внимание неклассической философии Я. сфокусировано на так наз. проблеме семантического треугольника, т.е. проблеме соотношения имени с десигнатом и денотатом соответствующего понятия. В этой связи логика мышления анализируется Витгенштейном посредством анализа логики Я., а поскольку ареал бытия совпадает с ареалом «метафизического субъекта», поскольку бытие совпадает со сферой вербальной артикуляции: «мы делаем предикатами вещей то, что заложено в наших способах их представления». В работах позднего Витгенштейна осуществляется переориентация от стремления к экспликации и анализу онтологически заданной, базовой априорной структуры Я. на анализ плюральной вариативности его процессуальных актуализаций: значение не исходно, — оно возникает в ситуации контекстных словоупотреблений (номиналистический исток концепции Витгенштейна), организованных по определенным правилам (см. Языковые игры). Если правила построения языковых конструкций, являющиеся результатом конвенции «лингвистического сообщества», описываются Витгенштейном как «поверхностная грамматика», то законы организации языковых игр — как «формы жизни», оцениваемые им в качестве «глубинной грамматики», соотнесенной с фундаментальными структурами бытия. И если задачей философии является исследование языковых игр, то сверхзадачей — «языковая терапия», т.е. аналитическое исключение из Я. генерализаций как патологий. Концепция Витгенштейна — наряду с концептуальным «реализмом здравого смысла» Мура — выступила основанием оформления в неклассической традиции философии лингвистического анализа (аналитической философии или философии обыденного языка) ориентированной — в отличие от философии логического анализа — не на реорганизацию естественного Я. в соответствии с внешними правилами, привнесенными из логики, но — вслед за Витгенштейном — на анализ естественного функционирования слова в ситуативных контекстах с целью терапии неправильных (т.е. генерализующих) словоупотреблений: не реформирование, но формирование языковых систем (своего рода языковых игр). Если кембриджская (или «терапевтическая») школа лингвистической философии в своей ориентации на устранение из Я. обобщений как патологических образований смыкается в своих интенциях с психоанализом (Дж. Уиздом, М. Лазеровиц, Э. Эмброзиус), то оксфордская школа (или «школа обыденного языка») фокусирует внимание на позитивном анализе словоупотреблений, в том числе и аксиологического характера («психологических высказываний» у Райла и «нравственных» — у Р. Хеара), с близких к номинализму позиций выступая против любых вариантов унификации языковых структур и строя свою концепцию Я. на основе идеалов вариативности и плюрализма: эксплицитная «концепция схемы Я.» П. Строссона; теория «речевых актов» в «лингвистической феноменологии» Дж. Остина. Последняя дифференцирует акты речи на локутивные (акт рефлексивного говорения о себе), иллокутивные (констатирующие, вопросительные и оценочные высказывания, направленные вовне себя) и перлокутивные (побудительные высказывания, направленные на интеллектуальные и эмоциональные миры других персон), задающие в своем взаимодействии речевое поле. В своей строгой формально-логической трактовке концепция Остина была положена в основание иллокутивной логики Р. Серла. Таким образом, именно в рамках лингвистической философии как особого вектора развертки философской проблематики реализуют себя базовые интенции неклассической парадигмы трактовки Я. В рамках логического позитивизма Венского кружка разрабатываются концепции Я. как фундаментального способа онтологической организации: «быть — значит быть значением связанной переменной» (Куайн). В этом контексте онтологическая проблематика артикулируется как проблема «перевода»: знание об объекте может быть объективировано в Я. соответсвующей теории Тп, а знание о ней — в Я. теории Тn+1, т.д. — однако «радикальный перевод», т.е. перевод на Я. реальности принципиально недостижим в связи с «непрозрачностью» основ и способов референции объектов этой реальности в структурах Я. В этом контексте остро встает проблема интерпретации, а также проблема соотношения означающего и выражающего планов Я. (противопоставление «референциального» и «эмотивного» словоупотребления у К.К. Огдена и И.А. Ричардса). Острая актуализация проблем языкового формализма, а также механизмов осуществления таких процедур, как референция и интерпретация, позволило философии Я. выступить в качестве методологической основы разработки концепции искусственных языков как семиотических систем, каждая из которых с точки зрения теории множеств предстает как семантический универсум и предполагает эксплицитно заданную сферу своей предметной аппликации. Однако, сама философия Я. далека от идеи возможности адекватного моделирования естественного бытия Я. в функционировании знакового формализма: Куайном формулируется идея «стимульного значения» как внеязыковых, привнесенных ситуативными «стимулами» детерминант принятия или не принятия высказывания. Транзитивной по отношению к неклассической и современной (постмодернистской) парадигмам интерпретации Я. является концепция, сформулированная в работах позднего Хайдеггера и основанная на принципиальном отказе от узко-специальной, сугубо семиотической его трактовки. По Хайдеггеру, человек как «пастух бытия» слушает его глубинный зов — призыв абсолютной семантической полноты, жаждущей обрести форму своего выражения. Именно в Я. коренится для человека возможность свершения своего высшего предназначения: Я есть способность человека «сказать бытие», артикулировать в языковых структурах его голос, ибо устами говорящего говорит само бытие, обретающее в Я. сферу своей презентации, — и в этом плане Я. есть «дом бытия». В свете этого «дар речи есть не какая-то одна из человеческих способностей рядом со многими другими. Дар речи отличает человека, только и делая его человеком. Этой чертой очерчено его существо… Сущность человека покоится в Я.» (Хайдеггер). Трактовка Я. как проявления активности человеческой сущностной экзистенции и идея наполняемости языковых структур бытием в интеллектуально-волевом человеческом усилии инспирирует современную парадигму философии Я., конституируемую в контексте культуры постмодерна. Проблема Я. в контексте этой философской парадигмы задает принципиально новое видение языковой реальности. Восприняв от классической и неклассической традиций идеи произвольности языкового знака как единства означаемого и означающего (Соссюр), влитости Я. в культурный контекст (Гумбольдт), концепции лигвистической относительности (Э. Сепир и Б. Ли Уорф), плюральности значений естественного языка в концепции языковых игр (Витгенштейн), идеи произвольности выбора правил Я., соотносимых с правилами игры («принцип терпимости» Карнапа), конституирования смысла языковых выражений в контексте векторного человеческого усилия (Хайдеггер), современная философия Я. генетически восходит к концепции Хомского, создавшего трансформационную (генеративную) модель Я. и дистанцировавшего лингвистическую компетенцию (способность носителя Я. структурировать в соответствии с аксиоматически заданными «правилами грамматики» как «универсальным грамматическим ядром» бесконечное множество высказываний), т.е. потенциальный Я., Я. как возможность- с одной стороны, и языковой перфоманс (англ. performance — исполнение), т.е. применение языковой компетенции в конкретной ситуации говорения, актуальный Я., Я. как действительность. Парадигма постмодерна радикально по-новому артикулирует саму проблему языковой реальности. Прежде всего, текст понимается предельно расширительно: с одной стороны — мир как текст («словарь» и «энциклопедия» у Эко, «космическая библиотека» у В. Лейча, собственно «текст» у Дерриды). В рамках герменевтической традиции заложена трактовка Я. в связи с проблематикой понимания: по Гадамеру, открытое для понимания бытие и есть Я. Понимание, таким образом, задает как возможность понимающего мироистолкования, так и горизонт герменевтической онтологии. — Постижение смысла бытия оказывается тождественным его языковому конструированию: «система категорий — это система способов конструирования бытия» (Деррида). Фундаментальным для постмодерна является тезис о соотнесенности Я. с таким феноменом, как власть. Языки, которые «высказываются, развиваются, получают свои характерные черты в свете (под Сенью) Власти», Барт называет энкратическими, языки же, которые «вырабатываются, обретаются, вооружаются вне Власти и (или, против нее) — акратическими. И если энкрати-ческий Я. основан на дискретных «фигурах системности», то акратический Я. резко дистанцирован «от доксы (то есть парадоксален)». Однако, в любом случае, власть Я. — это власть смыслосозидающая и текстоконструирующая (ср. с оценкой Гумбольдтом языковых систем как средств «превращения мира в собственность духа»). Постмодернистская трактовка Я. как порождающего феномена апплицируется на сферу бессознательного, традиционно ускользавшего из-под юрисдикции вербального дискурса; в рамках структурного психоанализа фиксирована языковая форма «бытия бессознательного как речи другого» (Лакан): в бессознательном, по формулировке Лакана, «говорит желание», которое, будучи артикулированным вербально, теряет свою автохтонность, оказываясь не просто подчиненным, но фактически заданным внешними требованиями грамматического строя и правил речевых практик, — вектор «означающих» как объективных форм Я. фактически очерчивает индивидуальную судьбу (Лакан). Бессознательное, таким образом, предстает как Я., а желание — как текст. В когнитивно-рациональной сфере мы тем более сталкиваемся с языковой тотальностью: «мышление и познание предопределены языковым мироистолкованием», а «всякие рассуждения о Я. вновь и вновь оказываются Я.» (Гадамер). Философия конституируется в этом контексте как особая «речевая деятельность» по формулировке претендующих на абсолютную истинность высказываний о мире в целом (Кожев). Задавая принципиально новое (предельно расширительное) видение языковой реальности, философия постмодерна формулирует и принципиально новые стратегии по отношению к тексту. Текст абсолютно свободен, ибо лишен «почтения к целостности (закону)» (Барт), в этой связи он лишен и жесткой структуры, будучи организован как ризома, а также центра, будучи полисемантичным: «функцией этого центра было бы… гарантировать, чтобы организующий принцип системы ограничивал то, что мы можем назвать свободной игрой структуры» (Деррида). В этом отношении классическая трактовка текста, оцененная Дер-ридой как «онто-тео-телео-фалло-фоно-логоцентризм», сменяется идеалом «невозможного текста» (Делез) с «бесовской текстурой» (Барт), понятого как «конструкция», коллаж цитат, организованный по такому принципу, как «ирония, ме-таречивая игра» (Эко). Особое значение приобретает в этой системе отсчета феномен контекста как результата взаимодействия текстовых подсистем (см. Контекст) Ж. Женнет вводит классификацию взаимодействия текстов, предполагающую вычленение таких уровней, как 1) интертекстуальность (представленность одного текста в другом в виде цитат, плагиата, иллюзий или намеков); 2) паратекстуальность (как отношение текста к своей части, например, эпиграфу или названию); 3) метатекстуальность (как отнесенность текста к контексту); 4) гипертекстуальность (взаимопародирование текстов); 5) архитекстуальность (как текстовая жанровая связь). Поскольку «лингвистическая норма» уже перестает быть предметом «безусловной веры в референциальный Я.» (X. Брук-Роуз), поскольку даже пародия, основанная на этой вере, «стала невозможной», в силу чего единственной формой речевого самовыражения остается «пастиш» (ит. pasticcio — стилизованная опера-попурри) как «изнашивание стилистической маски» (Ф. Джеймисон). В этой системе отсчета невозможна иная стратегия по отношению к тексту, нежели как основанная на отказе от восприятия его в качестве исполненного изначального смысла, что снимает саму проблему так называемого правильного прочтения: смысл должен быть исполнен в языковом перфомансе (Хомский), сконструирован в процессе деконструкции (Деррида), построен «при построении собственной субъективности» (Фуко) или выстроен в процессе текстопорождения как «означивания» (Кристева), рожден творческим актом «состоявшегося шизофреника» (Делез и Гваттари) или генерирован в коммуникативном акте (Апель). Иначе говоря, смысл не имеет массы покоя: «текст значит ткань, однако, если до сих пор мы эту ткань неизменно считали завесой, за которой… скрывается смысл», то в рамках постмодерна этот смысл конституируется лишь процессуально — «путем нескончаемого плетения множества нитей» текстовой ткани (Барт). Ото выдвигает на передний план фигуру Читателя как источника смысла. — Смерть субъекта как фундаментальная для постмодерна идея в данном случае оборачивается такой своей стороной, как смерть Автора: «рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора» (Барт). Автор превращается в «скрипто-ра» — не более, — который отнюдь не есть «тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом» (Барт). Центральное место в языковых процессах занимает, таким образом, не письмо, а чтение (см. Мак-Люэн), как место понимания занимает интерпретация: «чтение произведения влечет за собой акт интерпретации со стороны читателя. Каждый читатель овладевает произведением… и налагает на него определенную схему смысла» (Дж.Х. Миллер). В позднем постмодерне столь же важным источником смысла, как и интерпретация, оказывается коммуникация. Так, Апель предлагает «трансцендентально-герменевтическую» трактовку Я., ибо «Я. является трансцендентной величиной.., условием возможности и значимости диалогического взаимопонимания». В этой системе отсчета ситуация диалога, предполагающего взаимопонимание и реализующегося посредством Я., становится фундаментальной для артикуляции полей философской проблематики: роль «языковых значений» выходит далеко за рамки обслуживания когнитивного и праксеологи-ческого субъект-объектного взаимодействия, — она оказывается конституирующе значимой и «для интерсубъективной коммуникации, которая не может быть сведена к языковой передаче информации.., а является одновременно процессом достижения согласия относительно смысла выражений и смысла бытия вещей, представленных в языковых выражениях» (Апель). Логицистская модель Я., по Апелю, «исходящая из идеи произвольного обозначения инструментальных представлений, не в состоянии объяснить интерсубъективно значимую языковую систему и интрасубъективные правила использования Я., отвлекаясь от коммуникативной практики и психических функций речевого субъекта» (ср. с идеей классического языкознания: «обобщение — вот единственно то, что порождает язык индивида» — Г. Пауль). Между тем, с точки зрения постмодерна, «говорение не относится к сфере Я, но к сфере Мы» (Гадамер), и условием возможности Я. выступает диалог, который «предшествует речи и порождает ее» (Делез и Гваттари), — «встреча является первоначальной и необходимой конъюнктурой значения языка: кто-нибудь, говорящий «Я», направляется к другому человеку» (Левинас). Именно анализ речевых коммуникативных практик конституирует, по Апелю, философию как преодолевающую «методический солипсизм» (апеллируя к ситуации диалогической коммуникации) и субстанциальный онтологизм (конституируясь как философия Я.). Кроме того, «трансцендентально-герменевтическая трактовка Я… позволяет снять принципиальное различие между классической онтологией и новоевропейской философией сознания, не отказываясь при этом от свойственной последней претензии на критику познания». Собственно, философия, по Апелю, «является рефлексией на «значение» или «смысл» языковых выражений («анализом Я.»), а философ выступает «как критик Я.». Речевая понимающая коммуникация мыслится Апелем в качестве языковых игр, что задает новый вектор квази-языковой аналитики (см. Языковые игры). Именно языковая игра является сферой подлинной реализации не только сущности Я., но и человеческой сущности. — Философия Я., таким образом, предельно расширяет в постмодерне ареал своего интепретационного потенциала, включая в него и концепцию человека, и концепцию сознания, и концепцию бытия. «Я. является истинным средоточием человеческого бытия, если рассматривать его исключительно в сфере, которую заполняет он один, — в сфере человеческого бытия-друг-с-другом, в сфере взаимопонимания, все крепнущего согласия, которое столь же необходимо для человеческой жизни, как воздух, которым мы дышим» (Гадамер). Именно поэтому «языкознание есть предистория человеческого духа» и именно «в Я. мы обычно так же дома, как и в мире» (Гадамер), ибо сама наша жизнь артикулирован как «разговорное бытие» (Левинас). И как греки «взволнованно и неустанно вслушивались в шелест листвы, в шум ветра, одним словом — в трепет природы, пытаясь различить разлитую в ней мысль», так и современник, вслушиваясь в «гул языка» (а «гул — это шум исправной работы»), вопрошает «трепещущий в нем смысл», ибо для «современного человека этот Я. и составляет Природу» (Барт). В целом, описанные векторы анализа языковой реальности, конституированные в культуре постмодерна, фактически означают «трансформацию prima philosophia в философию Я.» (Апель). М.А. Можейко… смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеч. общения, мышления и выражения. С помощью Я. осуществляется познание мира, в Я. объективируется самосознание личности. Я. является специфически социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеч. поведением. Многообразные аспекты Я. составляют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, психологии (психолингвистика), антропологии (этнолингвистика), истории культуры, литературоведения, социологии (социолингви-стика и лингвистич. социология), семиотики, теории массовой коммуникации. Перерабатывая данные конкретных наук, философия дает им определ. истолкование в контексте решения таких общих проблем, как происхождение Я., взаимоотношение Я. и сознания, место Я. в процессе духовного освоения мира и т.д. (см. также Сознание). Марксизм рассматривает Я. как обществ.-историч. явление, cлужащее средством выражения и объективации идеального. В понимании соотношения Я., сознания и действительности диалектич. материализм исходит из того, что «…ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особого царства,… они только п р о я в л е н и я действительной жизни» (Maркс К. И Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 449). Я. неразрывно связан с мышлением, поскольку «идеи не существуют оторванно от языка» (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 4, 1935, с. 99). Формирование и развитие категориальной структуры Я. отражают формирование и развитие категориальной структуры человеч. мышления. Как факт духовной культуры человечества Я. в своем функционировании и развитии обусловлен всей совокупностью процессов духовного и материального производства, обществ. отношений между людьми. Вместе с тем Я. характеризуется относит. самостоятельностью, выражающейся в наличии специфич. внутр. закономерностей его функционирования и развития. С т. зр. историч. материализма, Я. возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 29). Биологич. предпосылками человеч. Я. явились сложные двигат. и звуковые формы сигнализации, существовавшие у высших животных, прежде всего антропоидных обезьян, сравнительно высокое развитие их мозга, периферич. голосового аппарата и стадный образ жизни со сложными внутристадными отношениями. В процессе перехода от животных предков к человеку, длившегося более млн. лет, на стадии питекантропов и синантропов, когда возник труд в собств. смысле, связанный с изготовлением орудий, начинает формироваться вторая, речевая сигнальная система; звуки из средства выражения эмоций ностепенно становятся средством обозначения вещей, их свойств и отношений, начинают выполнять функции преднамеренного сообщения; складывается относительно устойчивая связь между представлением о предмете и кинестетич. ощущениями речедвигат. аппарата со слуховым образом звука. От элементарных, нечленораздельных звуковых комплексов первобытные люди – по мере усложнения процесса материального производства, обществ. отношений и сознания – постепенно переходили ко все более сложным обобщенным звуковым комплексам. Как показывают обширные археологич. материалы, формирование членораздельной речи с ее специфич. чертами происходило на стадии кроманьонца (поздний палеолит), о чем свидетельствует, в частности, строение его периферич. органов речи. Это было связано с возникновением homo sapiens и родового общества. Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Я. координировал трудовые усилия людей, объективировал их первые сознат. представления, способствовал развитию понятийного мышления и человеч. самосознания. Я. явился необходимым условием и средством познават. и коммуникативной деятельности людей. Благодаря Я. осуществляется специфически человеч. форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через Я. реализуется преемственность различных поколений и историч. эпох. История каждого отд. Я. неотделима от истории народа, владеющего им. Совр. языки складывались в связи с формированием совр. народов. Первоначальные родоплеменные Я. по мере слияния племен и образования народностей трансформировались в Я. народностей, в дальнейшем, с образованием наций в период становления бурж. отношений, возникают единые нац. языки. А. Спиркин. Москва. Я. участвует в осуществлении практически всех высших психич. функций, будучи наиболее тесно связан с мышлением. Связь эта нередко трактуется как параллелизм речевых и мыслит. процессов (соответственно устанавливается взаимоотношение единиц Я. и мышления – чаще всего слова и понятия, предложения и суждения), что связано с упрощенным толкованием языкового значения как непосредств. отражения объекта в зеркале Я. Значение же есть система констант речевой деятельности, обеспечивающих относит. постоянство отнесения ее структуры к тому или иному классу; тем самым значение, поскольку оно полностью усвоено носителем Я., есть как бы потенциальный заместитель всех тех деятельностей, к-рые оно опосредует для человека. Я. участвует в процессе предметного восприятия, является основой памяти в ее специфически человеческой (опосредствованной) форме, выступает как орудие идентификации эмоций и в этом плане опосредует эмоцион. поведение человека. Можно сказать, что наряду с обществ. характером труда Я. определяет специфику сознания и человеч. психики вообще. А. А. Леонтьев. Москва. Звуковой Я., как и пластика человеч. тела, является «естественной» системой знаков – в отличие от искусственных Я., специально создаваемых в науке (напр., логике и математике), иск-ве и т.п. Специфич. особенностью человеч. Я. является наличие в нем высказываний о самом Я., обусловливающее способность Я. к самоописанию и описанию др. знаковых систем. Др. особенность Я. – его членораздельность, внутр. расчлененность высказываний на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы – в структурной лингвистике принято вычленять на материале индоевроп. языков фонологич., морфологич., лексич. и синтаксич. уровни). Это связано с аналитизмом Я. – дискретностью смысла его единиц и способностью их к комбинированию в речи по известным правилам. Аналитизм Я. позволяет ему строить тексты – сложные знаки, обладающие развитой системой модальности, временной мерой (разделением прошлого, настоящего и будущего) и выражением лица. Все эти особенности языковых значений обусловливают универсальность Я. по сравнению с др. знаковыми системами, позволяют Я. описывать мир как целое, называть предметы мира, описывать поведение людей и давать личные имена людям и коллективам, определяя тем самым строение коллективов людей. В. Сомов. Москва. Мифологич. сознание не разделяет сл?ва и именуемой реальности. Я. и бытие представляется чем-то тождественным в своей основе («магия слова» – владеющий именем владеет и самой вещью; ср. языковые табу у первобытных народов, заговоры, заклинания). Сознат. изучение Я. зародилось на Др. Востоке, оно стало необходимым в связи с изобретением письменности (в Шумере и Египте) и с появлением особых Я., отличных от разговорных (культовых письм. Я. в Передней Азии и искусственного лит. Я. – санскрита в Индии). Влияние этих факторов на возникновение сознат. отношения к Я. в истории человечества можно сопоставить с тем, какое значение для осознания родного Я. имеет обучение письму и усвоение иностр. Я. в истории интеллектуального развития отд. личности. Необычайно высокого уровня описат. и теоретич. языкознание достигло в Др. Индии. Характер др.-инд. языкознания был определен прежде всего задачей точного описания Я. священных текстов – Вед с целью сохранения их неизменными и тем самым предотвращения утраты ими сакральной силы. Грамматика санскрита, составленная Панини, является одновременно наиболее полным и предельно сжатым описанием языковой системы. В работах Панини, Бхартрихари, Патанджали и др. инд. ученых предвосхищен ряд идей и методов совр. языкознания: использование особого грамматич. Я. («метаязыка» в совр. терминологии) для описания санскрита; учение о Я. как системе противопоставлений и анализ Я. как системы, давший Панини, в частности, возможность установить наличие нулевых суффиксов; различие между элементами речи (напр., звуками) и единицей языка (sphota), остающейся неизменной при всех разнообразных ее проявлениях в речи. Особенно детально инд. грамматиками были разработаны вопросы морфологии. Достижения инд. ученых в области артикуляционного описания звуков речи оказали значит. влияние на развитие языкознания в ср. века в Китае, но грамматич. исследования кит. ученых отличаются самостоятельностью результатов, из к-рых наиболее существенным является деление слов на полные (знаменательные) и пустые (служебные). Др.-греч. исследования Я., как и др.-индийские, своими истоками уходят в индоевроп. мифологич. представления о Я. (ср. тождественные по происхождению термины: др.-инд. Namadheys – «установление имен» и др.-греч. ???????????? – «установитель имен», свидетельствующие о существовании общего греч.-арийского мифа о возникновении Я.). В отличие от Индии, где описат. языкознание получило свой формальный аппарат и особые методы исследования, в Греции учения о Я. долгое время оставались частью философии. Если в Индии формальное исследование Я. часто приобретало сугубо эстетич. характер, то в Греции на первый план выдвигалось изучение Я. как средства познания. Греч. философия Я. была атомистической, т.к. строилась на изучении отд. слова (а не целой языковой системы и целого высказывания, составляющих предмет анализа в инд. языкознании). В греч. концепции Я. отд. слова складываются в предложения (ср. учение Аристотеля о дискретности речи), тогда как для индусов целостное предложение разлагается на элементы лишь в грамматич. описании. Несмотря на преимущественно логич. подход к грамматике у Аристотеля, ему принадлежит заслуга установления нек-рых собств. фактов Я., в частности выделения значащих и незначащих членов предложения (соответствующих полным и пустым словам кит. грамматиков). Описат. языкознание как самостоят. дисциплина постепенно оформляется в работах стоиков (см. Стоицизм) и александрийской грамматич. школы, а в Риме – в трудах Варрона, но в антич. мире оно находится на гораздо более низком уровне, чем в Индии. В. В. Иванов. Москва. Одной из центр. проблем, интересовавших др.-греч. философию, был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности (Гераклит, Демокрит, Анаксагор, Эмпедокл, Протагор, Платон). Это соотношение обсуждалось в контексте проблемы: существуют ли верования, нравы, правовые нормы, обычаи, имена и т.д. «по установлению» (?????) или «по природе» (?????)? Если имя дано от природы, то оно «правильно», отражает сущность именуемого, если же оно произвольно установлено людьми, то не раскрывает сущности называемого и не имеет обязат. силы для говорящего. В первом случае, чтобы проникнуть в сущность именуемого, необходимо познать «истинное значение» («этимон») слова; эту задачу должна выполнить этимология (наиболее интенсивно ею занимались стоики). Развернутое обоснование конвенциональной природы Я. («по установлению») было дано Демокритом, к-рый выдвинул в защиту этой т. зр. четыре умозаключения (фр. 276): различающиеся между собой вещи называются одним именем; различающиеся между собой имена подходят к одной вещи; допустима замена одного имени другим; нек-рые реально существующие явления или свойства безымянны. Платон, подробно обсуждая обе т. зр. в диалоге «Кратил» (см. Соч., т. 1, М., 1968, с. 413–91 и коммент. А. Ф. Лосева, с. 594–606), развивает диалектич. представление об отношении имени к именуемой реальности. Имя не может быть всецело произвольным и условным, оно должно как-то сообразовываться с природой вещи, причем правильность наименования вещи зависит от правильности ее истолкования («вдохновенной мудрости»). Имя подражает вещи с помощью «букв и слогов», но правильность его не может быть сведена к звукоподражанию, ибо имя подражает прежде всего сущности вещи, и притом не в смысле абсолютного ее воспроизведения, но лишь в к.-л. определ. отношении, вследствие чего разные имена своеобразием своего звукового состава могут передавать различные оттенки значения, коренящиеся, однако, в объективной устойчивой сущности именуемого. Законодатель или «демиург» имен, к-рый первоначально присвоил их вещам, должен был исходить из этой сущности, как бы разнообразно он ни изображал ее в именах. «…существует правильность имен, присущая каждой вещи от природы, и вовсе не та, произносимая вслух, частица нашей речи, которой некоторые из нас договорились называть каждую вещь, есть имя, но определенная правильность имен прирождена и эллинам и варварам, всем одна и та же» (там же, с. 415). След., языки, различные у разных народов, – по договору, но, кроме того, есть единые для всех идеальные имена, т.е. имя не сводимо к имязвучию или имяначертанию. Аристотель рассматривает слова как знаки душевных впечатлений, а письменность – как знак знака. Это положение, дополненное учением стоиков о слове внутреннем и произносимом, было развито Боэцием в комментариях к Аристотелю, а впоследствии в схоластике в учении о трех видах речи: мысленной (не принадлежащей ни одному конкретному Я.), устной, где слова – знаки понятий (впечатлений души), т.е. вторичные знаки, и письменной. В основе аристотелевской логики, определяемой как учение о языковых формах суждения, лежит представление о соответствии логических и грамматич. категорий, образующее исходный пункт европ. традиции истолкования Я. Проблемой Я. много занимались стоики. Согласно их учению, означающее (звук), означаемое (образ предмета, существующий в нашем рассудке) и сам предмет сопряжены между собой. Вскрывая значимость элементов означающего, напр. символику звуков или букв, к-рые телесны и, след., доступны познанию, мы тем самым познаем бестелесное означаемое и сам предмет, который, как и означающее, телесен (см. СекстЭмпирик, Против логиков, II, 11, в кн.: «Античные теории языка и стиля», М., 1936, с. 69). Антич. мыслители выдвинули ряд гипотез происхождения Я. (возрожденных с нек-рыми изменениями в 18 в.): гипотезу звукоподражания (стоики) – Я. возник в результате подражания человека звукам окружающего мира; гипотезу эмоцион. выкриков-междометий (эпикурейцы) – Я. возник на основе непроизвольно издававшихся человеком звуков, выражавших его эмоции (ономатопоэтич. гипотеза); гипотезу социального договора (Демокрит). Эпикур объяснял различие Я. своеобразными модификациями единой природы человека в зависимости от условий обитания разных народов и связанного с этим своеобразия их индивидуальных впечатлений и представлений. Интерес к Я. христ. богословов стимулировался практич. нуждами проповеди, перевода священного писания и литургич. канона, в ряде случаев создания письменности для этого перевода (труды Оригена, Иеронима Стридонского; алфавиты Месропа Маштоца, Вульфилы, Кирилла), развитием библейской экзегетики, полемикой с еретич. учениями. В сферу изучения было вовлечено большое число новых Я. Вопрос о происхождении Я. решался в соответствии с библейским текстом: «И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым…» (Быт., 2, 20). Способность к Я. дарована человеку при сотворении. Я. не может быть присущий животным, т.к. они обладают лишь голосом и слухом, но не наделены разумом (см. Григорий Богослов, Творения, ч. 3, М., 1889, с. 29–31), ни ангелам, ни самому богу. Встречающиеся в Библии выражения «рече бог», «языки ангельские» и т.д. следует понимать как способность изъявлять и передавать свою волю (см. Василий Великий, Творения, т. 1, СПБ, 1911, с. 24–25). Соотношение имени и именуемой реальности понималось в ср.-век. философии по аналогии символа: имя не тождественно именуемому, но не есть и произвольный знак его, а символически причастно именуемому. Учение о таинств. свойствах и магич. действии имен, составлявшее один из важнейших элементов гностицизма, было осуждено как еретическое (см. Ириней Лионский, 5 книг против ересей, М., 1868, с. 59–74, 217–28). Принятое в раввинской экзегетике и частично поддержанное Оригеном, а затем арианами учение о едином праязыке (еврейском), внушенном Адаму богом, было отвергнуто ортодокс. богословами, однако долго сохранялось в измененном виде (см. Данте, О нар. красноречии – в кн.: «Малые произв.», М., 1968, с. 270–79), а в эпоху Возрождения было развито и в 16–17 вв. считалось общеизвестной науч. истиной. Важнейшая функция Я. – служить средством общения, но одновременно он и орудие мышления; мы «…познаем не по сущностям, а по именам и по действиям, особливо же так познаем существа бестелесные» (Василий Великий, Творения, т. 1, с. 535). Эта проблема, наряду с идущим от Аристотеля представлением о соответствии логико-метафизич. и грамматич., детально разрабатывалось схоластами (трактаты «De modis significandi»). Наиболее распространенной в схоластич. философии была т. зр., что слова обладают значением «по установлению» (ex instituto); «…что понятие или впечатление души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный или написанный, обозначает нечто лишь по установлению» (Оккам У., см. вкн.: Антология мировой философии, т. 1, М., 1969, с. 902; ср. также Николай Кузанский, Избр. филос. соч., М., 1937, с. 49–54). К нач. 2-го тысячелетия н.э. начинают накапливаться наблюдения о родстве Я., чуждые как индийскому, так и антич. языкознанию. В конце 11 в. тюркский языковед Махмуд Кашгари (работа обнаружена лишь в 19 в.) устанавливает родство тюркских Я. и осн. фонетич. соответствия между ними. В евр. языкознании ср. веков высказывается мысль о родстве др.-евр. Я. с арабским. В нач. 17 в. Й. Ю. Скалигер предпринял попытку генеалогич. классификации Я. Европы (разделение на 4 языковые семьи в зависимости от написания и произношения слова «бог»). В 18 в. издаются обширные сравнит. лексиконы различных Я. и диалектов. В России проблемы Я., в частности как средства общения, обсуждаются Ломоносовым. В 17–18 вв. филос. исследование Я. получило развитие в работах Декарта, Ф. Бэкона, Гоббса, Локка, Лейбница, Гартли в связи с разработкой общей теории познания, поскольку без предварит. анализа Я. «…невозможно сколько-нибудь ясно или последовательно рассуждать о познании» (Локк, Избр. филос. произв., т. 1, М., 1960, с. 404). В понимании этих философов Я. – номенклатура слов-знаков, соотносящихся с идеями. Эти знаки условны, немотивированы. «Имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки…» (Гоббс, Избр. произв., т. 1, М., 1964, с. 62–63). Слова могут быть уподоблены буквам, употребляемым в алгебре. «…Сам язык можно назвать одним из видов алгебры и, наоборот, алгебра есть нечто иное как язык…» (Гартли, см. вкн.: «Англ. материалисты XVIII в.», т. 2, М., 1967, с. 324). Человеческие Я. являются несовершенными орудиями, т.к. допускают злоупотребление словами: говорящий избирает знаки произвольно; люди употребляют слова без всяких или без ясных идей, ибо заучивают слова раньше, чем постигают соотносящиеся с ними идеи; значение слов неустойчиво, поэтому двое говорящих (а равно говорящий и слушающий) связывают с одним и тем же звуковым комплексом разные идеи; слова обозначают идеи о вещах, а не сами вещи, но люди нередко принимают слова за вещи; злоупотреблением является и использование оратором или ученым образной речи, эмоцион. средств Я. Все это является непреодолимой преградой на пути к истинному знанию. Поэтому следует строго разграничить гражданское и филос. употребление Я. Степень точности, удовлетворительная для гражданского Я., неудовлетворительна для философского. Необходимо создать спец. Я. науки, к-рый употреблялся бы только для строго логич. рассуждений, для точных, обдуманных операций ума и был бы понятен людям всех стран (см. Кондорсе, Эскиз историч. картины прогресса человеч. разума, М., 1936, с. 10). Разрабатывались проекты универсального филос. Я. (Дж. Дальгарно, Лейбниц и др.) и рациональные грамматики. Наиболее известной является «Всеобщая и рацион. грамматика» А. Арно и К. Лансло (Пор-Рояль, 1660), созданная одновременно с логикой (см. Пор-Рояля логика) на основе идей картезианской философии. Авторы ее полагали, что языки различных эпох и народов при всем своем бесконечном разнообразии должны иметь принципиальное сходство, т.к. в основе строения Я. лежат единые для всех людей законы логики. Наиболее полно лингвистич. проблемы были рассмотрены Лейбницем, к-рый разработал (на основе идей Р. Луллия и Декарта) алгебру универсальной рацион. семантики и наметил путь построения формализованных Я. математич. логики. Разделяя мысль о произвольности связи между знаком и идеей, Лейбниц считал в то же время, что в основе своей Я. имеет «нечто первичное», «мудрое и достойное первого творца», поэтому занятия этимологией не лишены основания. Хотя существуют лишь единичные вещи, слова (кроме имен собственных) обозначают общие идеи. В этом сущность Я., что позволяет Я. быть средством познания. Считая допустимой гипотезу о том, что первичным («коренным») Я. был еврейский, Лейбниц указывает, что Я. должен был за многовековое свое существование претерпеть очень большие изменения «…и, по-видимому, тевтонский сохранил больше элементов естественного или … адамического языка…» («Новые опыты…», М., 1936, с. 245). Лейбниц дал более всеобъемлющую и обширную, чем Скалигер, генеалогич. классификацию Я. мира. В 18 в. резко возрос интерес к проблеме происхождения Я. Были проанализированы идущие от античности гипотезы «социального договора» (А. Смит), звукоподражания (де Брос), ономатопоэтич. гипотеза (Гердер, Руссо); у Гердера эмоцион. выкрики становятся Я., лишь будучи фиксированы рефлексией, у Руссо они образуют первую стадию Я., сменяясь на второй социальным договором. У Кондильяка концепция сверхъестеств. происхождения Я. сочетается с допущением возможности его естеств. возникновения в результате образования ассоциаций между эмоцион. выкриками, сопровождающимися жестами, и вызвавшим их образом предмета. В 19 в. были выдвинуты гипотезы «трудовых выкриков» (Л. Нуаре), «языка жестов» (В. Вундт), а также неск. других, не получивших широкого распространения. В предромантич. философии 18 в. (Гаман, Гердер), в романтизме (Ф. Шлегель) и в особенности у В. Гумбольдта Я. начинает постигаться как специфич. самостоят. образование, являющееся источником и почвой духовной деятельности, как изначальный медиум духовного творчества и познания. Гаман видит в Я. «органон и критерий разума» (Schriften, Bd 4, В., 1823, S. 73), Гердер – не только «средство», но и «содержание и форму» человеч. мыслей, то, что образует их предел. Я. занимает центр. место в антропологич. концепции Гердера: человек – это «языковое существо», способное фиксировать наполняющие его чувств. впечатления в словах и тем объективировать их. Познать – это прежде всего обозначить; Я. коренится в рефлексии и неразрывно связан с ней. Весь строй Я. – это форма развития человеч. духа (см. «Трактат о происхождении языка», в кн.: Избр. соч., М.–Л., 1959, с. 133–54). Я. – это «зеркало нации», нац. характера. В нач. 19 в. философия Я. достигает своей вершины в работах В. Гумбольдта, осуществившего продуктивную переработку идей нем. классич. философии (особенно Канта) и нем. романтизма (гл. соч. – «О различии строения человеч. языков…», опубл. 1836). Я. понимается В. Гумбольдтом прежде всего как непрерывный процесс духовного творчества – «энергейя» (греч. ????????), а не как нечто ставшее, готовый продукт – «эргон» (греч. ?????). Вопрос о происхождении Я. не может быть решен эмпирически-генетически: естественно представлять себе постепенное развитие и совершенствование различных языков, но Я. как таковой, как изначальный и неотъемлемый элемент человеч. бытия и сознания, мог произойти только сразу, в один момент, так что первое человеч. слово уже намекает на весь Я. в целом и предполагает его. В этом смысле Я. так же вложен в человека, как инстинкт – в животных: Я. – это «интеллектуальный инстинкт разума». Сущность Я. не выводима ни из его устройства как определ. знаковой системы, ни из его роли как средства взаимопонимания и обозначения. Я. есть одна из сторон, в к-рых деятельно выявляется человеч. дух; Я. – это «формирующий орган мысли», особый посредствующий мир, к-рый человеч. дух ставит между собой и миром предметов, чтобы воспринять и переработать их. В Я. следует видеть не столько средство передачи уже известных истин, сколько открытия неизвестных; отсюда различие языков – это прежде всего различие миросозерцаний. Каждый Я. представляет собой «живой организм», характерная «внутренняя форма» к-рого несет в себе дыхание «индивидуальной национальной жизни», запечатлеваясь в мельчайших элементах Я. Специфич. строение Я. выявляет и формирует своеобразие духа народа – носителя данного Я.: «…Язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык» (цит. по кн.: Звегинцев В. ?., «История языкознания 19–20 вв. …», ч. 1, 1964, с. 89). Т.о., организм Я. как бы раскрывает «духовную судьбу народов». Человек находится во власти своего Я.: все отношения человека к внешним предметам полностью обусловлены тем, как эти предметы даны ему в Я. Я. есть одновременно и знак предмета, и его образ; каждая из этих сторон может получить преим. развитие в различных сферах употребления Я. (знаковая сторона – в науке, образная – в поэзии). Гумбольдт уточнил выдвинутую Ф. и А. Шлегелями в нач. 19 в. типологич. классификацию языков (выделение 4 осн. типов Я. мира: изолирующего, агглютинирующего, флектирующего, инкор-порирующего). Идеи Гумбольдта оказали сильнейшее влияние на последующее развитие учений о Я., особенно в Германии (психологич. школа 19 в., нем. неогумбольдтианство и амер. этиолингвистика 20 в. и др.). Идеи В. Гумбольдта о «внутр. форме» Я. получили дальнейшее развитие в психологич. теориях Я. 19 – нач. 20 вв. (Г. Штейнталь, Потебня и др.), в частности в связи с развитием этнической психологии (Штейнталь, Вундт). Штейнталь рассматривает Я. как продукт определ. сообщества, как «инстинктивное самосознание» народа, выражение его психологии («Grammatik, Logik und Psychologie», В., 1855), Вундт видит в Я. род «выразительных движений», отражающий прежде всего мир представлений человека. Основатель харьковской школы А. Потебня, понимая вслед за Гумбольдтом Я. как непрерывное творчество, уделяет гл. внимание психологич. аспектам языкового творчества (различие в понимании одной и той же словесно выраженной мысли у слушающего и говорящего и т.д.). Внутр. форму слова Потебня характеризует как специфич. связь представления с абстрактным (логич.) значением слова: чувств. образ в слове есть «внутр. знак» его семантики. В нач. 19 в. возникает сравнит.-историч. языкознание (Бопп, Раск, Востоков, Гримм, Диц) на материале индоевроп. языков. Крупнейшим его теоретиком в сер. 19 в. был А. Шлейхер, испытавший влияние Дарвина и Гегеля. Для Шлейхера характерен натуралистич. взгляд на Я. как на природный организм, к-рый рождается, живет и умирает. Под влиянием биологич. представлений Шлейхер построил и свою теорию родословного древа, выводя все индоевроп. Я. из общего праязыка. Жизнь языка Шлейхер разграничивает на два периода: «историю развития Я.» (доисторич. период) и «историю распада языковых форм» (историч. период). Как только народ вступает в историю, образование Я., по Шлейхеру, прекращается в результате неизбежного подавления Я. духом. Формальный аппарат сравнит.-историч. языкознания совершенствовался благодаря введению понятий реконструкции (Шлейхер), звукового закона и грамматич. аналогии (младограмматич. школа). Младограмматики (Г. Остхоф, К. Бругман, Б. Дельбрюк, Г. Пауль), подвергнув критике осн. теоретич. установки Шлейхера (биологизм, теорию родословного древа и т.д.), ограничили свои задачи изучением внешней субстанции Я. (прежде всего – физиологич. фонетики и морфологии), чисто эмпирич. наблюдением и описанием языковых фактов, пренебрежительно относясь к любым филос.-теоретич. построениям. Историзм был провозглашен обязательным и единственно науч. принципом языкознания. Г. Пауль, автор соч. «Принципы истории Я.» (рус. пер., М., 1960), считал эти принципы идентичными «принципам языкознания». Осн. установки младограмматиков – позитивизм, исключит. внимание к субстанции Я., и, как следствие этого, атомистич. подход к Я., а также абсолютизация историзма подверглись резкой критике в языкознании нач. 20 в. Возникло неск. школ, выдвинувших в противовес младограмматикам новые методологич. принципы. X. Шухардт (1842–1927), глава школы «Слова и вещи», требовал уделять гл. внимание не фонетич. изменениям, а семантике, изучаемой в неразрывной связи с именуемой реальностью, т.е. превратить этимологию в «историю слововещей». Человеч. речь, по Шухардту, возникла как «волевое проявление чувственных впечатлений», затем развивается логич. аспект Я. «…Аффективное и логическое пронизывает всю жизнь языка, причем первое усложняет, второе упрощает» (Избр. статьи по языкознанию, М., 1950, с. 238). К. Фосслер (1872–1949), глава школы «идеалистич. неофилологии», противопоставляет позитивизм и идеализм как два осн. направления в истолковании Я. Под влиянием идей В. Гумбольдта и в особенности Кроче, отождествлявшего философию Я. и философию искусства как имеющие общий предмет – «выражение» (см. Б. Кроче, Эстетика как наука о выражении, или общая лингвистика, ч. 1, М., 1920), Фосслер рассматривает Я. как акт индивидуального духовного творчества, и притом как эстетич. феномен – выражение индивидуальных интуиции говорящих людей. Все элементы Я., по Фосслеру, – это стилистич. средства выражения человеч. духа, а стилистика – высшая лингвистич. дисциплина. Выдвинутый Соссюром подход к Я. как к знаковой системе («Курс общей лингвистики», 1916, рус. пер., М.–Л., 1933) лег в основу различных направлений структурной лингвистики (см. Структурализм). Соссюр разграничил Я. – систему взаимосвязанных знаков, надиндивидуальных форм, и речь – продукт индивидуального творчества, как предметы двух дисциплин. Языковой знак связывает не вещь и имя, а понятие и акустический образ (означаемое и означающее); связь означаемого с означающим не мотивирована, но она обязательна для данного языкового коллектива. Идея системного подхода к Я. (прежде всего его звуковой стороне) содержалась также в работах основоположника казанской лингвистич. школы Бодуэна де Куртенэ (1845–1929) и Н. В. Крушевского (разграничение физического и функцион. аспектов человеч. речи и введение в связи с этим понятия фонемы и др.). Бодуэн де Куртенэ четко разграничил статический и динамический аспекты Я. Придерживаясь в целом психологич. подхода к Я., Бодуэн стремился соединить его с социологическим на основе понимания Я. как существующего и развивающегося только в процессе человеч. общения («языкознание – наука психологично-социологическая» – Избр. труды но общему языкознанию, М., 1963, т. 1, с. 217). Наряду с Бодуэном де Куртенэ и Соссюром значит. влияние на развитие структурной лингвистики оказал глава моск. школы ?. ?. Фортунатов – прежде всего выдвинутыми им принципами «грамматич. формализма». Среди трех школ структурной лингвистики – пражской, копенгагенской и американской – наиболее последовательно соссюровский подход к Я. как к системе функцион. отношений был развит представителями копенгагенской школы (Л. Ельмслев и др.) в теории т.н. глоссематики (от греч. ?????? – язык). Глоссематика была задумана как своеобразная абстрактная теория Я. вообще – «имманентная лингвистика», или «алгебра Я.», описывающая любой возможный текст любого возможного Я. (Л. Ельмслев, Пролегомены к теории Я. – см. всб. «Новое в лингвистике», вып. 1, М., 1960). Эта установка восходит к идеям универсальной рацион. грамматики и семантики 17–18 вв. (Лейбниц, Пор-Рояль) и тесно связана с аналогичными устремлениями в философии Я. 20 в. (идея «априорной грамматики» у Гуссерля, «дескриптивной семасиологии» у А. Марти, «чистого синтаксиса» у Карнапа и др. положения логич. позитивизма). Разграничив в Я. план выражения (означающее) и план содержания (означаемое), Л. Ельмслев и X. Ульдалль в каждом из этих планов проводят расчленение на форму (систему отношений) и субстанцию. Л. Ельмслев сформулировал принцип иерархии как принцип строения Я. и одновременно его описания, определил классы осн. языковых зависимостей (детерминации, интердепенденции, констелляции). Для пражской школы, объединявшей в своем составе как чешских (В. Матезиус и др.), так и рус. ученых (Н. С. Трубецкой, Р. Якобсон и др. – см. сб.: Пражский лингвистич. кружок, М., 1967), характерен функциональный подход к Я., причем под функцией понимается определ. «целеустановка». В пражской школе были сформулированы и стали предметом изучения функции Я. как целого – коммуникативная, мыслительная, эстетическая (исследования в области поэтич. Я., проводившиеся в значит. степени под влиянием школы т.н. рус. формализма 20-х гг.). Важнейшее место в лингвистич. теории пражской школы занимает учение о противопоставлениях, или оппозициях, в системе Я. (наиболее полно развито в «Основах фонологии» Н. С. Трубецкого), характери-зующихся наличием общих и различительных (дифференциальных) признаков. В амер. структурной лингвистике выделяют обычно два направления – дескриптивную лингвистику и этнолингвистику. Основатель первой Л. Блумфилд (1887–1949) описывает Я. в духе бихевиоризма как систему сигналов, употребление к-рых определяется ситуацией; Я. сводится, т.о., к «речевому поведению», а каждый речевой акт характеризуется через понятия стимула и реакции. Работы Блумфилда способствовали развитию дистрибутивного анализа, приложимого, по мнению его создателей (З. Харрис, Б. Блок, Ч. Хоккет), к Я. любого строя. Дескриптивная лингвистика рассматривается в связи с этим не как теория Я., а как «набор предписаний об описании» Я. Бихевиоризм Блумфилда подвергся критике в связи с развитием теории порождающих грамматик (?. ?омский), ориентированной на гумбольдтианскую концепцию Я. как деятельности. Этнолингвистика, основанная Э. Сепиром и развитая К. Пайком и др., сформировалась в значительной мере в связи с задачей изучения языков и культуры амер. индейцев. Этнолингвистика рассматривает Я. как один из аспектов культуры народа и изучает разносистемные Я. в широком контексте социальной психологии и теории человеч. поведения. Мысль Сепира о том, что «.реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основе языковых норм данной группы…» (цит. по кн.: «Новое в лингвистике», вып. 1, М., 1960, с, 135), была последовательно проведена Уорфом в его концепции языковой обусловленности норм поведения и мышления (см. тамже, с. 135–98) – см. Относительности лингвистической гипотеза. Ю. Эдельштейн. Рязань. Эта идея во многом перекликается с развитым в нем. неогумбольдтианстве 20 в. (?. ?. Финк и особенно Л. Вайсгербер) – на материале нем. яз. – учением об определяющей роли родного Я. в формировании той или иной смысловой картины мира у представителя данного языкового сообщества (формы родного Я., по Вайсгерберу, – это априорные формы восприятия … смотреть

ЯЗЫК

одно из средств общения, основаное на способности человека производить звуки (артикуляция) и соотносить комплексы звуков с предметами и понятиями (сема… смотреть

ЯЗЫК

    ЯЗЫК. Термин Я. по отношению к человеческой речи употребляется в разных значениях: 1. для обозначения человеческого Я. вообще, как способности гово… смотреть

ЯЗЫК

IЯзы́к (lingua)мышечный орган полости рта.
В языке различают верхушку, тело и корень. У новорожденного язык короткий, широкий и толстый, целиком лежит… смотреть

ЯЗЫК

язы́к
сущ., м., употр. сравн. часто
Морфология: (нет) чего? языка́, чему? языку́, (вижу) что? язы́к, чем? языко́м, о чём? о языке́; мн. что? языки́, … смотреть

ЯЗЫК

—основной объект изучения языкознания. Под Я. прежде всего имеют в виду естеств. человеческий Я. (в оппозиции к искусственным языкам и языку животных), возникновение и существо-ванне к-рого неразрывно связано с возникновением и существованием человека — homo sapiens (см. Глоттогенез). Термин рые стихийно существующие и развивающиеся языки вступают в высшую форму своего существования — форму литературного языка, характеризующегося социально регламентированной нормированностью и наличием более или менее широкого диапазона функциональных стилей. Если в фиксированный момент времени число индивидуальных реализаций Я.— идиолектов не меньше (а, учитывая двуязычие, больше) числа говорящих на земиом шаре людей (исчисляется миллиардами), то живых языков в социально признанном смысле насчитывается от трех до семи тысяч (колебания связаны не только с неполнотой инвентаризации конкретных языков, но и с различиями в принципах их разграничения). Множественность человеческих языков нельзя считать случайной. Независимо от решения проблемы происхождения языка требует объяснения непреложная тенденция Я. к изменению. При отсутствии спец. нормирующей деятельности, направленной на консервацию языкового состояния (ср. классич. араб, язык), Я. постоянно претерпевают изменения во всех звеньях своей структуры, происходит их непрерывное ист. развитие. Конкретные причины этого процесса не вполне выявлены, но несомненно, что они заложены, во-первых, в принципах самого устройства Я. и, во-вторых, в функциональном механизме его использования (см. Законы развития языка). В эпоху иауч.-технич. революции множественность языков продолжает пока еше довольно успешно противостоять усиливающейся социальной потребности в едином Я. Более того, в совр. эпоху наблюдается укрепление и возрождение мн. языков, когда это подкреплено определ. национальными и гос. процессами (напр., в Африке), наряду с давно известным процессом исчезновения нек-рых малых языков, не имеющих письменности и достаточного уровня социального престижа. Все существующие и существовавшие ранее человеческие Я. могут быть разбиты на группы по принципу родства, т. е. происхождения от определ. языко- вой традиции, т. наз. праязыков (см. также Генеалогическая классификация языков). Близкое родство часто является очевидным для самих носителей языков (напр., родство рус, болг. и польского), отдаленное — требует спец. науч. доказательства (см. Сравнительно-исторический метод). Принято говорить о родств. языках (родство к-рых доказано) и неродств. языках (родство к-рых доказать не удается). Относительность этого противопоставления демонстрирует костратич. гипотеза, согласно к-рой ряд отд. языковых семей объединяется на более глубоком этапе реконструкции в одну нострат,ич. «сверхсемью» (см. Ностратические языки). Внутр. структура Я. (т. е. собственно Я.) не дана в непосредств. наблюдении, и о ней можно судить лишь по ее проявлениям и косвенным свидетельствам, а именно наблюдая продукты языковой (или, иначе, речевой) деятельности — тексты, т. е. исследуя использование конкретных языков в конкретных речевых ситуациях (см. Речь). Путь познания Я. через речь приводил часто или к неразличению Я. и речи, или, напротив, к игнорированию самой речи (речевой деятельности) и ее фундаментального влияния на собственно Я. Между тем понимание принципиального противоречия между конечностью Я. (как устройства, механизма, системы) и его бесконечным использованием в бесконечно разнообразных речевых ситуациях имеет далеко идущие последствия для правильного понимания природы Я., поскольку это противоречие преодолевается прежде всего в самом Я., в принципах его устройства: все элементы языковой структуры адаптированы к их использованию в речи. Семиотич. сущность Я. состоит в установлении соответствия между универсумом значений (всем мыслимым мыслит, содержанием всех возможных высказываний) и универсумом звучаний (совокупностью потенциально возможных речевых звуков). Звуковая материя является первичной субстанцией человеческого Я., по отношению к к-рой все другие существующие субстанциальные системы, в частности системы письменности, вторичны. Репертуар звуков и составляющих их признаков при всем их богатстве ограничен возможностями речевого аппарата человека. В каждом Я. в той или иной степени используется достаточно представит, часть звуковых признаков, но в системные звуковые оппозиции включается лишь ограниченное их число (т. наз. различит, признаки — строит, материал инвентаря фонем). Устойчивые для данного Я. комбинации звуковых признаков задают множество допустимых в данном Я. звуков (и фонем), из к-рых строится множество допустимых звуковых последовательностей (оболочек знаковых единиц). Универсум значений, в свою очередь, определ. образом членится каждым Я. на стандартные, типовые для этого Я. смысловые блоки. Каждый такой смысловой блок является внутренне сложно организованным, т. е. разложимым се-мантич. объектом, однако, вступая в зна-кообразующую связь с означающим, он может использоваться говорящим как единая элементарная сущность, исходный материал для построения более сложных смысловых структур. Смысловые блоки, к-рым соответствуют относительно цельные и самостоят, означающие (словесные оболочки), называют лекенч. значениями, смысловые блоки, означаю- щие к-рых лишены цельности и/или самостоятельности, называют грамматич. значениями (в широком смысле слова). Типичными носителями лексич. значений являются слова (лексемы) и семантически несвободные сочетания слов (фразеологизмы), типичные носители грамматич. значений — служебные морфемы, синтаксич. конструкции (словосочетание, предложение), а также всевозможные операции над этими единицами (грамматич. правила). Смысловые блоки одного Я. неэквивалентны смысловым блокам другого (в частности, объемы значений одноименных грамматич. категорий и, более того, практически любых соотносимых в двуязычных словарях пар слов не совпадают), еще более языки различаются по способам деления универсума значений на лексич. и грамматич. значения. Однако, при всем удивительном разнообразии лексич. и грамматич. значений, в конкретных языках обнаруживается в то же время и удивительная их повторяемость. Языки как бы заново открывают одни и те же элементы смысла, придавая им разл. оформление, что позволяет говорить, в применении к разл. языкам, о тех или иных фиксированных смысловых блоках универсума значений (предопределяемых в конечном счете свойствами отражаемого в мышлении человека и независимо от него существующего мира предметов, событии, отношений и т. п.): Ф категориях частей речи, именных классов, значений числа, ре-ференциальной соотнесенности, о каузативной’ связи между парами событий, о типовых ролях участников ситуации (ср. падежи), о способах реализации типового события (ср. вид, способ действия), о значениях времени, причины, условия, следствия (ср. соотв. типы сложных предложений) и т. п. Поэтому несопоставимость семантич. членений ес-теств. языков не следует преувеличивать. Во-первых, при обращении к данным мн. языков обнаруживается, что степень покрытия универсума значений и принципы его членения ие произвольны и не беспредельно разнообразны, и, во-вторых, что более важно,— в реальной речевой деятельности эта неэквивалентность членений в большинстве случаев ситуативно снимается, что создает, в частности, принципиальную возможность перевода с языка на язык (если снизить требования к тождеству эстетич. функций речевых произведений, наиболее ярко представленных в поэтич. речи). Мир лексич. значений закреплен в зна-менат. лексике Я. (см. также Слово). Слово является простейшим языковым средством номинации фрагмента действительности (предмета, свойства, явления, события), поскольку в нем самом осуществляется связь между означаемым (лексич. значением) и означающим (звуковой оболочкой). Однако Я. едва ли выполнял бы свое назначение, если бы располагал только лексич. средствами номинации, т. к. потребовалось бы столько слов, сколько существует разных фрагментов действительности, о к-рых можно помыслить. Механизм многократного применения процедуры номинации обеспечивает грамматика. Грамматика, в отличие от статичного словаря, является динамич. механизмом, состоящим из грамматич. значений и системы правил, к-рые строят из элементарных смысловых блоков сложные смысловые структуры и в то же время ставят этим структурам в соответствие определ. звуковые последовательности. Словарь и грамматика — два тесно связанных и согласованных компонента структуры Я. Их согласованность определяется общностью их осн. функций, а их различия, помимо отмеченных выше различий в структуре, связаны прежде всего с различием хранения- смысловых единиц в языковой памяти: словарные единицы хранятся как готовые к употреблению, автоматически воспроизводимые двусторонние сущности, в то время как единицы, в образовании к-рых участвуют грамматич. правила, в готовом виде в памяти отсутствуют и специально строятся в соответствии с иек-рым коммуникативным заданием. Согласованность словаря и грамматики способствует постоянному возникновению в речи единиц промежуточной природы, напр., таких, в к-рых осуществляется переход от свободного, грамматически организованного сочетания слов к устойчивому словосочетанию, эквивалентному слову (воспроизводимому по памяти, а не по правилам, см. Фразеологизм). Аналогичным образом словообразоват. процессы, создающие новые слова средствами грамматики, в том или ином фрагменте словарного состава постепенно угасают по мере узуального (см. Узус) закрепления нового слова в словаре и его окончат, превращения в единицу лексики. Грамматич. правила, устанавливающие связь между значением и звучанием, различаются по конечному результату их применения. Наиболее известны и изучены предписывающие правила. Они применяются обязательно и эффективно, если выполнены определ. условия (условия применимости). Напр., в рус. яз. правилом-предписанием является правило согласования в атрибутивной синтагме («новый дом», но «новое строение») или правило маркировки существительного по числу независимо от счетности/не-счетности его семантики («молоко» — ед. ч., «сливки» — мн. ч., «мнение» — ед. ч., «мнения» — мн. ч.). Применение этих правил обязательно приводит к нек-рому положит, результату (к образованию нек-рой языковой формы). Кроме того, в Я. существует значит, кол-во разрешающих правил, правил-советов, к-рые устанавливают не реальное, а потенциальное соответствие между значением и звучанием. Специфика этих правил состоит в том, что формирование связи между значением и звучанием обеспечивается ие одним таким правилом, а системой правил. Разрешающие правила действуют в тех частях грамматики, где одна и та же языковая форма служит означающим для множества разнородных означаемых, не находящихся в дополнит, распределении. Типичным примером такой ситуации является выбор одного из актантов предиката иа роль подлежащего. В эту систему входят разрешающие правила типа «Агенс может быть подлежащим», «Тема может быть подлежащим», «Конкретно-референтная именная группа скорее может быть подлежащим, чем нереферентная именная группа» и т. д. Данные правила формируют множество актантов-кандидатов на роль подлежащего, но сами по себе не предопределяют окончательную форму высказывания (ср. «Директор издал приказ» — «Приказ был издан директором»). Система разрешающих правил предполагает существование процедуры выбора из множества разрешенных альтер- ЯЗЫК 605 натив, создающих ситуацию неопределенности, конфликта, т. е. такую ситуацию, когда одновременно могут быть применены неск. разрешающих правил. Конфликтно-разрешающие правила опираются на прагматич. принцип приоритета, при к-ром выбор в конфликтной ситуации осуществляется в пользу максимально приоритетной альтернативы. Принцип приоритета, наряду с принципом экономии, заимствован Я. нз практики речевой и, шире, мыслит, деятельности и демонстрирует онтологнч. связь языка с мышлением. Большинство грамматич. правил непосредственно используется в формировании смысла строящегося высказывания, т. е. несет определ. информацию. В частности, правило согласования прилагательных с существительным в атрибутивной синтагме манифестирует наличие атрибутивной связи и не является чисто формальным. Существуют, однако, и формальные грамматич. правила, направленные на приведение звуковой последовательности к стандартному виду. Таковы в основном морфологич. и фоне-тич. правила типа всевозможных сандхи, редукции предударных гласных и т. п. Не всем значимым языковым сущностям соответствует нек-рая сегментная звуковая оболочка. Значит, доля смысла высказывания выражается супрасег-ментными средствами (см. Просодия, Интонация, Темп речи, Ритм и др.). В Я. существуют также нулевые знаки, не имеющие означающего, напр. нулевая связка в рус. яз. В ряде случаев означающим является не звук, а нек-рое грамматич. правило, напр. операция конверсии, переводящая слово из одной части речи в другую. Особенно распространено явление компрессии, когда в одном означающем слито неск. означаемых. По этому принципу организована слово-изменит. морфология флективных языков (напр., служебной морфеме «у» в рус. яз. соответствуют значения «1-е лицо», «ед. число», «наст. время&gt;). Синтак-сич. членение предложения (в тех языках, где имеются члены предложения) также служит для компрессии в одном означающем (члене предложения) неск. означаемых. Не имеют спец. внеш. формального выражения т. наз. пресуппозиции, составляющие существ, часть значения всякого высказывания. Все такого рода «отклонения» от простого соответствия между значением и звучанием обеспечивают Я. наибольшую эффективность в выполнении им его осн. функций, хотя в то же время значительно осложняют процесс исследоват. деятельности лингвиста. Но эти исследоват. трудности не следует отождествлять со сложностью самого объекта. Наоборот, чем проще объект устроен (т. е. чем непосредственнее его структура отражает его функции), тем сложнее его познать (в особенности при недоучете функцнон. аспекта). В яз-знании сосуществует достаточно большое кол-во интегральных концепций (моделей) Я., описывающих его устройство с разной степенью конкретности, детальности и в конечном счете достоверности (см. Модель в языкознании). Эти модели во многом противопоставлены друг другу и существуют на правах альтернативных гипотез, но часто представление о Я. приравнивается к той или иной модели, хотя число общих свойств, 606 ЯЗЫК приписываемых Я. всевозможными его моделями, сравнительно невелико. В целом практически все существующие модели Я., как статические (классич. традиционная грамматика Я., концепция Ф. де Соссюра, Л. Ельмслева и яр.), так и динамические (генеративная грамматика, модель — «Смысл — текст» и др.), страдают недоучетом функцион. предопределенности Я., производности его от речевой деятельности и прагматич. условий его использования. В большинстве моделей Я. постулируется уровневая структура (см. Уровни языка). Кол-во выделяемых уровней и системные межуровневые связи трактуются в разных моделях по-разному, но наиболее общепринятым можно считать выделение фонетики, морфологии, синтаксиса, семантики. Фонетика относится к уровню звучаний, семантика — к уровню значений, а синтаксис (и морфология — в тех языках, где она развита) обеспечивает соответствие между звуками и значениями. Каждый уровень характеризуется спе-цифич. составом конституирующих его единиц (см. Единицы языка). К осн. языковым единицам обычно относят фонему, морфему, слово, словосочетание, предложение. Конкретные представители одной и той же единицы (фонемы, морфемы и т. д.) находятся между собой в парад иг-матич. (см. Парадигматика) и синтаг-матич. (см. Синтагматика) отношениях. Парадигматич. отношения — это отношения в инвентаре, в системе, отличающие одну единицу данного типа от всех др. подобных. Синтагм атич. отношения — сочетаемостные (грамматические), устанавливающиеся между однотипными единицами в речевой цепи. Единицы разных типов находятся в иерархич. отношениях (морфема — упорядоченная последовательность фонем, слово — упорядоченная последовательность морфем и т. д.). В процессе речепроизводства парадигматич. отношения используются в основном на этапе номинации — выбора альтернативных способов означивания фрагментов действительности, синтагма-тич. и иерархич. отношения участвуют в процессе вербализации и линеаризации — при построении смысловой структуры и соответствующей ей правильной линейной звуковой последовательности. Ввиду наличия единой универсальной базы, предопределяющей границы возможного разнообразия в устройстве конкретных языков, естественно, что внутр. структуры конкретных языков обладают большим или меньшим числом сходных или тождеств, черт. Языки, устройство к-рых обнаруживает структурную общность в отношении тех или иных характеристик, образуют одну структурную группу (типологич. класс). Классификация языков по типам (см. Типология) может осуществляться по разным основаниям в зависимости от того, какие характеристики языковой структуры лежат в основе сравнения. В соответствии с этим один и тот же Я. может входить в разных классификациях в разные типы (и, соответственно, группировки языков). Так, рус. язык с т. зр. формально-мор-фологич. классификации попадает во флективный тип в отличие от аналитич. типа англ. яз., в то время как синтаксически они входят в один тип номинативных языков, противопоставленных языкам эргативного, активного, нейтрального типа. Хотя типологич. классификация, в отличие от генетической, не всегда отражает реальные связи между конкретными языками, она является одним из существ, инструментов индуктивно-дедуктивного изучения и представления сущностных свойств Я. вообще. А. Е. Кибрик…. смотреть

ЯЗЫК

   1) орган, имеющийся у многих животных и расположенный во рту; у человека служит средством невербальной коммуникации путем показывания его; 2) пленны… смотреть

ЯЗЫК

ИСКУССТВА — одно из важнейших проблемных полей современной философии искусства, конституированное в контексте характерного для постмодерна радикального поворота от центральной для классической традиции проблематики творчества к актуализирующейся в современной философии искусства проблематике восприятия художественного произведения (см. Нарратив, Смерть субъекта). Данная парадигмальная трансформация берет свое начало от предложенной М. Дессуаром (1867-1947) «всеобщей науки об искусстве», ориентированной — в отличие от традиционной эстетики — не на анализ процесса создания произведения искусства, а на анализ «эстетических переживаний» воспринимающего его субъекта (читателя=слушателя=зрителя), которые при ближайшем рассмотрении оказываются столь же сложной и творческой процедурой. Дессуар фиксирует поэтапный характер «эстетического переживания», выявляя в его структуре такие стадии, как «общее впечатление», результатом которого является формирование эмоциональной позиции по отношению к произведению на уровне «нравится — не нравится» (эта оценочная стадия выступает своего рода порогом, на котором, заглянув внутрь произведения, субъект решает, войти ли в него); затем восприятие «вещественного», установление особого рода отношений между субъектом и произведением искусства, в рамках которых возникает напряжение между восприятием как внешней субъект-объектной процедурой и экзистенциальным стремлением субъекта к растворению в произведении, примерке его на себя; разрешение этой ситуации в эстетическом наслаждении, выступающее в качестве финальной стадии восприятия произведения, могущее быть оценено не только как эстетический, но и как экзистенциальный результат «эстетического переживания» (Дессуар фундирует свою «всеобщую науку об искусстве» не только логикой и этнографией, но и психологией, физиологией, концепцией бессознательного). Парадигма трактовки искусства в контексте воспринимающей субъективности системно оформляется после фундаментальной работы М. Дюфрена «Феноменология эстетического опыта» (1953), артикулирующей онтологическое значение «чувственно-смысловой субъективности». Согласно Дюфрену, именно эстетический опыт конституирует человеческое измерение как эстетического объекта («человеческое» в вещи, ценностно-смысловую структуру объекта), так и самого человека («человеческое в человеке», экзистенциально-смысловую структуру субъекта), в силу чего «аффективная apriori» как единица эстетического опыта (соприкосновения субъекта и объекта в «человеческом») может быть понята как средство снятия субъект-объектной оппозиции в отношениях человека к миру (как в практико-утилитарном, так и в когнитивно-утилитарном планах), открывая экзистенциальные возможности отношений человека и мира в режиме диалога. Новый импульс к развитию данная парадигмальная установка получает в результате предпринятых по инициативе Адорно посмертных издания и переиздания (начиная с 1955) работ Беньямина, видевшего в понимании искусства путь не только к пониманию эпохи, и истории в целом, но и к постижению человеческого мира вообще («Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» и — особенно — «Парижские пассажи»). Окончательное оформление новой парадигмы философии искусства, охватывающей своим рассмотрением весь эстетико-психологический комплекс отношений между автором произведения, произведением и субъектом его восприятия, связано с включением в ее основания герменевтических установок (после «Актуальности прекрасного» Гадаме-ра с его тезисом о том, что «поэзия, даже самая малопонятная, рождается в понимании и для понимания»). Следует отметить, что в рамках самого искусства комплексное триединство автора, произведения и адресата было артикулировано гораздо раньше. Например, в «Театре» С. Моэма сын говорит актрисе, что боится входить, когда она одна в комнате: вдруг ее там нет. Или у М. Цветаевой: «Книга должна быть исполнена читателем как соната. Знаки — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить». В философии искусства радикальный поворот к этой проблематике происходит окончательно во второй половине 20 в. в связи с парадигмой «смерти Автора» в постмодернизме (см. Смерть субъекта). Именно в этом контексте — контексте восприятия художественного произведения как воспроизведения его, восприятия как своего рода творчески-герменевтической и одновременно экзистенциально-значимой процедуры — и ставится в современной философии искусства вопрос о его языке как о нахождении общего языка читателя и автора в произведении, акцентируясь не просто как актуальный, но фактически центрирующий всю проблематику современной версии философии искусства. Стратегия разрешения проблемы Я.И. выстраивается в этих рамках в двух вариантах, которые условно могут быть обозначены (по аналогии с естественным языком) как лексический и семантико-граммати-ческий. Если в русле первого подхода на передний план выступает вопрос о лексемах, структурно-функциональных единицах художественного текста в широком его понимании (вербальный, музыкальный, архитектурный, живописный и др.), и центральной проблемой становится проблема средств художественной выразительности (артикулируемая как проблема средств создания художественности как таковой), порождая различные варианты разрешения классической оппозиции между образной и знаковой интерпретациями природы искусства, то для семантико-грамматической постановки проблемы Я.И. акцентированной становится проблема архитектоники художественного произведения, понимаемой в предельно широком своем значении — как включающей в себя субъективность адресата произведения, в силу чего остро формулируется вопрос об экзистенциальном содержании взаимодействия между произведением искусства и субъектом его восприятия. Так, в рамках лексического подхода оформляются два альтернативных направления трактовки Я.И.: экзистенциально-образная и символическая. Первая основывается на концепции художественного образа Г. Зедльмайера, трактующего образ как «сгущение» и «опоэтизирование» экзистенциального опыта, который по сути своей до конца не формализуем, в силу чего как восприятие конкретного образа (в его «физиогномическом единстве»), так и понимание художественного произведения в целом (в его центрации вокруг чувственно-опоэтизированного керна — «середины») требует не столько эстетического, сколько экзистенциального усилия: узнавания и интуитивно-целостного «первопереживания». Альтернативная позиция в интерпретации средств создания художественности генетически восходит к «Философии символических форм» Кассирера, понимавшего под символом формальное средство интеграции и упорядочивания многообразного чувственного опыта, и в эксплицитном виде оформляется в эстетике С. Лангер, видящей в символизации специфический способ освоения действительности и понимающей в этом контексте искусство как одну из сфер реализации человеческой способности к «символотвор-честву». Эта способность, однако, согласно Лангер, укоренена не столько в рафинированно интеллектуальной, сколько в чувственно-психологической сфере, а потому символизация способна зафиксировать в объективной форме даже те эмоциональные состояния и экзистенциальные переживания, которые по природе своей не относятся к дикурсивным. В этом смысле художественные символы, по Лангер, принципиально несемиотичны, ибо, в отличие от знака, несущем информацию о другом, отличном от него самого объекте, т.е. репрезентирующем иное, символы искусства, напротив, «презентативны» в том смысле, что презентируют сами себя, свое глубинное содержание, оказываясь самодостаточными «значимыми формами». Интерпретация художественного произведения в этом случае может быть осуществлена, согласно Лангер, с одной стороны, как логический анализ художественных символов, чья объективная форма допускает универсальную интерсубъективную аналитику, а с другой — движение в поле художественных символов может рассматриваться как понимающее проникновение за «открывающуюся» этому пониманию объективную (а значит, и общезначащую, доступную для узнавания) форму символа — в его субъективное содержание. Выступая средством объективации и оформления в интерсубъективных символах чувственно-субъективного психологического опыта, искусство, таким образом, дает возможность расшифровки их содержания, а значит, понимания и интериоризации. (Как сказал в свое время Л.Н. Толстой, «вызвать в себе раз испытанное чувство и, вызвав его в себе, …передать это чувство так, чтобы другие испытали то же чувство. Искусство есть деятельность человеческая, состоящая в том, что один человек сознательно известными внешними знаками передает другим испытываемые им чувства, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их».) Что же касается семантико-грамматической стратегии интерпретации Я.И., то она может быть обнаружена в позициях таких авторов, как Р. Жирар (р. 1923) и Ф. Лаку-Лабарт (р. 1940). В «фундаментальной антропологии» Жирара центральная позиция отводится феномену мимесиса, регулирующему социальные ритуалы, посредством которых в обществе замещается жертвоприношение и вытесняется насилие. По концепции Жирара, именно мимесис фундирует структуру желания как предполагающую наличие опосредующего отношения субъекта и объекта звена — создаваемой субъектом модели, которая выступает одновременно и как соперник, вожделеющий к тому же объекту, что и субъект, и — будучи произведением и объективацией его сознания — как ученик, репрезентирующий те же желания. Миметический характер желания заключается в том, что модель-соперник-ученик реализует себя через миметическое взаимовоплощение, основанное, с одной стороны, на идентификации («будь, как я»), а с другой — не предполагающей полного отождествления, ибо каждый остается собой («не будь мною»). В этом контексте Жирар связывает мимесис с насилием (ибо в структуре желания бытие всех его сопряженных между собой звеньев является и результатом насилия, и насилием как таковым) и с религиозным началом (мимесис как символизирующий жертвоприношение и выступающий ритуальной рецитацией «заместительной жертвы» фундирует любое сакральное действо, которые, в свою очередь, фундируют социальность). Концепция Лаку-Лабар-та, генетически восходя к переосмыслению «фундаментальной антропологии» Жирара, тем не менее, задает самостоятельную ветвь развития семантико-грамматической стратегии в трактовке Я.И. Центрируя внимание на экзистенциальном состоянии субъекта восприятия художественного произведения («субъект в зеркале» искусства), Лаку-Лабарт анализирует его отношения с «воображаемым» (содержанием произведения), предполагающие как конструктивное, так и деструктивное воздействие «воображаемого» на субъекта: в процессе восприятия произведения искусства сознание подвергается внешнему трансформирующему воздействию, — субъект выступает не только и не столько в качестве «экзи-стирующего», сколько в качестве «дезистирующего», утрачивающего экзистенциальную тождественность и автохтонность экзистенциального опыта, ибо в пространстве мимесиса он встречается со своим «двоящимся двойником», тождественным и нетождественным как субъекту, так и самому себе: Я, фабульный герой, Я и фабульный герой, Я как Я, Я как фабульный герой и т.д., — отражения дробятся и множатся, задавая пространство экзистенции как принципиально мозаичное. Плюральность нарративных (см. Нарратив) практик оборачивается «в зеркале искусства» нестабильностью амальгамы, лишая субъекта иллюзии самотождественности как субстанциальной и инспирируя понимание ее как конституирующейся в плюральности «дезистенций». А поскольку любой экзистенции как «экзистенции отражений» предшествует «дезистенция» в отражениях, а изначальная «дезистенция» есть не что иное, как мимесис, постольку миметическая процедура выступает фундаментальной в экзистенциальном плане, а миметическая «гиперлогика» — фундаментальным ритмом (языком) бытия. Таким образом, в рамках семантико-грамматической трактовки Я.И. миметический акт выступает не только как экзистенциальное самотворчество, но и как основа любого коммуникативного творчества, ибо последнее носит миметический характер. В целом, в современной версии философии искусства в фокусе значимости оказывается языковая, коммуникативная функция искусства, а процедура понимания и интериоризации содержания художественного произведения трактуется не только как модель понимания в контексте общения между автором и субъектом восприятия, но — шире — как универсальная парадигма взаимопонимания, валидная в самых различных коммуникативных средах. Это оказывается особенно значимым в контксте игры-Play, где изначальная недосказанность, отсутствие исходно заданных правил и загодя оговоренных перспектив ставит человека лицом к лицу с миром возможного, инспирируя конструирование им собственного Я и Я другого в различных экзистенциальных контекстах, создание — на основе тех отблесков, которые они отбрасывают друг на друга, — ситуативного языка недосказанности как средства общения и понимания, раскрывая собственный коммуникативный и экзистенциальный потенциал. М.А. Можейко… смотреть

ЯЗЫК

Язык, lingua, — мышеч­ный орган, покрытый сверху, с боков и частично снизу слизистой оболочкой. В языке различают две части: перед­нюю, свободную, част… смотреть

ЯЗЫК

-а́, м.
1.Орган в полости рта в виде мышечного выроста у позвоночных животных и человека, способствующий пережевыванию и глотанию пищи, определяющий е… смотреть

ЯЗЫК

знаковая система, посредством которой осуществляется человеческое общение на самых различных уровнях, включая мышление, хранение и передачу информации и т. п. Вопрос о знаковом существе Я. занимал уже древних греков. В диалоге Платона *Кратил* ставится вопрос о том, закрепляет ли Я. форму за содержанием *по природе* или *по соглашению*. Главный участник диалога, Сократ, приходит к выводу, что репрезентация через подобие преобладает над использованием условных знаков, но имеет место и дополнительный фактор соглашение, обычай и привычка. В теории стоиков знак рассматривался как сущность, образуемая отношением означающего (*воспринимаемое*) и оз начаемого (*понимаемое*). Учение о знаке и обозначении получило дальнейшее развитие в трудах Августина и многих других крупных мыслителей средневековой схоластики.
В 60 70-х гг. XIX в. йельский языковед Д. Уитни определял Я. как систему произвольных и условных знаков. Его воззрения были поддержаны и развиты создателем структурной лингвистики Ф. де Соссюром, утверждавшим, что связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна. Выделяя значимость оппозиции *язык речь*, Соссюр обнаруживает четыре компонента языковой предметности: Я. как определенная знаковая структура; речевая деятельность как социально-исторический процесс функционирования Я.; языковая способность как способность владения индивида Я. и речь как индивидуальный акт реализации языковой способности и языкового знания каким-либо субъектом. Т. о., по Соссюру, Я. это систематизированная совокупность правил, необходимых для коммуникации. В противоположность этому, речь индивидуальное воплощение Я., включающая фонацию, реализацию правил и возможных комбинаций знаков.
Американский философ Ч. С. Пирс, почти одновременно с Соссюром и независимо от него, также отмечает различие между *материальными качествами* означающим знака и его *непосредственной интерпретацией*, т. е. означаемым. Однако, в отличие от французского исследователя, который настойчиво подчеркивал условность Я., Пирс учением о трех типах знаков давал основание для утверждения как фактического, так и условного характера связи между двумя составляющими знака. Он выделял иконический знак, знак-индекс и символический знак. Действие иконического знака основано на фактическом подобии означающего и означаемого, например, рисунка какого-либо дерева и самого дерева. Действие индекса (указательного знака) основано на фактической, реально существующей смежности означающего и означаемого (дым есть индекс огня). Действие символа основано на установленной по конвенции, усвоенной смежности означающего и означаемого. В данном случае связь основана на правиле и не зависит от наличия какого-либо сходства или физической смежности. Интерпретация символического знака возможна лишь при знании этого правила. Т. о., в основе разделения знаков на иконические знаки, индексы и символы лежит преобладание одного из перечисленных факторов над другими.
Выходя за рамки субъектно-объектной методологии, Э. Гуссерль раннего периода говорит о Я. как социальном отношении первостепенной значимости. Однако он утверждает, что для того, чтобы понять функционирование собственного Я-, необходимо вначале составить таблицу *идеальной формы* Я. и необходимо присущих ему, как Я. вообще, способов выражения. Только так можно выявить причастность какого-либо конкретного Я. к этой универсальной *форме значения*, как неполную реализацию *общей рационально обоснованной грамматики*. При такой постановке социальный опыт бытования Я. оказывался сомнительным и должен был уступить приоритет созерцанию сущностей. На втором этапе своей эволюции Гуссерль, подходя к проблеме Я., видит первоочередную задачу философии в том, чтобы вновь открыть для себя нашу принадлежность к определенной речевой системе. В противоположность научной установке (внешнего наблюдателя), обращенной к уже законченному Я., рассматривающей его в прошлом и разлагающей на совокупность лингвистических фактов, где его единство исчезает, феноменологическая установка становится теперь подходом, позволяющим впрямую выйти к реально функционирующему Я. в сообществе, употребляющем его не только для сохранения наличных смыслов, но и для прироста новых. Исследователь теперь должен исходить из того факта, что он расположен в Я., что он носитель речи, действие которой служит нам моделью для понимания других возможных систем выражения, отнюдь не являясь, однако, их частным случаем.
Развивая гуссерлевскую феноменологию сознания в направлении феноменологической герменевтики, М. Хайдеггер вскрывает онтологический срез Я. Я. дает о себе знать прежде всего в речи. Для речи нужны говорящие, рассуждает в *Пути к языку* Хайдеггер, которые скорее сами присутствуют в своем говорении, при том, на что они об-речены. В области Я. открывается многосложность элементов и взаимосвязей, чье единство обусловлено *разбиением* (понятием, которое надо понимать в смысле *разбиения сада*, что значит: разметить, вскопать, посадить саженцы). Разбиение область размеченного места говорящих, или иначе, область показывания того, о чем идет речь. *Каз* слово, объединяющее по сути *по-казывание* и *с-казывание*. С-казать это значит по-казать, объ-явить, дать видеть, слышать. Сущность Я., по Хайдеггеру, заключена в сказе, т. е. показе того, что уже содержится в Я.: всякое восприятие и представление о мире.
К. Бюлеру принадлежит заслуга повторного открытия *роли личности* в коммуникации. Он выдвинул четыре аксиомы Я., находящиеся на теоретическом стыке лингвистики с философией. В первой аксиоме, носящей название *модель Я. как органона*, языковой знак рассматривается как инструмент, посредством которого *один сообщает другому нечто о вещи*. Налицо модель канонической речевой ситуации, включающей говорящего, слушающего и предмет (и положение вещей) , о которых идет речь. Существенно при этом, что говорящий и слушающий не являются какими-то периферийными элементами, частью того, о чем может сообщаться; они занимают в речевой ситуации свои собственные позиции, так или иначе отражающиеся в высказывании. Особые позиции участников речевой ситуации предопределяет связь знака не только с предметами и ситуациями, о которых сообщается в высказывании, но и с каждым из них. Т. о., знак оказывается наделенным тремя функциями: это символ в силу своей соотнесенности с предметами и положениями вещей, это симптом в силу своей зависимости от отправителя и это сигнал в силу своей апелляции к слушателю, чьим внешним поведением или внутренним состоянием он управляет.
Концепция трех функций Я. Бюлера была развита и модифицирована в работе Р. Якобсона *Лингвистика и поэтика*. Якобсон выделяет шесть основных функций Я. в зависимости от принятой установки: 1) установка на отправителя-адресанта (в частности, передача эмоций), которой отвечает эмотивная функция; 2) установка на адресата (стремление вызвать у него определенное состояние), отвечающая коннотивной функции; 3) установка на сообщение (установка на его форму) поэтическая функция; 4) установка на систему Я. метаязыковая функция; 5) установка на действительность референтивная, иначе денотативная или когнитивная, функция; 6) установка на контакт фатическая функция. *Эмотивная* функция Якобсона соответствует *экспрессивной* у Бюлера, *коннотивная* *апеллятивной*, *референтивная* (*когнитивная*) функции репрезентации, по Бюлеру Вторая аксиома Бюлера касается знаковой природы Я., в основе которой положен *заместительный* принцип (*нечто стоит вместо чего-то другого*). Бюлер дополняет этот известный принцип *принципом абстрактивной релевантности*, подразумевающим, что когда в роли знаканосителя смысла выступает чувственно воспринимаемая вещь, то с выполняемой ею семантической функцией не должна быть связана вся совокупность ее конкретных свойств. Напротив, для ее функционирования в качестве знака релевантен тот или иной *абстрактный момент*. Аналогичная ситуация существует и в отношении содержания знака: в значение знака входит не вся безграничная совокупность признаков обозначаемых в конкретных случаях предметов и ситуаций, а только небольшая *сематологически релевантная* часть соответствующих признаков.
Третья аксиома представляет собой синтез концепций Гумбольта и Соссюра, а также теории актов Гуссерля и некоторых идей Аристотеля. Здесь предлагается *схема четырех полей*. В ней Я. может рассматриваться как: 1) речевое действие; 2) речевой акт; 3) языковое произведение; 4) языковая структура. Важным здесь является выделение *речевых актов*, трактуемых Бюлером в духе *смыслонаделяющих актов* Гуссерля. Акты такого рода предусматриваются особенностями языковой репрезентации, всегда связанной с некоторой семантической неопределенностью, обусловливающей определенную степень свободы субъективного *смыслонаделения*, которая ограничивается *объективными возможностями*. Четвертая аксиома гласит, что Я. по своей структуре представляет собой систему, состоящую по крайней мере из двух коррелятивных классов образований: слов и предложений. *Двухклассная* система использует при репрезентации две процедуры: выбор слов и построение предложений. Данная система сопоставима с концепцией Якобсона о наличии двух важных факторов, которые действуют на всех уровнях Я. Первый из этих факторов селекция *опирается на эквивалентность, сходство и различие, синонимию и антонимию*, тогда как второй комбинация, регулирующий построение любой последовательности, *основан на смежности*. Эти функции обнаруживают неисчерпаемый творческий потенциал естественного Я. по сравнению с какими-либо другими знаковыми системами.
С. А. Азаренко… смотреть

ЯЗЫК

        ЯЗЫК — сложная развивающаяся система наделенных значениями знаков, являющаяся средством объективации содержания сознания, выражающая совокупнос… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК
(language) Суть политики состоит в борьбе принципов и теорий общества. Поэтому язык для политики – то же, что кислород для атмосферы: язык явля… смотреть

ЯЗЫК

м.1) анат. langue f
обложенный язык — langue chargée, langue mauvaiseвоспаление языка — glossite fпоказать язык — montrer sa langue (для осмотра); tire… смотреть

ЯЗЫК

язык
гибкий (Фет); дерзкий (Пушкин); дерзостный (Пушкин); злой (Свирский); красноречивый (Бальмонт); могучий (Фет); напыщенный (Тургенев); острый (Сви… смотреть

ЯЗЫК

средство коммуникации, передачи мыслей или чувств. Различают язык как пользование речью от языка (французский~язык, немецкий язык) как системы знаков: второе — объективное основание первого. Когда мы говорим о языке животных (К. Фриш в 1923 г. показал, что медовая пчела, возвращаясь в улей, совершает танец в форме восьмерки, что означает направление, расстояние и концентрацию нектара, который она смогла найти в некотором месте), речь идет о языке действия, непосредственно связанном с той или иной потребностью. Способность животных обозначать голосом физические или психические ситуации (жару или холод, опасность, боль или хорошее самочувствие) или потребности (например, голод) изучалась учеными, в частности у дельфинов и китов. Но разница между голосовым сигналом и языком не только в степени сложности и структуре, но в природе и функции. Человеческий язык может быть интенциональным, он предполагает воображение и представление о будущем. Речь опирается на структурированный язык, служащий ей опорой, и ее собственная функция в том, чтобы выражать мысль. Язык как «искусство сообщать наши идеи зависит не столько от органов, используемых при коммуникации, сколько от присущей человеку способности, позволяющей ему использовать эти органы по своему усмотрению» (Руссо, «О происхождении языка», 1781). Язык — продукт общества, и сама идея «естественного языка», спонтанных выражений представляется проблематичной: жесты изменяются в зависимости от той или иной культуры, улыбка может (у японцев, например) выражать гнев. Обретение языка начинается с лепета (4-5-й месяц), к 10 месяцам возникают первые слова (3 или 4), а к пяти годам ребенок знает 3000 слов. Языковые отклонения могут быть связаны с повреждением височной доли или 3-й лобной извилины мозга. Следует различать афазию (потерю двигательной вербальной памяти), анартрию (дефект произношения), аслексию (неспособность читать).
Размышления о языке, речи и ее возможностях. Впервые анализ языка как системы знаков, т.е. лингвистику, мы находим в диалоге Платона (428-347 до Р.Х.) «Кратил». Здесь философ ставит вопрос, соответствуют ли имена природе вещей (наподобие звукоподражания, когда звуки непосредственно влекут за собой смысл), или же они являются лишь условными знаками, установленными по соглашению. Но первым от фонетического описания звуков к анализу функциональных отношений элементов языковой системы перешел Ф. де Соссюр (1857-1913). Его исследования в области санскрита и общего источника индоевропейских языков (всех языков Европы и Индии) привели его к определению языка как «общественного продукта языковой способности и совокупности необходимых соглашений, принятых социальным организмом, чтобы эта способность могла осуществиться у индивидов» («Лекции по общей лингвистике», 1916). Анализ языка вводит различие между устной и письменной речью. Устная речь понимается как самовыражение личности, как перманентное творчество, связанное с ситуацией, присутствием другого, но также как несовершенный и плохо структурированный язык. Письменную же речь можно рассматривать как чрезмерно строгую фиксацию и обедненное проявление устной речи — такую интерпретацию можно отнести к так называемому административному языку, — но также как наиболее строгое выражение мысли (язык науки и математики). Возможности языка: в «Феноменологии духа» (1807) Гегель напоминает, что когда Адам и Ева в процессе творения давали имена различным животным, они заново, на свой, человеческий, лад, творили мир, они приручили творение. Эта власть над природой, непосредственно предоставляемая культурой, источник техники, может обернуться и властью над людьми. Уже на заре истории западной политической власти Платон в диалоге «Гор-шй» (395-391 до Р.Х.), посвященном нормам поведения, описывает, как способность судей, сенаторов в Совете, граждан в народной Ассамблее или любом другом гражданском собрании, как их способность убеждать может обратить в раба любого члена общества; поэтому Горгий — мастер риторики — считает, что язык, именно через это искусство убеждать, является величайшим из благ. Сократ же ему отвечает, что призвание языка состоит не в том, чтобы раздавить противника — это порождает индивидуалистическую мораль («мораль Калликлеса»), но чтобы узнать и выразить истину и таким образом достичь счастья, условиями которого являются справедливость и умеренность. Как мы видим, вопрос о предназначении языка связан с вопросом о предназначении человека. Правомерно ли говорить о существовании собственно философского языка? Непосвященному читателю кажется, что одна из первых трудностей при чтении философских текстов связана с техническим, эзотерическим характером используемых терминов. Это естественно, ведь философия имеет свой собственный объект: она может служить размышлением о методах мышления (интуиция, умозаключение, методология, эпистемология и т.д.), затрагивать функции разума (понимание, эмоциональность, бессознательное и т.д.). Поскольку специализация философии — общность (выражение Конта в «Лекциях о позитивной философии», 1830-1842), она неизбежно порождает общие теории о мире и о жизни (детерминизм, экзистенциализм), часто соотносимые с именами их создателей (платонизм, картезианство, марксизм, дарвинизм и т.д.). Все эти термины требуют знания таких теорий и предварительного размышления. От Платона (428-347 до Р.Х.) до наших дней великие философы всегда старались выражаться простым и понятным языком. В «Апологии Сократа» Сократ заявляет своим судьям, что намерен изъясняться на обычном языке, без той риторики, что свойственна адвокатам и софистам. Декарт (1596-1650), в то время когда латынь оставалась языком ученых, писал по-французски, «чтобы быть понятым всеми». Бергсон (1859-1941) напоминает, что «трудности, встречаемые нами при чтении философских текстов, редко связаны со словарем, хотя мы почти всегда приписываем их словарю. Это было бы и бесполезно, да и невозможно, если бы философ — как некоторые от него требуют — начинал с определения нового значения, придаваемого им обычному термину, потому что все его исследование, все развитие его мысли будут иметь объектом анализа и точной и подробной реконструкции ту вещь, которую этот термин обозначает слишком размыто на взгляд здравого смысла» («Мысль и движение», 1934). Философский язык — это язык, который с точностью пытается выразить истину. Изъясняющийся человек ассимилирует истину, воплощает ее в своей личности и в своем уме тем способом, который Сократ называл «майевтикой» (помощь при родах, и рождается здесь идея), а Монтень — «формированием суждения» («Опыты», 1580); этот язык.— выражение рефлексии. Немецкие философы (Фихте, 1762-1814, Гегель, 1770— 1831, феноменология Гуссерля, 1859-1938) будут говорить о языке как носителе смысла (тогда как этот последний термин принят в качестве выражения работы ума, вовлеченного в то, что он говорит). Философский язык отличается от научного языка (описывающего законы и объективные факты); от поэтического языка (служащего выражением субъективности). Он ищет не точности, как наука, но строгости. Эта строгость связана с непрерывностью выражаемого смысла. Так же как и поэзия, он связан с субъектом, но — мыслящим субъектом (выражение Декарта), тогда как поэзия взывает к чистому чувству или чувствительности. Геру (1891-1978) в «Философии истории философии» (1979) показывает, что существует философская реальность, обладающая такой же полнотой содержания, что и поэтический язык, но выражающая логику, присущую работе сознания и стремящуюся к строгости и универсальности научного выражения…. смотреть

ЯЗЫК

средство коммуникации, передачи мыслей или чувств. Различают язык как пользование речью от языка (французский~язык, немецкий язык) как системы знаков: второе — объективное основание первого. Когда мы говорим о языке животных (К. Фриш в 1923 г. показал, что медовая пчела, возвращаясь в улей, совершает танец в форме восьмерки, что означает направление, расстояние и концентрацию нектара, который она смогла найти в некотором месте), речь идет о языке действия, непосредственно связанном с той или иной потребностью. Способность животных обозначать голосом физические или психические ситуации (жару или холод, опасность, боль или хорошее самочувствие) или потребности (например, голод) изучалась учеными, в частности у дельфинов и китов. Но разница между голосовым сигналом и языком не только в степени сложности и структуре, но в природе и функции. Человеческий язык может быть интенциональным, он предполагает воображение и представление о будущем. Речь опирается на структурированный язык, служащий ей опорой, и ее собственная функция в том, чтобы выражать мысль. Язык как «искусство сообщать наши идеи зависит не столько от органов, используемых при коммуникации, сколько от присущей человеку способности, позволяющей ему использовать эти органы по своему усмотрению» (Руссо, «О происхождении языка», 1781). Язык — продукт общества, и сама идея «естественного языка», спонтанных выражений представляется проблематичной: жесты изменяются в зависимости от той или иной культуры, улыбка может (у японцев, например) выражать гнев. Обретение языка начинается с лепета (4-5-й месяц), к 10 месяцам возникают первые слова (3 или 4), а к пяти годам ребенок знает 3000 слов. Языковые отклонения могут быть связаны с повреждением височной доли или 3-й лобной извилины мозга. Следует различать афазию (потерю двигательной вербальной памяти), анартрию (дефект произношения), аслексию (неспособность читать).
Размышления о языке, речи и ее возможностях. Впервые анализ языка как системы знаков, т.е. лингвистику, мы находим в диалоге Платона (428-347 до Р.Х.) «Кратил». Здесь философ ставит вопрос, соответствуют ли имена природе вещей (наподобие звукоподражания, когда звуки непосредственно влекут за собой смысл), или же они являются лишь условными знаками, установленными по соглашению. Но первым от фонетического описания звуков к анализу функциональных отношений элементов языковой системы перешел Ф. де Соссюр (1857-1913). Его исследования в области санскрита и общего источника индоевропейских языков (всех языков Европы и Индии) привели его к определению языка как «общественного продукта языковой способности и совокупности необходимых соглашений, принятых социальным организмом, чтобы эта способность могла осуществиться у индивидов» («Лекции по общей лингвистике», 1916). Анализ языка вводит различие между устной и письменной речью. Устная речь понимается как самовыражение личности, как перманентное творчество, связанное с ситуацией, присутствием другого, но также как несовершенный и плохо структурированный язык. Письменную же речь можно рассматривать как чрезмерно строгую фиксацию и обедненное проявление устной речи — такую интерпретацию можно отнести к так называемому административному языку, — но также как наиболее строгое выражение мысли (язык науки и математики). Возможности языка: в «Феноменологии духа» (1807) Гегель напоминает, что когда Адам и Ева в процессе творения давали имена различным животным, они заново, на свой, человеческий, лад, творили мир, они приручили творение. Эта власть над природой, непосредственно предоставляемая культурой, источник техники, может обернуться и властью над людьми. Уже на заре истории западной политической власти Платон в диалоге «Гор-шй» (395-391 до Р.Х.), посвященном нормам поведения, описывает, как способность судей, сенаторов в Совете, граждан в народной Ассамблее или любом другом гражданском собрании, как их способность убеждать может обратить в раба любого члена общества; поэтому Горгий — мастер риторики — считает, что язык, именно через это искусство убеждать, является величайшим из благ. Сократ же ему отвечает, что призвание языка состоит не в том, чтобы раздавить противника — это порождает индивидуалистическую мораль («мораль Калликлеса»), но чтобы узнать и выразить истину и таким образом достичь счастья, условиями которого являются справедливость и умеренность. Как мы видим, вопрос о предназначении языка связан с вопросом о предназначении человека. Правомерно ли говорить о существовании собственно философского языка? Непосвященному читателю кажется, что одна из первых трудностей при чтении философских текстов связана с техническим, эзотерическим характером используемых терминов. Это естественно, ведь философия имеет свой собственный объект: она может служить размышлением о методах мышления (интуиция, умозаключение, методология, эпистемология и т.д.), затрагивать функции разума (понимание, эмоциональность, бессознательное и т.д.). Поскольку специализация философии — общность (выражение Конта в «Лекциях о позитивной философии», 1830-1842), она неизбежно порождает общие теории о мире и о жизни (детерминизм, экзистенциализм), часто соотносимые с именами их создателей (платонизм, картезианство, марксизм, дарвинизм и т.д.). Все эти термины требуют знания таких теорий и предварительного размышления. От Платона (428-347 до Р.Х.) до наших дней великие философы всегда старались выражаться простым и понятным языком. В «Апологии Сократа» Сократ заявляет своим судьям, что намерен изъясняться на обычном языке, без той риторики, что свойственна адвокатам и софистам. Декарт (1596-1650), в то время когда латынь оставалась языком ученых, писал по-французски, «чтобы быть понятым всеми». Бергсон (1859-1941) напоминает, что «трудности, встречаемые нами при чтении философских текстов, редко связаны со словарем, хотя мы почти всегда приписываем их словарю. Это было бы и бесполезно, да и невозможно, если бы философ — как некоторые от него требуют — начинал с определения нового значения, придаваемого им обычному термину, потому что все его исследование, все развитие его мысли будут иметь объектом анализа и точной и подробной реконструкции ту вещь, которую этот термин обозначает слишком размыто на взгляд здравого смысла» («Мысль и движение», 1934). Философский язык — это язык, который с точностью пытается выразить истину. Изъясняющийся человек ассимилирует истину, воплощает ее в своей личности и в своем уме тем способом, который Сократ называл «майевтикой» (помощь при родах, и рождается здесь идея), а Монтень — «формированием суждения» («Опыты», 1580); этот язык.— выражение рефлексии. Немецкие философы (Фихте, 1762-1814, Гегель, 1770— 1831, феноменология Гуссерля, 1859-1938) будут говорить о языке как носителе смысла (тогда как этот последний термин принят в качестве выражения работы ума, вовлеченного в то, что он говорит). Философский язык отличается от научного языка (описывающего законы и объективные факты); от поэтического языка (служащего выражением субъективности). Он ищет не точности, как наука, но строгости. Эта строгость связана с непрерывностью выражаемого смысла. Так же как и поэзия, он связан с субъектом, но — мыслящим субъектом (выражение Декарта), тогда как поэзия взывает к чистому чувству или чувствительности. Геру (1891-1978) в «Философии истории философии» (1979) показывает, что существует философская реальность, обладающая такой же полнотой содержания, что и поэтический язык, но выражающая логику, присущую работе сознания и стремящуюся к строгости и универсальности научного выражения. … смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК м. мясистый снаряд во рту, служащий для подкладки зубам пищи, для распознанья вкуса ее, а также для словесной речи, или, у животных, для отдельных звуков. Коровий язык, лизун; рыбий, тумак; змеиный, жало, вилка; песий, лопата; кошачий, терка. Прикуси ломала, злой язык; лепетун, болтливый; мешалка, ребячий; суконный язык, картавый. Прочие значения языка выведены или из наружного вида его, или как от орудия речи. Мысок языком, клином. | Язык колокола, било, клепало, железный пест, кистень, привешиваемый внутри под шелом колокола, для звону. Ямщики любят подвязывать в колокольчик кольцо, вместо языка. Без языка и колокол нем. Добыть языка на колокольне (когда отымется язык, то обливают водой колокольный язык, и поят больного). | Нутреная воронка мережи, вентера, через которую рыба входит: детыш, детинец, ушинок. | Арх. подводная ледяная коса, от тороса. | Язык, язычок органа, пружинка, крючок, по коему бьют играя. Язык мялицы, било, которое ходит между щеками ее. | Язык кларнета, гобоя, пищик, тонкая деревянная пластинка, вставляемая в губник, для звука. | Язык в ловушке, насторожка, язычок, продольная палочка с зарубкою, с коей срывается отвесная подставка, сторожок. | Язык, язычок замка, задвижка, которая входит в проушину дужки висячего замка, в шип нутреного: сныч. Ключ бородкой замыкает язычок. Язычком зовут и спуск, собачку у ружейного замка и все сему подобное. | Язычок, черноморск. рыба Solea nasuta, полурыбица. | Язычок, во рту, висящий перед зевом кончик нёбного полога; иные зовут язычком гортанную покрышку, под корнем языка. | Язычок, растение Centaurea austriaka. | Язык, словесная речь человека, по народностям; словарь и природная грамматика; совокупность всех слов народа и верное их сочетанье, для передачи мыслей своих; ясак. Наречие, взявшее верх над прочими, сродными наречиями, зовут языком. Он знает много языков, говорит на пяти языках. Притча во языцех, Псалтирь,ова, а более постановка и связь их, образ, способ выраженья, свойственный кому лично. Язык Пушкина, Крылова, Державина. Лермонтов умел писать языком каждого из лучших поэтов наших. Язык Гоголя пестрый, неправильный, но яркий, сильный и выразительный. | Строй, слог и самый выбор слов, при различном их образовании, глядя по предмету, о коем говоришь, и по принятому обычаю. Язык книжный, — высокий, строгий; — поэм; язык разговорный, простонародный, приказный и пр. | Язык, воен. пленник, от коего расспросами выведывают что нужно о положении и состоянии неприятеля. Добыть, достать языка. Казаки в разъезд за языком пошли. Языки сказывали, стар. Языка ловить, стар. | Стар. приказн. обвинитель, обличитель перед судом, оговорщик на допросе, взятый и допрашиваемый для розыска, дела. А на которых людей языки говорят с пыток, и тех людей, по язычным толкам, имати, Акты. | Народ, земля, с одноплеменным населеньем своим, с одинаковою речью. Язык самарийский, Деян. самаритяне. Рцыте во языцех (всем народам), яко Господь воцарися, Псалтирь. Поганыи же половци свокупиша весь язык свой на рускую землю, летопись. Нашествие дванадесяти языков на Русь, 1812 год. | Язык, церк. чужой народ, иноверцы, иноплеменники; | язычники, идолопоклонники. Убо и языкам Бог покаяние даде в живот, Деян. Всяк язык Бога хвалит. У него язык долог, лишнее говорит. Язык остер, насмешлив. Укороти язык! Язык мой враг мой: прежде ума глаголет. Всякая птица от своего язычка погибает, сама скажется. Ешь пирог с грибами, да держи язык за зубами. Бе же князь речен языком, летопись. Языком мели, а рукам воли не давай. Языком не расскажешь, так пальцами не растычешь. Косен языком, заика. Язык до Киева доведет, всего доспросишься; и до кия, до побоев. Язык на сговоре, слово свято, что сказано, за то и держись, чур не отступаться. Подрезать язык, настригнуть подъязычную уздочку; *унять лишнюю болтливость. Хорошо языку за костяным частоколом сидеть! Чтоб тебе своим языком подавиться! врешь. Злой язык, клеветник. Велик язык у коровы, не дает говорить. Мал язык, да всем телом владеет. Шила и мыла, гладила и катала, пряла и лощила (а все языком). Язык доведет до кабака. Что знает, все скажет, — и чего не знает, и то скажет (язык). Велик коровий язык, да лизуном прозвали. Язык до добра не доведет. Язычок введет в грешок. Не спеши языком, да не ленись делом (торопись делом). Языком и лаптя не сплетешь. Не давай воли языку во пиру, во беседе, а сердцу в гневе. Языку каши дай, или смочи язычок, или накорми язык, замолчи. Прикусить бы тебе язык! Язык укусить — кто-то бранит. Никто за язык не тянет. Будто язык в киселе. У него язык ниткой перевязан, язык размок. Белы руки с подносом, резвы ноги с подходом, голова с поклоном, язык с приговором. Язык голову кормит (он же и до побоев доводит). Язык поит и кормит, и спину порет. На языке мед, а под языком лед. Одет просто, а на языке речей со сто. Не ножа бойся, а языка. Языце, супостате, губителю мой! Язык один и в будни, и в праздник. Бог дал два уха, а один язык. Такое сердце взяло, что сам бы себе язык перекусил! Вино развязывает язык. Язык держи, а сердце в кулак сожми. Держи язык короче. Держи язык на привязи (на веревочке). Языком играй, а рукам воли не давай. Языком и шипи, и щелкай, а руку за пазухой держи. Языком мели, а руками не разводи. От языка (молвы) не уйдешь. Не спеши языком, торопись делом. Язык хлебом кормит, и дело портит. Язык языку ответ дает, а голова смекает. Морской язык, черноморское рыба Solea nasuta. Воробьины язычки, спорыш, мурава, Corrigiola littoralis. Свиные язычки, см. приворот. Коровий язык, см. короста. Воловьи язычки, солодкое зелье, кровобой, Pulicaria dysenterica. Бараний язык, растение румянка, Onosma echioides. Воловий язык, Cynoglossum, живокость. Олений язык, растенье Gymnogramma celerach. | Scolopendrium, семьи папоротников. Язычный, к языку относящийся. Язычные науки, к языкам и к письменности относящиеся. Язычный человек арх. бойкий на язык, речистый. Не сварися с человеком язычным, Сир. Язычные мышцы. Стал он на утлом месте стены, по язычной сказке, где у них быти болшему приступу, по показанию языка. Язычные молки (молвки), стар. то же. | Язычный, более языческий, относящийся к идолопоклонникам и идолопоклонству. Языческие обряды; языческий храм, капище, требище, кумирня; — бог, болван, истукан, кумир. Язычество ср. идольство, кумирство, идолопоклонство, обожанье природы или истуканов замест Бога. Аще ты иудей сый, язычески, а не иудейски живеши, почто языки нудиши иудейски жительствовати? Язычник, язычница, идолопоклонник, кумирник, обожатель земной природы, болванов, истуканов. | Лингвист, ученый, знающий много языков. Мецофанти был величайший язычник. | Наушник, переносчик, сплетник или злой язык и тайный клеветник. | Язычник, растенье серпуха, Serratula tinctoria см. катр. Язычиться арх. говорить, молвить, сказать, проговорить (выговорить), мочь, быть в силах говорить. Да уж больной не язычит, он без языка. Язычничать вост. переносить, пересказывать, наушничать, сплетничать и обносить людей заглазно, надувать кому в уши, ябедничать. Язычничество, язычничанье ср. ябеда, злоречие; наушничество, сплетни. Языковеденье, языкознание ср. филология и лингвистика, изученье древних или живых языков. Языковед, языковедец, филолог, лингвист, язычник. Языкоученье, преподаванье языков. Языкоучебный, к сему относящийся. Языкоучитель, языкоучительница, кто учит языку. Язынить тамб. стоять, глядеть, зевать разинув рот, высунув язык (?); | болтать вздор, пустословить, пустобаять. Языня об. пустой, вздорный болтун, пустобой; | полоротый, разиня. <br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

м.1) (орган тела) lengua fвоспаление языка мед. — glositis f- показать язык2) (кушанье) lengua fкопчёный язык — lengua ahumada3) (средство общения; спо… смотреть

ЯЗЫК

I. ОСНОВНОЕ ЗНАЧЕНИЕИз всех земных созданий способность говорить присуща только человеку (см. помимо речей Бога, также Быт 3:1; 1Кор 13:1; 2Кор 12:4). … смотреть

ЯЗЫК

знаковая система, используемая для целей коммуникации и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом языке помимо словаря также синтаксиса и… смотреть

ЯЗЫК

наиболее объемлющее и наиболее дифференцированное средство выражения, которым владеет человек, и одновременно высшая форма проявления объективного духа. Язык развился из естественных звуков. Уже каждый крик своего рода язык. Человек трудился над совершенствованием этого важного, хотя еще и весьма примитивного средства общения, стремясь придать крику некую форму. Крик при этом распадался на свои составные части; так появился ряд звуков, которые сначала являлись только особыми звуковыми оттенками крика. Звуки обособлялись от крика, опять срастались в звуковые образования и превращались, т. о., в основы слов, при этом пантомимический характер звуков играл решающую роль. Такой звуковой комплекс, как, напр., *хо*, мог уже столь отчетливо отличаться от др. звуковых комплексов (*ха*, *хе* и т. д.), что возникала привычка связывать его с наличием или появлением какого-то определенного предмета. Поэтому, когда появлялся этот предмет, появлялся как бы сам по себе и в одной и той же форме этот звуковой комплекс. Данный процесс обратим: восприятие звукового комплекса влечет за собой возникновение представления о предмете. Звуковой комплекс превращается в магическое слово, обладающее способностью совершать колдовство с предметом (в мышлении первобытных народов представление и реальность еще весьма и весьма слабо различаются). Язык еще и сегодня рассматривается в некоторых случаях как обладающий магической силой (*заговаривание*, заклинания, молитвы и т. д.). Под каждым словом, которое я произношу, я что-то подразумеваю. Слово находится между сознанием и мыслимым предметом. Оно участвует в бытии обоих. Оно отделяет их друг от друга, давая мне тем самым возможность отличать возникающее благодаря слову представление от предмета. Без него представление не могло бы возникнуть ни у меня, ни у другого. Но слово также и связывает предмет и сознание. Без слова представление не могло бы становиться знаком того, что мыслится. В этой функции отделения и связывания и находится источник неограниченного влияния языка на мышление. Благодаря языку мышление само может становиться предметом исследования, оно может объективироваться и передаваться другим даже по наследству. Язык, даже объективный дух, воплощает в себе личный дух. Дух скрыт в слове (Гёльдерлин). Но т. к. наше мышление может быть познано нами только в языковой оболочке и форме, то мир микрокосмоса постигается нами согласно способу бытия нашего языка: мир превращается нами в язык др. рода. Каждый предмет становится носителем некоторой сущности, которую мы можем познать. Поскольку воспринимаемый органом слуха звук, а также движение рук и мимика чтото для нас значат, постольку и весь мир имеет для нас значение. Язык в равной мере делает дух телесным и одухотворяет действительность. Слово сосуд для нашего духа, из которого мы выплескиваем его на весь мир, осмысливая, т. о., последний. Благодаря слову предмет становится доступным духу и превращается в нечто такое, что дано нашему познанию. Слово произносимая сущность предмета. Благодаря выражающему сущность предмета слову предмет привлекает к себе внимание и говорит нам, чтб он, собственно, есть. По мере того как предметы начинают участвовать в этом процессе общения, придающее смысл сознание, с помощью языка воздействуя на них, фактически приспосабливается к ним. Сознание движется по миру на повозке языка и возвращается обогащенным к себе самому; см. Рефлексия. В языке можно выделить три функции (К. Бюлер): выражения (обнаружения), воздействия (с помощью призыва, сообщения и т. д.), отнесенности к вещи (называние, ориентирование, изображение). Говорящий всегда что-то выражает, обращается ли он к себе (интроекция) или к тем, с кем он говорит. Эта отнесенность к другому (в качестве воздействия) является уже вторжением в сферу свободы, она есть *действие*. Высказываются не просто предложения, а просьбы, жалобы, вопросы, сообщения, поучения, поощрения, угрозы, приказания. При этом речь большей частью идет о вещном, которое образует содержание (в узком смысле) высказываемого. Центром тяжести речи может быть как демонстрация (напр., какое-либо объяснение), так и воздействие или нечто вещественное; однако вместе с фиксированием какого-либо положения вещей должен также указываться путь для действия, должна открываться часть поля действия, а также твердо быть установлена цель этого действия. Во всех случаях сама демонстрация есть часть жизни. История всякого языка отражает социальную историю его народа. Корневые слова языка показывают, какие предметы были самыми важными для народа в период формирования языка. Словарный состав языка показывает, о чем думает народ, а синтаксис как думает (см. Сфера мышления). Язык наиболее точно характеризует народ, ибо является объективным духом. Характерным, напр., является тот факт, что у бедуинов имеется множество слов для обозначения верблюда, в зависимости от условий, в которых он фигурирует в их жизни, а восточноафрик. охотники имеют множество слов для выражения различных оттенков коричневого цвета и только одно для выражения каждого из всех остальных цветов. И если в слав, языках вспомогательный глагол *есть* играет значительно меньшую роль, чем, напр., в роман, и герман. языках, то это говорит лишь о том, что проблема существования, и в первую очередь проблема реальности, здесь совсем не стоит или стоит не с такой остротой, как в роман, и герман. языках. В языке запечатлевается, находит выражение та или иная сфера жизни; она возникает перед глазами слушателя, которого язык благодаря этой особенности отсылает к определенным ее моментам, к определенной области опыта, переживаний; причем эти переживания не слабеют у того, к кому обращена речь, а, наоборот, усиливаются (слово *море* означает для рыбака нечто иное, чем для курортника). Следовательно, каждое воспринимаемое слово должно интерпретироваться, чтобы иметь возможность быть понятым в этом же смысле, какой подразумевается говорящим. Но правильная интерпретация возможна только тогда, когда сфера мышления говорящего известна по крайней мере со стороны ее структуры. Понимание чужого языка связано с тем же самым, но только более сложным процессом интерпретации…. смотреть

ЯЗЫК

(language) — 1. Система символической коммуникации, то есть путем вокальных (и письменных) знаков, резко отличающих человеческие существа от всех остальных видов. Язык регулируется правилами и первоначально включал в себя множество условных знаков, которые зачастую имели общее значение для всех членов лингвистической группы. 2. *Решающая знаковая практика, в которой и посредством которой человеческая личность формируется и становится социальным существом* (У. Малфорд, 1983). 3. Важнейшая, но не единственная знаковая система человеческого общества — ср. Язык тела. Язык — это средства, путем которых стабилизируется и кристаллизуется субъективность (включая *знание* и науку, а также протяженность обществ в пространстве и времени; см. Пространственно-временная протяженность). Язык существует также как *объективный* институт, не зависящий от какого-либо индивидуального пользователя. В сумме со всеми аспектами человеческой культуры он считается историчным и подверженным изменению. В настоящее время имеется от трех до пяти тысяч активных языков и большое число неактивных. Люди овладевают знанием или умением на специфическом языке путем сложного процесса социализации. Пока специфические знание и умение не являются неотъемлемой их чертой, но они генетически наделены механизмом усвоения языка. Примечательно, что Нома Чомский утверждал: *Мы владеем врожденной способностью схватывать правила грамматической структуры* (см. также Глубинная структура; Грамматика; Синтаксис; Соссюр; Якобсон). Социологи и социальные психологи часто были менее связаны с формальными свойствами языка, чем с отношением между языком, идеологией, знанием и социальной природой словесного общения. Социальные психологи обычно концентрировались на последнем факторе, а социологи — на изучении отношения между языком и такими нелингвистическими структурными механизмами, как класс и тендер. Творчество Бэйзила Бернштейна (1971 — 1977), однако, показало, что различные формы социального отношения порождают разные формы лингвистических норм. Так, в процессе школьного обучения дети из среды низшего рабочего класса часто находятся в невыгодном положении из-за употребления ими ограниченных лингвистических норм (см. Разработанные и ограниченные коды). Скотт (1977) и Туриэл (1983) провели различие между лингвистическим и социально-коммуникативным умением, причем мастерство общения зависит от индивидуальной способности сочетать оба аспекта. Лингвистическое умение относится к индивидуальному владению и словарем, и грамматическими правилами, а социально-коммуникативное к степени, в которой энкодер (человек посылающий сообщение) отзывчив на социальные и лингвистические характеристики декодера (слушателя). По мнению многих, оба вида умения должны рассматриваться как весьма взаимосвязанные. Так, семантика может формулироваться только с точки зрения прагматики, то есть языковое употребление должно изучаться, прежде всего, контекстуально. Социологи и социальные психологи (а также философы — см. Лингвистическая философия; Формы жизни; Языковые игры; Речевое действие, Витгенштейн) проявляли возрастающий интерес к изучению сложных и социально определенных правил, управляющих лингвистической деятельностью. В частности, вербальная интеракция (словесное общение) характеризируется правилами, связанными со структурированием разговора и с очередностью высказываний (см. Диалоговый анализ). Этнометодологов особенно интересуют не установленные правила, управляющие коммуникативной интеракцией (см. X. Гарфинкель, 1967; X. Сакс и др., 1974). Другой общей сферой является лингвистическая относительность. Природа отношения между языком и нашим восприятием, а также пониманием мира изучается с различных точек зрения. Одна из наиболее влиятельных из них — работа Бенжамина Ли Уорфа и Эдварда Сапира. Согласно гипотезе Сапира-Уорфа, речь личности определяет природу ее представления о мире. Но есть и другое мнение: язык не имеет определяющей функции и в действительности сам зависит от опыта. Еще одна область исследования — отношение между тендером и языком. Д. Спендер (1980) доказывал, что язык *делается мужчинами*, а М. Дэйли показала *андроцентричный* или *фаллоцентричный* его характер, выступая за необходимость *гиноцентричного* языка. В основе различия между подходами лежит следующее предположение: угнетение женщины проявляется и поддерживается посредством языка и процесса языковой интеракции. Правда, такие подходы не являются новыми (см., например, Хершбергер, 1948; Мерриам, 1964), но *вторая волна феминизма* дала толчок развитию иных форм анализа. Наконец, но не в последнюю очередь, язык в возрастающей мере используется как *модель* социальных отношении в целом, особенно опираясь на *структурную* регулируемую правилами природу обоих областей. В структурализме и постструктурализме (см. также Леви-Стросс; Лакан) социальные отношения не просто подобны языку, а они и есть язык. Следовательно, индивидуальные действия (как и частные выражения) можно рассматривать как *структурные* результаты (см. также Синтагматическое и парадигматическое; Децентрированное *Я*). При такой критике структурализм утрачивает связь с творческим потенциалом субъекта, очевидным не в последнюю очередь в отношении использования языка, которое предполагает *творческое* впитывание правил, являющихся интерпретируемыми, а иногда и трансформируемыми. С тех пор в представлении о растущем признании зависимости синтаксиса от контекста в широких научных кругах более не признается способность структурной лингвистики обеспечивать адекватную модель хотя бы языка, и не удивительно, что она не смогла дать обществу такой модели. См. также Лингвистика; Социолингвистика; Когнитивная антропология…. смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеч. общения, мышления и выражения. С помощью Я. осуществляется познание мира, в Я. объективируется самосознание личности. Я. является специфически социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеч. поведением.
Марксизм рассматривает Я. как обществ.-историч. явление, служащее средством выражения и объективации идеального, поскольку «идеи не существуют оторванно от языка» (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 4, 1935, с. 99). Формирование и развитие категориальной структуры Я. отражают формирование и развитие категориальной структуры человеч. мышления.
Как факт духовной культуры человечества Я. в своём функционировании и развитии обусловлен всей совокупностью процессов духовного и материального произва, обществ. отношений людей. Вместе с тем Я. характеризуется относит. самостоятельностью, выражающейся в наличии специфич. внутр. закономерностей его функционирования и развития.
С т. зр. материализма, Я. возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» (Маркс К.иЭнгельс Ф., Соч., т. 3, с. 29). Биологич. предпосылками человеч. Я. явились сложные двигат. и звуковые формы сигнализации, существовавшие у высших животных. В процессе перехода от животных предков к человеку, когда возник труд в собств. смысле, связанный с изготовлением орудий, начинает формироваться вторая, речевая сигнальная система; звуки из средства выражения эмоций постепенно становятся средством обозначения вещей, их свойств и отношений, начинают выполнять функции преднамеренного сообщения; складывается относительно устойчивая связь между представлением о предмете и кинестетич. ощущениями речедвигат. аппарата со слуховым образом звука. От элементарных, нечленораздельных звуковых комплексов первобытные люди по мере усложнения процесса материального произ-ва, обществ. отношений и сознания постепенно переходили ко всё более сложным обобщённым звуковым комплексам.
Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Благодаря Я. осуществляется специфически человеч. форма передачи социального опыта, культурных норм и традиций, через Я. реализуется преемственность различных поколений и историч. эпох.
История каждого отд. Я. неотделима от истории народа, владеющего им. Совр. языки складывались в связи с формированием совр. народов. Первоначальные родо-племенные Я. по мере слияния племён и образования народностей трансформировались в Я. народностей, в дальнейшем, с образованием наций, возникают единые нац. языки.
Я. участвует в осуществлении практически всех высших психич. функций, будучи наиболее тесно связан с мышлением. Связь эта нередко трактуется как параллелизм речевых и мыслит. процессов (соответственно устанавливается взаимоотношение единиц Я. и мышления чаще всего слова и понятия, предложения и суждения), что связано с упрощенным толкованием языкового значения как непосредств. отражения объекта в зеркале Я. Значение же есть система констант речевой деятельности, обеспечивающих относит. постоянство отнесения её структуры к тому или иному классу; тем самым значение, поскольку оно полностью усвоено носителем Я., есть как бы потенциальный заместитель всех тех деятельностей, к-рые оно опосредует для человека. Я. участвует в процессе предметного восприятия, является основой памяти в её специфически человеч. (опосредствованной) форме, выступает как орудие идентификации эмоций и в этом плане опосредует эмоциональное поведение человека. Можно сказать, что наряду с обществ. характером труда Я. определяет специфику сознания и человеч. психики вообще.
Звуковой Я., как и пластика человеч. тела, является «естественной» системой знаков в отличие от искусственных Я., специально создаваемых в науке (напр., логике и математике), иск-ве и т.п. Специфич. особенностью человеч. Я. является наличие в нём высказываний о самом Я., обусловливающей способность Я. к самоописанию и описанию др. знаковых систем. Др. особенность Я.его членораздельность, внутр. расчленённость высказываний на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы в структурной лингвистике принято вычленять на материале индоевроп. языков фонологич., морфологич., лексич. и син-таксич. уровни). Это связано с аналитизмом Я. дискретностью смысла его единиц и способностью их к комбинированию в речи по известным правилам.
Аналитизм Я. позволяет ему строить тексты сложные знаки, обладающие развитой системой модальности, временной мерой (разделением прошлого, настоящего и будущего) и выражением лица. Все эти осо бенности языковых вначений обусловливают универсальность Я. по сравнению с др. знаковыми системами, позволяют Я. описывать мир как целое, называть предметы мира, описывать поведение людей и давать личные имена людям и коллективам, определяя тем самым строение коллективов людей. Многообразные аспекты Я. составляют предмет изучения различных наук: лингвистики, логики, психологии (психолингвистика), антропологии (этнолингвистика), истории культуры, литературоведения, социологии (социолингвистика и лингвистич. социология), семиотики, теории массовой коммуникации. Перерабатывая данные конкретных наук, философия даёт им определ. истолкование в контексте решения таких общих проблем, как происхождение Я., взаимоотношение Я. и сознания, место Я. в процессе духовного освоения мира и т. д…. смотреть

ЯЗЫК

I B́ сущ; 207 см. _Приложение II(о́рган в полости рта; система словесного выражения мысли и др.)языка́мн.языки́языко́в́А руки их переплетенные!Четыре в… смотреть

ЯЗЫК

Боек на язык кто.Меткий (швидкий, гострий) на язик хто; язикатий хто.Вертеться на языке, на кончике языка.Крутитися (вертітися) на язиці, на кінчику яз… смотреть

ЯЗЫК

1. Естественно существующая коммуникативная система общества.
2. Упорядоченная совокупность или система языковых смысловых или смыслоразличи-тельных е… смотреть

ЯЗЫК

— средство общения людей — в устной форме или посредством его письменной (литературной) формы. Общность языка является условием формирования почти любого социального коллектива, в т. ч. этноса. При этом связь языка с этносом является исторически наиболее ранней, естественной и устойчивой, ибо язык формируется и развивается обычно внутри определенного этноса, и не случайно, что самоназвания этносов (этнонимы) часто совпадают с названиями соответствующих языков (русский этнос — русский язык, чувашский этнос — чувашский язык и т. п.). Лингвистическая классификация языков, основанная на генетическом принципе, когда родственные по происхождению языки объединяются в группы и семьи, наиболее широко применяется и для классификации этносов, например, на этнических картах. Все это позволяет считать язык важным признаком этноса. В этнографии и статистике этнической принято различать язык родной и язык разговорный. Родной язык наиболее тесно связан с этническим происхождением и используется в этнической статистике как объективный признак этноса. В случаях, когда человек рождается в этнически смешанной семье и живет в этнически смешанном коллективе, где пользуются двумя языками, родным языком обычно считается язык матери; в этом понимании он использовался в переписях населения некоторых стран (например, в Пруссии). В первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. вопрос о «родном языке» понимался в смысле языка раннего детства; в советских переписях населения 1920, 1926, 1939, 1959 гг. и др. он использовался вместе с вопросом о «национальности» («народности»), но в более субъективном смысле («язык, который опрашиваемый считает родным»). Разговорный язык — основной язык бытового общения людей в семье и обществе (в учебных заведениях — язык образования, язык производственного коллектива и т. д.). В этнически однородном коллективе разговорный язык совпадает с родным, в полиэтнической среде обычно преобладает язык одного из этнических компонентов — более многочисленного или более развитого в экономическом и культурном отношении; у большинства российских народов таким языком исторически стал русский.Разговорный язык у многих этносов делится на более или менее различающиеся диалекты (наречия). Кроме того, во многих регионах мира существовало и существует явление так называемой лингвистической непрерывности, когда идет постепенное накопление диалектных или языковых изменений (увеличение языковой дистанции между поселениями или общинами). Это явление, наряду с недостаточно четко установленным лингвистами различием между языком и диалектом, нередко приводит к тому, что в качестве основного их разграничителя выступает факт существования того или иного этноса с утвердившимся самосознанием и самоназванием, имеющего свою государственность. В результате этого некоторые «самостоятельные» языки оказались близки друг к другу до степени сравнительно легкого взаимопонимания говорящих на них (например, татарский, башкирский, казахский и узбекский языки), а некоторые языки имеют внутри себя настолько сильные диалектные различия, что взаимопонимание людей, говорящих на них, очень затруднено (например, между нижненемецким и верхненемецким диалектами, между основными диалектами китайского языка и т. п.). Имеются случаи, когда один и тот же язык (с теми или иными диалектными вариациями в его разговорной форме) используется различными этносами (например, немецкий язык — немцами, австрийцами, германо-швейцарцами, люксимбуржцами и эльзасцами; испанский язык — испанцами, мексиканцами, кубинцами и большинством других латиноамериканских наций и т. п.). Имеются двуязычные этносы (на-пример, парагвайцы, говорящие на испанском и языке гуарани; мордва, основные группы которой говорят на эрзянском и мокшанском языках и др.), а также этносы, почти полностью перешедшие на иноэтнический язык (например, ирландцы — на английский), но поддерживающие тем или иным способом свой исторически исконный язык. Такие случаи свидетельствуют о возможности сложных соотношений между языком и этносом, о необязательном их совпадении и учитываются в теории этноса.<br><b>Синонимы</b>: <div class=»tags_list»>
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок
</div><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

1) dil; tokmak2) анат. lisan* * *м1) dil
говя́жий язы́к — sığır diliзаливно́й язы́к — dil jölesiпоказа́ть кому-л. язы́к (дразня) — birine dil çıkarmak2… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК — знаковая система, используемая для целей коммуника­ции и познания. Системность Я. выражается в наличии в каждом язы­ке помимо словаря также синт… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК
(lingua, glossa), вырост дна ротовой полости у позвоночных животных, выполняющий функции транспортировки и вкусового анализа пиши. Я. рыб, з… смотреть

ЯЗЫК

Язык: А — собаки с вентральной поверхности; Б — собаки с дорзальной поверхности; В — свиньи; Г — коровы; Д — лошади.
Язык:А — собаки с вентральной пов… смотреть

ЯЗЫК

:а) как речь или наречие. «На всей земле был один язык и одно наречие», говорит бытописатель (Быт.11:1 ,6,7,9). Предание об одном первоначальном языке … смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫ́К — важнейшая знаковая система в человеч. культуре, средство членения, классификации и надындивидуальной фиксации опыта, посредством к-рого осуществляется речевое общение и понятийное мышление. Благодаря Я. возможны собственно человеч. формы социального взаимодействия, а также порождение, переработка и хранение информации в культуре. В отношении к системам коммуникации животных Я. человека обладает важным сходством (использование выразительных движений тела, у чел. — преим. артикулярного аппарата) и рядом качеств. отличий, среди к-рых основные: произвольность язык. знаков, возможность отсылки к предметам и ситуациям, не представленным в данный момент в чувственном опыте; наличие т. н. двойного членения; возможность построения неогра-нич. числа сообщений; возможность построения метавысказываний, отсылающих к Я., а не к внеязык. действительности; культурная передача Я. при помощи традиции; возможность реализации не только в изначально присущей Я. звуковой субстанции, но и в письменной или жестовой речи, в др. кодах; возможность построения вторичных знаковых систем на осн. языка.<p class=»tab»>Под произвольностью язык. знака имеется в виду отсутствие мотивации означающего означаемым. Условный характер знаков очевиден из самой возможности существования разных Я. и, соответственно, разных обозначений и разных обозначаемых реалий. В связи с этим можно говорить и о том, что каждый конкретный Я. в нек-рых пределах предоставляет своим носителям особые средства для концептуализации, заключает в себе специфич. картину мира (т. н. гипотеза Сэпира — Уорфа).</p><p class=»tab»>Под двойным членением имеется в виду возможность сегментации речевого сообщения на миним. единицы, обладающие самостоят. значением, и на единицы, значение к-рых сводится к различению значащих единиц. Наличие двойного членения согласует задачи, решаемые при помощи Я., и возможности человека в обл. памяти, восприятия и артикуляции.</p><p class=»tab»>Двойное членение и аппарат сочетания нескольких знаков в высказываниях (синтаксирование) — признаки дискретного характера язык.коммуникации, в противоположность аналоговой организации зоосемиотич. коммуникативных систем; возможно, возникновение дискретной язык. коммуникации связано с особой ролью ручных жестов наряду с вокальными сигналами на ранних этапах формирования Я. В целом, проблема происхождения Я. пока не имеет удовлетворит решения.</p><p class=»tab»>В речевом общении Я. может выполнять разные функции, гл. из к-рых следующие: установление и поддержание контакта; сообщение информации о внеязык. действительности; сообщение информации о язык. коде (метасообщение); выражение эмоций говорящего; воздействие на слушающего (побуждение); воздействие на окружающую действительность (т. н. «перформативные» высказывания и магич. формулы); передача эстетич. информации, закодированной в структуре сообщения. Общение изначально диалогично, предполагает конкретного адресата и вписано в деят-ностный контекст. Между тем Я. позволяет индивиду общаться с самим собой, совмещая адресанта и адресата (внешняя речь в функции планирования; внутр. речь), а культуре — выработать формы деят-ности, в к-рых сообщение оторвано от условий порождения и его диалогичность свернута в монолог (напр., письменный текст).</p><p class=»tab»>Я. представляет собой сложную систему, обладающую иерархич. структурой: единицы б. высоких уровней являются сочетанием единиц нижних уровней. В системе Я. различаются словарь как инвентарь готовых самостоят. значащих единиц и грамматика как механизм сочетания этих единиц для получения высказывания. Разные разд. науки о Я. (фонология, морфология, синтаксис, семантика, лексикология) изучают структуру и функционирование разл. уровней и компонентов системы Я. Существенно, что лингвист не может непосредственно наблюдать Я., а лишь создает модель Я. или описывает систему нек-рого конкретного Я., опираясь на данные речи — тексты, порождаемые в конкретных актах речевого общения. Их вариативность, реализующая потенции системы одного и того же Я., свидетельствует, во-первых, о существовании в пределах Я. диалектных, социальных и стилистич. подсистем и, во-вторых, о тенденции Я. к изменению во времени (эволюции), проявляющейся на разных уровнях языковой структуры.</p><p class=»tab»>В семиотике разл. знаковые системы рассматриваются как «Я.», в большей или меньшей степени разделяющие свойства естественного Я. Нек-рые из таких «Я.» человеч. культуры непосредственно основываются на естеств. Я. (напр., лит-ра), что становится возможным благодаря его важным особенностям: знак потенциально неоднозначен, он оставляет часть своего значения на усмотрение интерпретирующему (Ч. Пирс), поэтому значение язык. высказывания определяется не только семантическими, но и прагматическими факторами; гибкость Я., возможность разных способов выражения и умолчания сходного содержания позволяет сделать выбор варианта и его организации в отдельную семантич. систему.</p>… смотреть

ЯЗЫК

язык сущ.муж.неод. (49)
ед.им.
хуже в них? душа или язык?ГоУ 4.10.
Робеет дух, язык прикован мой!ГН 2.
ед.вин.
вам напрямик, Так невоздержну на язык… смотреть

ЯЗЫК

м. 1) анат. langue f обложенный язык — langue chargée, langue mauvaise воспаление языка — glossite f показать язык — montrer sa langue (для осмотра); … смотреть

ЯЗЫК

м1) (орган) Zunge f
показать язык — die Zunge zeigen (врачу); die Zunge herausstrecken (шалость)обложенный язык — belegte Zunge2) (средство общения) Sp… смотреть

ЯЗЫК

1) система знаков любой конфигурации, служащая средством человеческого (в том числе и национального) общения, а также мышления;2) средство-хранения и п… смотреть

ЯЗЫК

(англ. — language; нем. — Sprache) — основное средство общения людей — в его устной форме — или посредством его письменной формы. Общность Я. является условием формирования почти любого социального коллектива, в том числе этноса (см.). При этом связь Я. с этносом является исторически наиболее ранней, естественной и устойчивой, ибо Я. формируется и развивается обычно внутри определенного этноса, и не случайно, что самоназвания этносов (см. Этноним) часто совпадают с названием соответствующих языков (русский этнос — русский Я., чувашский этнос — чувашский Я. и т.п.). Лингвистическая классификация языков, основанная на генетическом принципе, когда родственные по происхождению языки объединяются в группы и семьи, наиболее широко применяется и для классификации этносов, например на этнических картах (см. Классификация лингвистическая). Все это позволяет считать Я. важным признаком этноса.
В этнографии и статистике этнической (см.) принято различать родной Я. и разговорный Я. «Родным» считается Я., усваиваемый человеком с раннего детства в процессе его этно-культурной социализации и ориентации. Именно в этом качестве родной Я. (англ. — native language) наиболее тесно связан с этническим происхождением и в таком виде стал использоваться в этнической статистике как объективный признак этноса. В случаях, когда человек рождается в этнически смешанной семье и живет в этнически смешанном коллективе, где пользуются двумя языками, родным Я. обычно считается язык матери, и в этом понимании также использовался в переписях населения некоторых стран (например в Пруссии — Mutterschprache). В первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. вопрос о «родном языке» понимался в смысле Я. раннего деетства; в советских переписях населения он использовался вместе с вопросом о «национальности» («народности»), но в более субъективном смысле («язык, который опрашиваемый считает родным»). Разговорный Я. — основной Я. бытового общения людей в семье и обществе (в учебных заведениях — язык образования, язык производственного коллектива и т.д.). В этнически однородном коллективе разговорный Я. совпадает с родным, в полиэтнической среде обычно преобладает язык одного из этнических компонентов — более многочисленного или более развитого в экономическом и культурном отношении, или господствующего в политико-административном отношении; в большинстве российских городов таким Я. исторически стал русский Я.
Разговорный Я. у многих этносов делится на более или менее сильно различающиеся диалекты (наречия). Кроме того, во многих регионах мира существовало и существует явление так называемой лингвистической непрерывности с постепенным накоплением диалектных или языковых изменений по мере увеличения дистанции между поселениями (общинами). Это явление, наряду с недостаточно четко установленным лингвистами различием между Я. и диалектом, нередко приводит к тому, что в качестве основного их разграничителя выступает факт существования того или иного этноса с утвердившимися самосознанием и самоназванием. В результате некоторые «самостоятельные» языки оказались близки друг-другу до степени сравнительно легкого взаимопонимания говорящих на них (например, татарский, башкирский, казахский и узбекский языки), а некоторые языки имеют внутри настолько сильные диалектные различия, что взаимопонимание людей говорящих на них очень затруднено (например, между нижненемецкими и верхненемецкими диалектами, между основными диалектами китайского языка и т.п.). Имеются такие случаи, когда один и тот же Я. (с теми или иными диалектными вариациями в его разговорной форме) используется различными этносами (например немецкий язык — немцами, австрийцами, германо-швейцарцами, люксембуржцами и эльзасцами; испанский язык — испанцами, мексиканцами, кубинцами и большинством других латиноамериканских наций и т.п.). Имеются двуязычные этносы (например, парагвайцы, говорящие на испанском и Я. гуарани;мордва с эрзянским и мокшанским языками и др.), а также этносы, почти полностью перешедшие на иноэтнический Я. (например, ирландцы — на английский), но поддерживающие тем или иным способом свой исторически исконный Я. Такие случаи, свидетельствующие о возможностях сложного соотношения между Я. и этносом, о необязательном их совпадении, учитываются в теории этноса.
ЛИТ.: Шор Р.О., Чемоданов Н.С. Введение в языкознание, М., 1943.
Язык и общество, М., 1968.
Базиев А.Т., Исаев М.Н. Язык и нация, М., 1973.
Miller S.H. World living languages. N.Y., 1964.
Hertzler J.O. A Sociology of Language. N.Y., 1965.
М.Н.Губогло,
В.И.Козлов … смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК. Средство общения в человеческом обществе; способность говорить, писать, словесно выражать свои мысли; выраженная мысль, речь; стиль, слог изложения. О звучании речи, характере произношения звуков. Благозвучный, гортанный, грубый, звонкий, звучный, красивый, легкий, мелодический (устар.), мелодичный, музыкальный, мягкий, напевный, певучий, плавный, приятный, резкий, сладкозвучный, тягучий, хриплый, чеканный. О лаконичном или многословном языке. Бабий (разг.), болтливый (разг.), депешный, длинный, конспективный, краткий, лаконический, лаконичный, лапидарный, многоглагольный (устар.), многоречивый (устар.), многословный, немногословный, пухлый, скупой, сорочий (разг.). О простом, правильном языке. Безукоризненный, безупречный, безыскусственный, бесхитростный, будничный, бытовой, доступный, ежедневный, естественный, живой, легкий, народный, натуральный (устар.), неподдельный, непринужденный, образцовый, обыденный, обыкновенный, обычный, повседневный, подлинный, понятный, правильный, прозаический, простой, разговорный, самобытный, свежий, точный, удобопонятный (устар.), человеческий, четкий, чистый, ясный. О богатом, красивом языке. Алмазный, блестящий, богатый, броский, великий, великолепный, выпуклый, выразительный, гибкий, гладкий, живописный, зримый, индивидуализированный, индивидуальный, искрометный, картинный, колоритный, красивый, красочный, крепкий, меткий, многогранный, могучий, мощный, неповторимый, обработанный, образный, оригинальный, остроумный, острый, отточенный, отшлифованный, пластический, пленительный, поэтический, поэтичный, правдивый, превосходный, прекрасный, рельефный, роскошный, свежий, свободный, сочный, увлекательный, усладительный (устар.), художественный, чудесный, чудный, энергичный, яркий. О языке, проникнутом каким-либо чувством, выражающем какое-либо чувство, состояние. Безжалостный, беспокойный, беспощадный, бодрый, бранчливый, веселый, взволнованный, горячий, резкий, едкий, елейный, желчный, злобный, зловещий, злой, злющий (простореч.), коварный, колкий, колючий (разг.), ласковый, ликующий, лукавый, масленый, мрачный, мятежный (устар. поэт.), насмешливый, огненный, пламенный, порывистый, проникновенный, резкий, робкий, сварливый, сердечный, скользкий (разг.), слезливый, страстный, торжественный, хитрецкий (разг.), хитростный (устар.), шутейный (простореч.), шутливый, эмоциональный, ядовитый, ядотворный (устар.), язвительный. О книжном, высокопарном или изысканном языке. Витиеватый, возвышенный, высокий, высокопарный, вычурный, громоздкий, деревянный, изощренный, изысканный, искусственный, книжный, кудреватый (простореч.), кудрявый, лакированный, модный, надутый (разг.), напыщенный, натянутый, прекраснодушный, приглаженный, приподнятый, рафинированный, салонный, старомодный, схоластический, тяжеловесный, тяжелый, утонченный, фразистый, ходульный, цветистый, щегольской. О грубом, бедном, стереотипном языке. Банальный, бедный, безграмотный, бестелесный, бесцветный, бледный, варварский, выхолощенный, грубый, дикий (разг.), должностной, дурной, жалкий (разг.), изломанный, исковерканный, казарменный, казенный, канцелярский, ломаный, маловыразительный, малограмотный, невыразительный, неграмотный, неизящный, неправильный, неуклюжий, плохой, площадной, провинциальный, серый, скудный, суконный, сухой, трафаретный, тугой, тусклый, убогий, холодный. О непонятном, иносказательном языке, неясной манере изложения. Абсурдный, бессмысленный, дикий, загадочный, запутанный, заумный, иносказательный, каббалистический, маловразумительный, малопонятный, мудреный (разг.), мудрый, невразумительный, неопределенный, непонятный, неясный, попугайский (разг.), птичий, странный, таинственный, тарабарский, темный, чудовищный, эзопов, эзоповский. Благоуханный, болезненный, вывихнутый, громовой, динамитный, капризно-гибкий, лунно-нежный, набатный, народно-хитрецкий, парчовый, пепельно-холодный, перекрученный, проворный, растрепанный, солнечный, тощий, чахлый, черноземный, черствый. Архаический, блатной, газетный, городской, государственный, детский, древний, живой, звуковой, иностранный, канцелярский, классический, крестьянский, литературный, местный, метафизический (устар.), мертвый, метафорический, мифологический, морской, научный, национальный, обиходный, официальный, письменный, племенной, подлый (устар.), природный, прозаический, производственный, простонародный, разговорный, родной, родовой, современный, стихотворный, тайный, телеграфный, технический, церковный, чиновничий, чернокнижный (устар.) и т. п.<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

Средство общения в человеческом обществе; способность говорить, писать, словесно выражать свои мысли; выраженная мысль, речь; стиль, слог изложения.О звучании речи, характере произношения звуков.Благозвучный, гортанный, грубый, звонкий, звучный, красивый, легкий, мелодический (устар.), мелодичный, музыкальный, мягкий, напевный, певучий, плавный, приятный, резкий, сладкозвучный, тягучий, хриплый, чеканный.О лаконичном или многословном языке.Бабий (разг.), болтливый (разг.), депешный, длинный, конспективный, краткий, лаконический, лаконичный, лапидарный, многоглагольный (устар.), многоречивый (устар.), многословный, немногословный, пухлый, скупой, сорочий (разг.).О простом, правильном языке.Безукоризненный, безупречный, безыскусственный, бесхитростный, будничный, бытовой, доступный, ежедневный, естественный, живой, легкий, народный, натуральный (устар.), неподдельный, непринужденный, образцовый, обыденный, обыкновенный, обычный, повседневный, подлинный, понятный, правильный, прозаический, простой, разговорный, самобытный, свежий, точный, удобопонятный (устар.), человеческий, четкий, чистый, ясный.О богатом, красивом языке.Алмазный, блестящий, богатый, броский, великий, великолепный, выпуклый, выразительный, гибкий, гладкий, живописный, зримый, индивидуализированный, индивидуальный, искрометный, картинный, колоритный, красивый, красочный, крепкий, меткий, многогранный, могучий, мощный, неповторимый, обработанный, образный, оригинальный, остроумный, острый, отточенный, отшлифованный, пластический, пленительный, поэтический, поэтичный, правдивый, превосходный, прекрасный, рельефный, роскошный, свежий, свободный, сочный, увлекательный, усладительный (устар.), художественный, чудесный, чудный, энергичный, яркий.О языке, проникнутом каким-либо чувством, выражающем какое-либо чувство, состояние.Безжалостный, беспокойный, беспощадный, бодрый, бранчливый, веселый, взволнованный, горячий, резкий, едкий, елейный, желчный, злобный, зловещий, злой, злющий (простореч.), коварный, колкий, колючий (разг.), ласковый, ликующий, лукавый, масленый, мрачный, мятежный (устар. поэт.), насмешливый, огненный, пламенный, порывистый, проникновенный, резкий, робкий, сварливый, сердечный, скользкий (разг.), слезливый, страстный, торжественный, хитрецкий (разг.), хитростный (устар.), шутейный (простореч.), шутливый, эмоциональный, ядовитый, ядотворный (устар.), язвительный.О книжном, высокопарном или изысканном языке.Витиеватый, возвышенный, высокий, высокопарный, вычурный, громоздкий, деревянный, изощренный, изысканный, искусственный, книжный, кудреватый (простореч.), кудрявый, лакированный, модный, надутый (разг.), напыщенный, натянутый, прекраснодушный, приглаженный, приподнятый, рафинированный, салонный, старомодный, схоластический, тяжеловесный, тяжелый, утонченный, фразистый, ходульный, цветистый, щегольской.О грубом, бедном, стереотипном языке.Банальный, бедный, безграмотный, бестелесный, бесцветный, бледный, варварский, выхолощенный, грубый, дикий (разг.), должностной, дурной, жалкий (разг.), изломанный, исковерканный, казарменный, казенный, канцелярский, ломаный, маловыразительный, малограмотный, невыразительный, неграмотный, неизящный, неправильный, неуклюжий, плохой, площадной, провинциальный, серый, скудный, суконный, сухой, трафаретный, тугой, тусклый, убогий, холодный.О непонятном, иносказательном языке, неясной манере изложения.Абсурдный, бессмысленный, дикий, загадочный, запутанный, заумный, иносказательный, каббалистический, маловразумительный, малопонятный, мудреный (разг.), мудрый, невразумительный, неопределенный, непонятный, неясный, попугайский (разг.), птичий, странный, таинственный, тарабарский, темный, чудовищный, эзопов, эзоповский. Благоуханный, болезненный, вывихнутый, громовой, динамитный, капризно-гибкий, лунно-нежный, набатный, народно-хитрецкий, парчовый, пепельно-холодный, перекрученный, проворный, растрепанный, солнечный, тощий, чахлый, черноземный, черствый. Архаический, блатной, газетный, городской, государственный, детский, древний, живой, звуковой, иностранный, канцелярский, классический, крестьянский, литературный, местный, метафизический (устар.), мертвый, метафорический, мифологический, морской, научный, национальный, обиходный, официальный, письменный, племенной, подлый (устар.), природный, прозаический, производственный, простонародный, разговорный, родной, родовой, современный, стихотворный, тайный, телеграфный, технический, церковный, чиновничий, чернокнижный (устар.) и т. п…. смотреть

ЯЗЫК

м.
1) (орган) lingua
обложенный язык — lingua sporca / patinosa
щелкать языком — (far) schioccare la lingua
показать язык (врачу) — la lingua
2) … смотреть

ЯЗЫК

1) Система фонетических, лексических и грамматических средств, являющаяся орудием выражения мыслей, чувств, волеизъявлений и служащая важнейшим средств… смотреть

ЯЗЫК

язык, яз′ык, -а, мн. ч. -и, -ов, м.1. Подвижный мышечный орган в полости рта, воспринимающий вкусовые ощущения, у человека участвующий также в артикуля… смотреть

ЯЗЫК

1) 舌头 shétouкончик языка — 舌尖лизать языком — 用舌头舔2) перен. 说话[能力] shuōhuà [nénglì]лишиться языка — 失去说话能力дать волю языку — 信口开河острый на язык — 说话刻薄3) … смотреть

ЯЗЫК

бес дернул за языкбоек на языкбойкий на языквысунув языквысунувши языквысуня языкдержать язык за зубамидержать язык на привязидернуло за языкдлинный яз… смотреть

ЯЗЫК

яз’ык — звуковой и письменный строй речи определенного народа. Вначале у всех людей язык был один (Быт.11:1 ), который, быть может, был понятен даже и … смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫКЯзык — слишком важная вещь, чтобы доверять его языковедам. Ольгерд Терлецкий Язык — это диалект, обладающий собственной армией и флотом. Макс Вайнр… смотреть

ЯЗЫК

средство общения, но, как говорят юмористы, «язык дан человеку для сокрытия мыслей». Мысли, которые мы затем выражаем словами, являются последовательностью состояний информационной системы.
Как и в случае с числом, мы можем задать себе вопрос: “Чем оперирует разум, имея дело со словами?»
Различают язык слов, жестов, цветов, музыки, живописи и т.п. Нас будет интересовать, в основном, язык слов. Здесь необходимо перефразировать знаменитую «фразу Маккулоха»:
«Каким должно быть СЛОВО, чтобы человек мог знать/понять его,
и каким должен быть человек, чтобы он мог понять/знать СЛОВО?»
Слово — это символьный ключ, приводящий нас в некоторое состояние; сравнение слов — сравнение состояний нашей информационной системы.
Вначале своего развития Человек изъяснялся (общался) с помощью жестов (кулаком, дубинкой), затем (несомненный прогресс) звуков, далее — слов, предложений, книг и, наконец, библиотек (нас интересует, что человек читал, где учился, какое учебное заведение закончил),т.е. систем образования, культур.
В настоящее время Человеком используются все доступные средства коммуникации (все достижения культуры и цивилизации) и имеется соответствующий им менталитет.
Ассоциативный блок.
Унификация системы образования позволяет людям говорить на одном языке, что достаточно очевидно. Менее очевидно — почему так не нравится унификация системы образования некоторым.
Язык слов сильнее нас. В слово вложен труд и опыт многих поколений и многих людей, которые нам ничего не должны, которые действовали, решая свои задачи, и при этом обобщили в слове большой практический материал применения (огромное количество состояний души).
Сила языка определяется свойствами информационных систем, например: у желающего что-либо сказать возникла мысль, говорящий ее трансформировал в поток слов, значение которых сам не понимает, и передал этот физический сигнал в пространство; сигнал достиг ушей или глаз слушающего, который создал у себя в сознании информационный блок (состояние), основанный на содержащихся в его памяти словах, значение которых он также не понимает (т.е. понимает по-своему), после этого информационный блок проходит переработку в подсознании и служит зачастую сигналом к действию. В другом случае, может быть ночью, подобно жирафу из известного анекдота, слушателя вдруг осенит и он поймет, что же сказал говорящий; но вполне может быть, что и не осенит.
Стоит попытаться высказать какую-нибудь мысль, как сразу убеждаешься, что слушатели формируют, свои оригинальные информационные блоки, отсюда и выражение «человек слышит то, что способен понять» и другое «язык мой — враг мой!». Хотя в последнем случае отражается также и черта характера — болтливость.
Существует Третий закон Чизхолма, который гласит: «Любые предложения люди понимают иначе, чем тот, кто их вносит».
Закон имеет следствия:
Следствие 1. Даже если ваше объяснение настолько ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно найдется человек, который поймет вас неправильно.
Следствие 2. Если вы уверены, что ваш поступок встретит всеобщее одобрение, кому-то он обязательно не понравится.
В соответствии с [2] язык — знаковая система любой природы, выполняющая познавательную и коммуникативную (общения) функции в процессе человеческой деятельности… Язык является средством сохранения накопленных знаний и их передачи.
Ассоциативный блок.
ТЕМ НЕ МЕНЕЕ: «Для выполнения конкретной работы слова необходимо доопределять». … смотреть

ЯЗЫК

Язык:а) как речь или наречие. «На всей земле был один язык и одно наречие», говорит бытописатель (Быт.11:1 ,6,7,9). Предание об одном первоначальном языке находилось у язычников. Они думали, что во времена Сатурна все животные говорили одним языком; но люди, не умея ценить своего счастья, посольством просили Сатурна избавить их от смерти, дабы они не казались униженными пред змием, который обновляется ежегодно. Разгневанный Сатурн лишил их общего языка, и они рассеялись, (Plat. in Politic. Phil. de confus. ling). Спрашивается: какой был первый и всеобщий язык человеческого рода? Некоторые толкователи утверждают, что хотя следы оного более или менее видимы в древних восточных языках, однако ни один из них не есть более первоначальный, подобно как в наши времена ни французский, ни итальянский, ни испанский не есть древний латинский. Другие отдают первенство еврейскому, не отвергая однако же, что и он потерпел изменение от времени. Сие мнение оправдывается: а) Историею. При помощи долголетней жизни патриархов и их постоянства во мнениях и обыкновениях, язык Адама без великого повреждения долженствовал сохраниться до Ноя, язык Ноев до Авраама, язык же Авраамов есть еврейский. Священная история не подает нам причины смешивать благословенное племя с сынами человеческими (Быт.11:5 ) как в преступлении столпотворения, так и в наказании смешения языков. Некоторые природным языком племени Авраамова полагают Халдейский, потому что находят его в отечественной стране сего племени, и даже в устах Лавана — иегар сагадуфа, холм свидетельства (Быт.31:47 ); но не вероятнее ли то, что племя Нахора, оставленное посреди смешения языков и народов, мало помалу переменило язык своих предков на язык своих соседей, нежели то, что сие сделал Аврам, Богом отделенный от всех народов и не желавший ни с кем иметь близкого сообщения, как только с своим древним родом? б) Свойством самого языка еврейского. В нем доселе преимущественно сохраняется то достоинство первоначального языка, что в его наименованиях видимы свойства вещей. В ·св. Писании он из себя самого изъясняет древнейшие имена мест и лиц, кроме весьма немногих, коих корни утратились, или сохранились только в других ближайших к нему языках. Что сие преимущество не может быть отнесено к искусству писателя ·св. книг, сие доказывают имена, которых образование не было в его власти и которые долженствовали получить начало вместе с языком. в) Сравнением его с другими древними языками. Более всех имеет он чистоты, простоты и правильности в своем образовании. Древнейшие имена народов, стран, божеств языческих, и многие другие слова, коих начало невидимы в других языках, изъясняются из еврейского. Вообще в нем сближаются древности языков, как потоки при источнике.б) Язык и уста, как органы слова. Осторожность в слове заповеданы нам в 3, 6 и 9 заповедях закона Божия. Кроме того, в ·св. Писании весьма много встречается изречений с целью вразумить, с какою пользою для себя и для ближнего может быть употребляемо нами слово и какой страшный вред может принести оно от неблагоразумного употребления (Прит.12:18 , Прит.10:20 , Прит.20:15 , Прит.15:4 , Еф.4:20 , Иов.5:21 , Иак.3:1 ,10 и ·др. ). «Говорю же вам, сказал Спаситель, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Мат.12:36 ,37)…. смотреть

ЯЗЫК

language, tongue* * *язы́к м.languageформализова́ть язы́к вчт. — formalize a languageалгебраи́ческий язы́к — algebraic languageалгоритми́ческий язы́к… смотреть

ЯЗЫК

Пищеварительный аппарат формируется совокупностью органов, обеспечивающих трансформацию питательных веществ, приносимых с пищей, клетками организма. Он… смотреть

ЯЗЫК

материализованная форма бытия сознания, представленная в системе понятий; знаковая система, служащая средством общения, обмена информацией. Язык служит способом перевода наших представлений, образов сознания в общепонятную систему символов. Абстрактное, теоретическое мышление может существовать только посредством языка. Язык длительное время, на протяжении многих веков существовал только в устной форме. Он формировался на базе звукового общения животных путем дифференциации звуковых сигналов и соотношения их с той или иной ситуацией. Язык является посредником между предметом (внешним миром) и человеком. Чтобы упорядочить внешний мир, человеку нужно было называть (обозначать) предметы. Так появились слова, термины, понятия. Язык складывался как социальный и культурный феномен: он отражал условия бытия, формы деятельности, какие-то предпочтения, уровень материального и технического развития. Язык позволяет обнаружить сознание и дает возможность исследовать его. Каждое слово – это зашифрованное сознание. По мере развития культуры, связей между странами и народами язык обогащается новыми понятиями, констатируя тем самым, что данные явления, обозначенные в языке, вошли в жизнедеятельность, стали предметами реальности. Язык несет на себе множество функций. Наиболее важными среди них являются: когнитивная (познавательная), информационная, коммуникативная (общения), культурологическая и др. В качестве многоаспектного феномена язык выступает предметом исследования многих дисциплин: лингвистики, логики, семантики, психологии, социологии и др. и, конечно, философии. В классической философии язык анализируется с точки зрения его традиционных функций и значимости: мера представленности бытия в языке, проблемы соотношения языка и сознания (мышления), языка и культуры и пр. В рамках неклассической философии (неопозитивизм, лингвистическая философия, философия науки) – проблемы формализации языка (в том числе гуманитарного знания), исследование структурных элементов языка, проблема соотношения естественного и искусственного языков, проблемы использования языка для создания искусственного интеллекта, машинных аналогов и пр. В постмодернизме (герменевтика и др.) – анализ текстовых структур; проблема ввода в систему языка неологизмов и поиск их культурно-смысловой нагрузки; анализ интертекстуальности (поиск скрытого содержания и скрытого смысла того или иного текста); исследование символических языков (например, означивание языковых игр и языка игр как таковых) и т.д. В современной философии язык рассматривается не в качестве объективно наличной реальности сознания, а как творческий процесс духовного бытия индивида, выступающий как фактическое проявление его субъективности: индивид – это его язык. Современная философия языка в постмодерне настолько расширяет сферу своих исследований, что практически сводит всю метафизику («первую философию») к философии языка, включая в нее и концепцию сознания, и концепцию человека, и концепцию бытия. … смотреть

ЯЗЫК

Язык
система знаков, служащая средством человеческого общения, развития культуры и способная выразить всю совокупность знаний, представлений и веров… смотреть

ЯЗЫК

язык     Субпродукт (см.); в кулинарии обычно используется говяжий (коровий, воловий, бычий) и телячий языки. Говяжьи языки весят 1,5-2 кг, телячьи — 0… смотреть

ЯЗЫК

Язык
Язык — мышечный орган, покрытый слизистой оболочкой и снабженный вкусовыми рецепторами. Язык участвует в акте жевания и глотания, а также служит… смотреть

ЯЗЫК

1. (анат.)Орган, участвующий в образовании звуков речи, в частности, язычных согласных – самых распространенных в языках мира.
2. (линг.)Важнейшее сре… смотреть

ЯЗЫК

совокупность речевых средств (фонетических, лексических, морфологических, синтаксических), принятая данным коллективом, в отвлечении от конкретных актов говорения. Я. как реально существующая знаковая система обнаруживает себя в речи. Мысль о том, что целое, именуемое Я., представляет взаимосвязь и взаимодействие по меньшей мере двух явлений, была сформулирована в виде дихотомии «Я.—речь» швейц. лингвистом Ф. де Соссюром: «Без сомнения, оба эти предмета тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: Я. необходим, чтобы речь была понята и производила свое действие; речь же в свою очередь необходима для того, чтобы установился Я.; исторически факт речи всегда предшествует Я.». В отеч. языкознании (см. Лингвистика) по проблеме разграничения Я. и речи существует неск. т.зр.: вслед за Соссюром мн. исследователи (Т.П.Ломтев, А.И.Смирницкий, А.Т.Хроленко) разграничивают эти понятия, др. исследователи (В.М.Жирмунский, Г.В.Колшанский, А.Г.Спиркин) отрицают различия между Я. и речью, отождествляя эти понятия, третьи (Л.В.Щерба, И.С.Торопцев, В.Н.Ярцева), не противопоставляя и не отождествляя Я. и речь, определяют их как две стороны одного явления в опыте речевой деятельности. Несмотря на наличие взаимоисключающих т.зр. на проблему, в наст. время складывается следующее представление о соотношении Я. и речи: 1) в плане гносеологич. (филос.) Я. и речь следует рассматривать как явления разной степени абстракции. Я. — это общее, абстрактное, речь — отд., конкретное явление; 2) в плане онтологич. (собственно лингв.) Я. относят к объектам психич., а речь — к явлениям физиол., доступным наблюдению. В изв. степени Я. относится к речи как идеальное к материальному. С т.зр. функционирования, назначения и цели существования Я. представляет собой узус, нечто устойчивое и общепринятое, речь выходит за пределы языковой системы — в ней есть индивидуальные особенности и разл. новообразования; 3) в плане прагматическом (целевом) проблема разграничения Я. и речи важна для практики преподавания Я. Вопрос «чему учить — Я. (структура Я., правила грамматики) или речи (структура и классификация актов речи и интерпретация высказываний)» — один из ключевых в психолингвистике и лингводидактике, т.к. при разных ответах на него будут избраны разные подходы к методике обучения родному и иностр. Я. Лит.: Потебня А.А. Мысль и язык // Эстетика и поэтика. М., 1976; Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1977; Он же. Заметки к курсу общей лингвистики. М., 1991; Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М., 1979; Хроленко А.Т. Общее языкознание. М., 1981; Торопцев И.С. Язык и речь. Воронеж, 1985. С.И.Щербина … смотреть

ЯЗЫК

▲ средство
↑ общение
язык — средство общения, состоящее из знаковой системы и множества смыслов этой системы;универсальное средство отображения посре… смотреть

ЯЗЫК

Алкати, вожделение, возвысити, жрѣтва, знаменати, искренний, книгочий, ударение, язык. Старославянский язык был очень богат синонимами. Это отмечали мн… смотреть

ЯЗЫК

язык м 1. (о»рган) Zunge f c показать язык die Zunge zeigen (врачу); die Zunge heraus|strecken (шалость) обложенный язык belegte Zunge 2. (средство общения) Sprache f c русский язык die russische Sprache, das Russische родной язык Muttersprache f живой язык 1) lebende Sprache 2) (о стиле) lebhafte Sprache древние языки die alten Sprachen литературный язык Schriftsprache f; Hochsprache f разговорный язык Umgangssprache f владеть языком eine Sprache be|herrschen говорить на нескольких языках mehrere Sprachen sprechen* 3.: язык колокола Klöppel m 1d 4.перен.: языки пламени Feuerzungen f pl, züngelnde Flammen 5. разг. (пленный) Gefangene sub m взять языка einen Gefangenen einbringen* а найти общий язык с кем-л. sich mit jem. verständigen злой язык böse Zunge, Giftzunge f держать язык за зубами die Zunge im Zaum halten* это слово вертится у меня на языке dieses Wort liegt ( schwebt] mir auf der Zunge у него отнялся язык от страха vor Schrecken verschlug es ihm die Sprache у неё язык хорошо подвешен sie ist immer schlagfertig, sie ist nie um eine Antwort verlegen у неё длинный язык sie schwatzt zu viel что на уме, то и на языке @ wes das Herz voll ist, des geht der Mund über<br><b>Синонимы</b>: <div class=»tags_list»>
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок
</div><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

1) language2) &LT;engin.&GT; setting3) tongue– алгебраический язык– алгоритмический язык– входной язык– выходной язык– информационно-поисковый язык– ин… смотреть

ЯЗЫК

• Ешь пирог с грибами, да держи язык за зубами (Е)• Ешь пирог с грибами, да держи язык за зубами (Е)• Злой язык убивает (3)• Злые языки страшнее пистол… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК1, -а, мн. -и, -ов, м. 1. Подвижный мышечный орган в полости рта, воспринимающий вкусовые ощущения, у человека участвующий также в артикуляции. Лизать языкам. Попробовать на язык (т.е. на вкус). Змеиный язык (такой раздвоенный на конце орган в пасти змеи). Показать язык кому-нибудь (высунуть; также в знак насмешки, пренебрежения). Держать язык за зубами (перен.: не говорить лишнего, помалкивать; разговорное). Длинный язык у кого-нибудь (также перен.: о болтуне, о том, кто болтает лишнее; разговорное неодобр.). Злые языки (перен.: сплетники, клеветники). На язык остёр кто-нибудь (умеет говорить остро). Вопрос был на языке у кого-нибудь (кто-нибудь готов был задать вопрос). Что на уме, то и на языке у кого-нибудь (что думает, то и говорит, разговорное). Придержать язык (перен.: не сказать лишнего; разговорное). Кто тебя (меня, его и т.д.) за язык тянул? (зачем сказал, проболтался?; разговорное неодобр.). Язык развязать (начать говорить свободнее, охотнее, а также заставить говорить; разговорное). Язык распустить (начать говорить лишнее; разговорное неодобр.). Язык прикусить или закусить (также перен.: спохватившись, испугавшись, сразу замолчать; разговорное). Язык проглотил кто-нибудь (молчит, не хочет говорить; разговорное). С языка сорвалось что-нибудь у кого-нибудь (сказал нечаянно, не подумав; разговорное). Язык без костей у кого-нибудь (о том, кто любит много говорить, говорит лишнее; разговорное неодобр.). Язык хорошо подвешен у кого-нибудь (мастер хорошо говорить, краснобай; разговорное). Язык не повернется сказать (не хватит решимости сказать; разговорное). Язык или языком чесать или болтать, трепать языком (перен.: заниматься пустой болтовнёй; разговорное). Язык чешется у кого-нибудь (перен.: трудно молчать, не терпится сказать; разговорное). На языке вертится что-нибудь у кого-нибудь (очень хочется, не терпится сказать, рассказать что-нибудь; разговорное). Язык проглотить (о чем-нибудь очень вкусном; разговорное). 2. Такой орган животного как кушанье. Говяжий язык. Заливной язык. 3. В колоколе: металлический стержень, производящий звон ударами о стенки. 4. перен., чего или какой. О чём-нибудь, имеющем удлинённую, вытянутую форму. Языки пламени. Огненные языки. Язык ледника. Язык волны. || уменьш. язычок, -чка, м. и прилагательное языковый, -ая, -ое (к 1 и 2 значение) и язычный, -ая, -ое (к 1 значение; спец.). Языковый сосочек. Языковая колбаса (изготовленная с языком во 2 значение). Язычные мышцы…. смотреть

ЯЗЫК

сущ.languageна одном из рабочих языков ЮНЕСКО — in one of UNESCO’s working languagesна юридическом языке — in legalese (legal parlance)право на пользов… смотреть

ЯЗЫК

мlíngua f; idioma m; linguagem f, fala f; (удлиненная часть чего-л) língua f; (язычок) lingueta f; (колокола) badalo m; воен рзг (пленный) prisioneiro … смотреть

ЯЗЫК

важнейшее средство общения, стихийно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система звуковых знаков, служащая для целей коммуникации и спосо… смотреть

ЯЗЫК

        Субпродукт (см.); в кулинарии обычно используется говяжий (коровий, воловий, бычий) и телячий языки. Говяжьи языки весят 1,5—2 кг, телячьи — 0,… смотреть

ЯЗЫК

знаковая система любой физической природы, выполняющая познавательную и коммуникативную (06-щечие) функции в процессе человеческой деятельности. Я. может быть как естественным, так и искусственным. Под естественным Я- понимается Я- повседневной жизни, служащий формой выражения мыслей и средством общения между людьми. Искусственный Я. создается людьми для к.-л. узких потребностей (Я- математической символики, Я. физических теорий, различные системы сигнализации и т. д.). Я.— явление социальное. Он возникает в ходе развития общественного производства и является его необходимой стороной — средством координации деятельности людей и каждого человека. По своей физиологической основе Я. выступает в функции второй сигнальной системы (Павлов). Являясь формой существования и выражения мышления, Я. в то же время играет существенную роль в формировании сознания. Языковой знак, будучи по своей физической природе условным по отношению к тому, что он обозначает, тем не менее, обусловлен в конечном счете процессом познания реальной действительности. Я. является средством фиксирования и сохранения накопленных знаний и передачи их от поколения к поколению. Благодаря Я. возможно существование и развитие абстрактного мышления. Наличие Я. является необходимым инструментом обобщающей деятельности мышления. “Всякое слово (речь) уже обобщает” (Ленин). Однако Я. и мышление не тождественны. Раз возникнув, Я. является относительно самостоятельным, обладая специфическими законами, отличными от законов мышления. Поэтому не существует тождества между понятием и словом, суждением и предложением и т. д. К тому же Я. представляет собой определенную систему, “структуру”, со своей внутренней организацией, вне к-рой нельзя понять природу и значение языкового знака. В последние десятилетия в связи с возрастанием роли теоретических исследований повысился интерес к изучению закономерностей искусственных, формализованных языков, их логического синтаксиса и логической семантики. В связи с этим Я. становится объектом исследования не только лингвистики, но и логики и семиотики. Абсолютизируя роль и значение этих исследований, совр. неопозитивизм неправильно пытается свести всю проблематику философских исследований к логическому анализу Я. … смотреть

ЯЗЫК

(анат.), у наземных позвоночных и человека мышечный вырост (у рыб складка слизистой оболочки) на дне ротовой полости. Участвует в захвате, обработке пи… смотреть

ЯЗЫК

  Важнейшее средство человеческого общения, основной объект изучения языкознания.  Термин «язык» имеет по крайней мере два связанных значения:  1) язык… смотреть

ЯЗЫК

язык исполняет как будто две совершенно различные функции: с одной стороны, он служит средством социальной координации опыта отдельных людей, с другой – самым важным орудием нашей мысли. (3.1, 205) является одним из самых важных социальных факторов в развитии и перестроении человеческого поведения; под влиянием языка, который очень рано становится основным орудием мышления, воли, выработки понятий и вообще сознания, все психологические функции ребенка получают новый вид С момента овладения языком все внутреннее развитие ребенка из животной фазы (биологической) переходит в собственно-человеческую (социальную). Язык приобщает ребенка ко всему духовному опыту человечества и делает возможным развитие высших психологических функций (обобщение, суждение, комбинирование и т.п.). (12.1, 205) примитивный человек отличается от культурного не только тем, что его язык оказывается беднее средствами, грубее и менее развитым, чем язык культурного человека, – все это, конечно, так, но одновременно с этим язык примитивного человека поражает нас именно огромным богатством словаря. они неизмеримо превосходят языки культурных народов по степени богатства, обилия и роскоши различных обозначений, отсутствующих в нашем языке вовсе. (9.1, 95) Развитие языка характеризуется тем, что огромное изобилие конкретных терминов начинает все больше и больше исчезать. (9.1, 96) пластическое, подробное описание представляет и большое преимущество, и большой недостаток примитивного языка. Большое преимущество – потому, что этот язык создает знак почти для каждого конкретного предмета и позволяет примитивному человеку иметь в своем распоряжении как бы двойники всех предметов, с которыми он имеет дело. Однако наряду с этим язык бесконечно загружает мышление деталями и подробностями, не перерабатывает данные опыты, воспроизводит их не сокращенно, а в той полноте, как они были в действительности. Поэтому слова примитивного человека еще не отдифференцировались от вещей, они еще тесно связаны с непосредственным чувственным впечатлением. (9.1, 98) См. Знак, Мысль, Мышление, Опыт, Поведение, Понятие, Развитие, Сознание, Функция … смотреть

ЯЗЫК

м.
1. анат. тил;
показать язык
1) тилин көрсөтүү;
2) перен. тилин-чыгарып эликтөө;
у него отнялся язык
1) анын тили байланды (ооругандан тил байланып, сүйлөбөй калуу);
2) перен. катуу корккондуктан, аң-таң калгандыктан ал эч бир сөз айта албай калды;
прикусить язык
1) кокусунантилин тиштеп алуу;
2) перен. бир нерсени башкача айтып жибербөө үчүн атайын унчукпай калуу;
прикуси язык! унчукпа!; жаагыңды бас!;
2. (средство общения, речь) тил (байланыш куралы);
родной язык энетил;
русский язык орус тили;
национальный язык улуттук тил;
литературный язык адабий тил;
живой язык тирүү тил (ушул кезде колдонулуп турган тил);
мёртвый язык өлүү тил (азыркы убакта колдонулбай калган тил);
3. (кушанье) тил (желе турган тил, мис. малдын тили);
копчёный язык сүрсүтүлгөн тил;
4. (колокола) тил;
5. воен. (пленный) тил (туткун);
добыть языка тил алып келүү, тил кармап келүү;
длинный язык или язык без костей разг. тилде сөөк жок (тил сүйлөй берет);
злой язык заардуу тил;
злые языки ушакчылар, чагымчылар;
у него язык хорошо привешен (подвешен) разг. ал тил акагынан кишиге алдырбайт, сөзгө уста (чебер);
держать язык за зубами разг. тилине сак болуу, оозду тыюу, оозду басып туруу;
вертеться на языке разг. тилдин эле учунда туруу;
быть у всех на языке разг. эл оозунда сөз болуу;
никто тебя за язык не тянет (не дёргает) разг. сенин оозуңду эч ким тырмабайт, сенин оозуңду бирөө тырмадыбы;
язык не повернётся сказать разг. айтууга ооз (тил) барбайт;
язык чешется разг. ичине сактай албай, тили кычышып, айткысы келүү; бир нерсени айткысы (сүйлөгүсү) келип туруу;
болтать (трепать, чесать) языком разг. дөөдүрөп сүйлөй берүү, келжирөө;
сорваться с языка оозунан чыгып кетүү, байкабай айтып салуу;
бежать, высунув язык разг. акактап жүгүрүү, жан-алакетке түшүп чуркоо, алынын бардыгынча жүгүрүү;
что на уме, то и на языке погов. ойноп сүйлөсө да, оюндагысын айтат;
язык мой враг мой погов. тил менин тууганым, тил менин душманым;
языки пламени или огненные языки алоолонгон жалын (от);
найти общий язык с кем-л. бирөө менен жалпы пикирге (бир пикирге) келүү…. смотреть

ЯЗЫК

(англ. language) — средство человеческого общения, неразрывно связанное с мышлением. Я. является социальным средством хранения и передачи информации, … смотреть

ЯЗЫК

наиболее объемлющее и наиболее дифференцированное средство выражения, которым владеет человек, высшая форма проявления объективного духа. В языке можно выделить три основные функции: выражения (обнаружения), воздействия (с помощью призыва, сообщения и т. д.), отнесенности к вещи (называние, ориентирование, изображение). В языке запечатлевается, находит выражение та или иная сфера жизни, для нас — сфера науки; она возникает перед глазами, мысленным взором слушателя, которого язык благодаря этой особенности отсылает к определенным ее моментам, к определенной области опыта, переживаний.
Начала современного естествознания. Тезаурус. — Ростов-на-Дону.В.Н. Савченко, В.П. Смагин.2006.
Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок… смотреть

ЯЗЫК

вчт
мо́ва
процеду́рно-ориенти́рованный язы́к — процеду́рно-орієнто́вана мо́ва
— автоматный язык
— адресный язык
— алгоритмический язык
— анкетный язык
— базовый язык
— бесконтекстный язык
— входной язык
— высокоуровневый язык
— дескрипторный язык
— информационно-поисковый язык
— информационный язык
— искусственный язык
— исходный язык
— категориальный язык
— логический язык
— машинно-ориентированный язык
— машинный язык
— операторный язык
— описательный язык
— промежуточный язык
— сводимый язык
— эталонный язык
— язык загрузчика
— язык запросов
— язык-модель
— язык программирования
— язык проектирования
— язык транслятора
— язык управления
Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок… смотреть

ЯЗЫК

Один из знаменитых древних властелинов предложил принести своему рабу то, чего нет прекрасней на свете. Тот принес ему на золотом блюде язык. На удивленный вопрос своего властелина он ответил, что все прекрасное на этом свете совершается с помощью языка и с его же помощью разрушается.
Если в вашем сновидении возник этот образ, вспомните одну народную мудрость: «Язык поит, кормит, и спину порет». Или: «Мал язык, да всем телом владеет».
Возможно, вас ждет неожиданное сообщение или вы получаете предупреждение через свое сновидение о том, что кто-то попытается вас оклеветать.
Не стоит так же забывать о том, что ваша излишняя болтливость может причинить вам немало хлопот и страданий.
Если вы увидели во сне на своем языке какие-то язвы – это означает, что ваша излишняя болтливость будет иметь для вас самые неприятные последствия.
Увидеть во сне отрезанный язык – свидетельство того, что наяву вы будете неприятно удивлены неискренностью своих знакомых или друзей.
Сон, в котором вы чувствуете, что у вас отнялся язык, – означает, что в вашей жизни наступила длительная полоса неудач.
Видеть во сне, как вас кто-то дразнит и показывает вам язык, – знак того, что вас попытаются спровоцировать на недостойный поступок.
Если во сне вы приготовляете из языка вкусное и оригинальное блюдо, то наяву вы сможете преодолеть все жизненные препятствия.
Увидеть во сне, как вас хватает кто-то за язык, – это значит, что наяву ваша ложь будет раскрыта.
Сон, в котором вы увидели длинный язык, – символизирует неожиданное известие или слухи.
Прикусить во сне язык – символ того, что наяву вам следует как можно меньше доверять слухам и чужим домыслам.
Видеть во сне длинный, змеиный язык – означает клевету и наговор, последствия которого могут обернуться для вас серьезной проблемой.
Если во сне вы лижите языком мороженное – наяву ждите хороших новостей.
Ощущать на языке кислый или горький вкус – к разочарованию…. смотреть

ЯЗЫК

Все знают значение этого термина – язык это то, на чем мы говорим, набор произвольных конвенциальных символов, с помощью которых мы передаем значение, культурно определенная модель вокальных жестов, которую мы усваиваем на основании того, что выросли в определенном месте и в определенное время, посредник, с помощью которого мы кодируем наши чувства, мысли, идеи и опыт, наиболее уникальная и человеческая из моделей поведения и наиболее обычное поведение людей. Однако в реальности этот термин может означать все из вышеперечисленного, ничего из этого, или даже вещи, очень отличные от этих. Убежденность в том, что мы знаем значение слова язык, сохраняется только до тех пор, пока мы воздерживаемся от попыток уточнить, что же мы знаем. Для того чтобы оценить проблемы, связанные с определением и использованием этого термина, рассмотрим следующие вопросы, (а) Является ли система мануальных знаков, применяемая полностью глухими людьми, языком? (б) Являются ли синтетические системы, разработанные для программирования компьютеров, настоящими языками? (в) Можно ли изобретенные системы кодирования социополитических реформаторов, такие как Эсперанто, классифицировать как языки? (г) Должны ли последовательности моторных движений, положений тела, жестов и выражений лица, передающие значения, рассматриваться как язык? (д) Имеются ли серьезные основания для того, чтобы называть языками коммуникативные системы других биологических видов, в частности, пчел, дельфинов или шимпанзе? (е) В какой момент мы можем сделать заключение, что вокализации, производимые младенцем, стали языком? На эти вопросы и многие другие, похожие на них, не легко найти ответ. Они приводятся здесь для того, чтобы проиллюстрировать всю сложность, заключающуюся в этом слове, сложность, которая делает любое простое определение бесполезным. См. лингвистика, паралингвистика, психолингвистика, язык знаков и связанные с ними термины…. смотреть

ЯЗЫК

все значенияnyelv* * *м1) (орган) nyelv
2) лингв nyelvизуче́ние языко́в — nyelvtanulásобуче́ние языка́м — nyelvoktatásСинонимы:
автокод, аймара, алгол… смотреть

ЯЗЫК

(орган в полости рта). Общеслав. Совр. язык — из *ęzykъ в результате йотации и изменения носового e в a. Конечный слабый редуцированный, как везде, был… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, -а, ЯЗЫЧНИК, -а, м.Студент факультета иностранных языков или языкового вуза.Языки-переводчики.Из студ.Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассембле… смотреть

ЯЗЫК

= сущ. (греч. γλῶσσα) — язык, орган речи; речь; (ἔθνος), народ; языцы — язычники (Деян. 11, 18. Рим. 1, 5, 13.1 Кор. 10, 8).   … смотреть

ЯЗЫК

многофункциональный орган, находящийся в ротовой полости; выраженная эрогенная зона лиц обоего пола. С помощью Я. осуществляются орогенитальные контакт… смотреть

ЯЗЫК

I1. анат. тіл;- налет на языке тілдегі қабыршақ;- показать язык тілді көрсету;- у него отнялся язык1) оның тілі байланып күрмеліп қалды;2) перен. аузына құм құйылғандай үндемей қалды;- прикусить язык1) тілін тістеп алу;2) перен. тілін тарту;2. (кушанье) тіл;- вареный язык пісірілген тіл;- копченый язык сүрленген тіл, қақталған тіл (тамақ);3. (колокола) тіл;- язык колокола қоңыраудың тілі;4. воен. (пленный) тіл;- добыть языка тіл алып келу, қолға тұтқын түсіру, хабардар болу;-длинный язык мылжың, өсекшіл, көп сөйлейтін адам;- язык без костей разг. тілде сүйек жоқ;- злые языки шайпау сөйлеу, өсекшілер;- хорошо подвешенный язык разг. сөз жүйесін білетін, тілі майда (адам); держать язык за зубами ауызға мықты болу, орынсыз сөйлемеу;- вертеться на языке разг. тілдің ұшында тұру;- быть у всех на языке разг. жұртқа күлкі болу;- тянуть или дергать за язык разг. зорлап сөйлету;- язык не повернется сказать разг. айтуға ауыз бармайды;- язык чешется разг. тілі қышып тұр, айтқысы келіп тұр;- языком болтать или трепать разг. босқа сөйлеу, текке сөйлеу;- сорваться с языка абайсызда ауыздан шығып кету;- бежать, высунув язык разг. тілі салақтағанша, өлгенше жүгіру;- что на уме, то и на языкке ойнап айтса да, ойындағысын айту;- языки пламени или огенные языки оттың жалыныII м (средство общения, речь) тіл (қатынас құралы, сөйлеу); родной язык ана тілі;- русский язык орыс тілі;- официальный язык ресми тіл;- национальный язык ұлттық тіл;- литературный язык әдеби тіл;- живой язык тірі тіл;- разговорный язык сөйлеу тілі, ауызекі тіл;- мертвый язык өлі тіл;- чистота язык тіл тазалығы;- владеть языком тіл білу;- тілді меңгеру изучать иностранные языки шетел тілдерін үйрену;- общий язык ортақ тіл… смотреть

ЯЗЫК

язы́к, -а́; мн. языки́, -о́в; но: двуна́десять язы́ковСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик,… смотреть

ЯЗЫК

язык язы́крод. п. -а́, мн. языки́, нередко с семинаристским ударением язы́ки, диал. лязы́к «язык», новгор., белозерск. (где л- – от лиза́ть), язычо́к, … смотреть

ЯЗЫК

1. язы́к,
языки́,
языка́,
языко́в,
языку́,
языка́м,
язы́к,
языки́,
языко́м,
языка́ми,
языке́,
языка́х
2. язы́к,
языки́,
языка́,
языко́в,
языку́,
языка́м,
языка́,
языко́в,
языко́м,
языка́ми,
языке́,
языка́х
(Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку»)
.
Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок… смотреть

ЯЗЫК

1) давящая часть мялки для кож — палка с вырубленными на ней поперечными желобками;2) деталь рыболовного снаряда или охотничьей ловушки, вставляемой вн… смотреть

ЯЗЫК

(2 м), Р. языка/; мн. языки/, Р. языко/вСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било… смотреть

ЯЗЫК

языкм в разн. знач. ἡ γλώσσα; ~ колокола ἡ γλώσσα τής καμπάνας· ~ пламени ἡ φλόγα, ἡ γλώσσα τής φωτιΐϊς· обложенный ~ γλώσσα μέ ἐπίχρισμα· вареный (копченый) ~ ἡ βραστή (ή καπνιστή) γλώσσα· злой ~ ἡ κακιά γλώσσα· острый на ~ ἔχει τσουχτερή γλώσσα· ΗΗοετρέΗΗΐιΐΐ ~ ἡ ξένη γλώσσα· греческий ~ ἡ ἐλληνική γλώσσα· литературный ~ ἡ λογοτεχνική γλώσσα· разговорный ~ ἡ ὁμιλούμενη (γλώσσα)· живой (мертвый) ~ ἡ ζωντανή (ἡ νεκρή) γλώσσα· показать ~ а) (врачу) δείχνω τή γλώσσα, б) (из озорства) βγάζω τή γλώσσα μου· прикусить ~ прям., перен δαγκάνω τή γλώσσα μου· владеть ~ом κατέχω μιά γλώσσα· знающий ~й γλωσσομαθής· ◊ добыть ~а воен. πιάνω γλώσσα, πιάνω αἰχμάλωτο γιά πληροφορίες· высунув ~ μέ τή γλώσσα ἔξω· попридержи ~! разг μάζεψε τή γλώσσα σου!· держать ~ за зубами δέν λέγω πολλά λόγια· тянуть за ~ кого-л. ὑποχρεώνω κάποιον νά μιλήσει· развязать ~ кому-л. λύνω τή γλώσσα κάποιου· быть несдержанным на ~ δέν μετρώ τά λόγια μου· быть бойким на ~ πάει ἡ γλώσσα μόυ ροδάνι· злые ~и говорят οἱ κακές γλώσσες λενε· у него отнялся ~ κατάπιε τή γλώσσα του· у него ~ без костей εἶναι πολυλογάς· у него длинный ~ δέν κρατἄ τή γλῶσσα του· у него ~ хорошо подвешен ἔχει ἀκονισμένη τή γλώσσα του· у него что на уме, то и на ~е τα λεω ὅλα, δέν κρύβω τίποτε· у меня ~ чешется разг μέ τρώει ἡ γλώσσα μου· это слово сорвалось у меня с ~а μοῦ ξέφυγε· это слово вертится у меня на ~е τήν ἔχω τή λεξη στό στόμα μου καί δέν μπορώ νά τή βρώ· трепать ~ом φλυαρώ· найти общий ~ с кем-л. Ερχομαι σέ συνεννόηση μέ κάποιον ~ до Киева доведет ρωτώντας πάει κανείς στήν Πόλη· ~ мой ~ враг мой λανθάνουσα ἡ γλώσσα λέει τήν ἀλήθεια…. смотреть

ЯЗЫК

— англ. language; нем. Sprache. Система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания личности, средством передачи от поколения к поколению и хранения информации. см. РЕЧЬ.
Antinazi.Энциклопедия социологии,2009
Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало, веник, висайя, волапюк, галла, гендерлект, гереро, говор, гуарани, дари, джава, диалект, жаба, жало, задвижка, звон, звякало, зулу, ибо, иврит, идиш, идо, интерлингва, интернет-язык, йоруба, кави, каннада, каннара, канури, кашмири, ква, квакало, кечуа, киконго, кикуйю, кимбунду, киноязык, кирунди, клепало, кобол, койне, коми, конго, коса, кру, кхаси, ладино, латынь, лизун, линкос, лого, лопата, луба, луганда, майя, майя-соке, макроассемблер, малаялам, малинке, манде, мандинго, манипури, маори, маратхи, масаи, метаязык, метла, мунда, наречие, науэ, нация, невари, нуэр, ньянджа, опер, орган чувств, ория, пазилалия, пайтон, пали, пангасинан, панджаби, пано, пасилингва, пехлеви, пиджин, пищик, пленный, постскрипт, пракрит, праязык, пролог, псевдокод, пушту, речь, руанда, рунди, санскрит, сантали, си, синдхи, синтол, следователь, слог, сомали, стиль, суахили, субпродукт, суперстрат, тагалог, тати, телугу, терка, тораджи, тотонак, тсонга, тукано, тумак, урду, фарси, филиппино, фортран, фотран, хауса, хинди, хиндустани, чесалка, шамбала, шлепалка, шлепало, эве, эрланг, эсперанто, ява, яваскрипт, язык-источник, язык-основа, язык-посредник, язычина, язычишко, язычище, язычок… смотреть

ЯЗЫК

род. п. -а, мн. языки, нередко с семинаристским ударением языки, диал. лязык «язык», новгор., белозерск. (где л- – от лизать), язычок, укр. язик, блр. язык, др.-русск. азыкъ, ст.-слав. зыкъ , (Остром., Клоц., Супр.), болг. език, сербохорв. jезик, род. п. мн. jезика, диал. jазик, словен. jezik, чеш., слвц. jazyk, польск. jezyk, в.-луж. jazyk, н.-луж. jezyk, полаб. jozek.Праслав. *jezykъ – расширение на -kо- типа kamykъ : kamy от *jezy-, которое родственно др.-прусск. insuwis «язык», лит. liezuvis (где l- от liezti «лизать»), др.-лат. dingua, лат. linguа (под влиянием lingo «лижу»), гот. tuggo «язык», д.-в.-н. zunga, тохар. А kantu «язык» из *tanku-, и.-е. *dnghu-; см. И. Шмидт, Kritik 77; Бецценбергер, GGA, 1896, 951 и сл.; ВВ 3, 135; Мейе, Et. 335; Бернекер I, 270; Траутман, ВSW 104; Арr. Sprd. 347; Шпехт, KZ 62, 255 и сл. Затруднительно фонетически отношение к др.-инд. jihva «язык», juhu (ж.) – то же, авест. hizva, hizu- – то же; см. Уленбек, Aind. Wb. 101; Вальде–Гофм. I, 806 сл. Здесь предполагали действие языкового табу. Ст.-слав., цслав. знач. «народ» представляет собой, возм., кальку лат. linguа «народ», которое представлено во франц. Languedoc – название области в Южной Франции; см. Мейе – Вайан 515. Любопытно др.-русск. языкъ «переводчик, лазутчик» (напр., в I Соф. летоп. под 1342 г., Сказ. Мам. поб., 3 ред.; см. Шамбинаго, ПМ 56 и др.; Срезн.).••[См. еще Якобсон, IJSLP, I/2, 1959, стр. 277; Мартине, «Word», 12, 1956, стр. 3. Сюда же относит Пизани (IF, 61, 1954, стр. 141 и сл.) и греч. , , ион. «язык». – Т.]… смотреть

ЯЗЫК

m.language, tongue; язык программирования, programming languageСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа… смотреть

ЯЗЫК

, языцы1) народ, племя;2) язык, наречие.Синонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК см.также ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ , ФИЛОЛОГИЯ
Язык — слишком важная вещь, чтобы доверять его языковедам.
Ольгерд Терлецкий
Язык — это диалект, обладающий собственной армией и флотом.
Макс Вайнрайх
Немецкий язык в сущности богат, но в немецкой разговорной речи мы пользуемся только десятой долей этого богатства; таким образом, фактически мы бедны словом.
Французский язык в сущности беден, но французы умеют использовать все, что в нем имеется, в интересах разговорной речи, и поэтому они на деле богаты словом.
Генрих Гейне
Извращенцы! Языком насилуют грамматику.
Станислав Ежи Лец
Сколько уж раз взламывали сокровищницу национального языка, чтобы его обогатить.
Станислав Ежи Лец
Только мертвые языки обретают бессмертие.
Антуан де Ривароль
Чем хуже владеешь языком, тем меньше можешь на нем соврать.
Кристиан Фридрих Геббель
Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.
Талейран
Если язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли, то некоторым он совершенно не нужен.
В. Абакумов
Язык используется либо для выражения мыслей, либо для сокрытия мыслей, либо вместо мыслей.
Автор неизветен
Нет лучшего кляпа, чем официально разрешенный язык.
Станислав Ежи Лец
Можно объясняться с теми, кто говорит на другом языке, но не с теми, кто в те же слова вкладывает совсем другой смысл.
Жан Ростан
Труднее всего научиться общему языку.
Лешек Кумор
На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
Виктор Черномырдин… смотреть

ЯЗЫК

яз’ык, -‘аСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, ботало,… смотреть

ЯЗЫК

språk, tale, tungemålСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокм… смотреть

ЯЗЫК

דיבורלשוןענבלשפהСинонимы:
автокод, аймара, алгол, ассемблер, африкаанс, балочи, бамана, банту, барбакоа, бейсик, бенгали, било, бо, богомол, бокмол, б… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК2, -а, мн. -и, -ов, м. 1. Исторически сложившаяся система звуковых словарных и грамматических средств, объективирующая работу мышления и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе. Великий русский язык Славянские языки. Литературный язык — высшая форма общенародного языка. История языка. Мёртвые языки (известные только по письменным памятникам). Условный язык (арго). Говорить на разных языках с кемн. (также перен.: совершенно не достигать взаимопонимания). Найти общий язык с кем-и. (перен.: достичь взаимопонимания, согласия). 2. ед. Совокупность средств выражения в словесном творчестве, основанных на общенародной звуковой, словарной и грамматической системе, стиль (в 3 значение). Язык Пушкина. Язык писателей. Язык художественной литературы. Язык публицистики. 3. ед. Речь, способность говорить. Лишиться языка. Больной лежит без языка и без движений. 4. Система знаков (звуков, сигналов), передающих информацию. Язык животных. Язык тел. Язык жестов. Язык дорожных знаков. Язык программирования. Информационные языки (в системе обработки информации). 5. ед., перен., чего. То, что выражает, объясняет собой что-нибудь (о предметах и явлениях). Язык фактов. Язык цветов. Язык танца. 6. перен. Пленный, захваченный для получения нужных сведений (разговорное). Взять, привести языка. || прилагательное языковой, -ая, -ое (к 1, 2 и 3 значение)…. смотреть

ЯЗЫК

м.1) (речь) language, tongue
относящийся к языку — lingual, glossal2) анат. tongueпо форме напоминающий язык — lingual•- язык действия- агглютинативный… смотреть

ЯЗЫК

это система знаков для оформления знаний, имеющих значение и смыслы. Знак – это и есть слово, заменяющее и представляющее объект. Значениезнака – содержание, закрепившееся за ним. Смысл знака – то значение, которое он  приобретает в  данной  ситуации и  при данных условиях. Например, слово«дождь» само по себе является знаком, представляющим определенное явление.Его значение – осадки, выпадающие с неба. Смыслы этого знака различны: моросящий дождик, ливень и т.п. Кроме того, смысл может быть связан с эмоциональным отношением человека к происходящему. Так, в  зависимости от ситуации слово «дождь» может выражать радость, огорчение или безразличие. Перевод знаний в языковую форму придает результатам мышления общечеловеческий, межличностный характер. Язык выполняет две основные функции: быть средством познавательной деятельности (когнитивная) и служить  средством общения (коммуникативная). Язык является специфически социальным явлением. Различают естественные и искусственные языки. Естественные языки формируются самопроизвольно в ходе развития человечества (русский, французский, китайский и др.). Искусственные языки создаются людьми для  определенных целей (азбука Морзе,  математические  символы,  языки  программирования  и  др.).  Основные функции языка: познавательная (средство развития познания) и коммуникативная (средство общения). … смотреть

ЯЗЫК

language), ср-во человеческого общения, устного или письменного, состоящее в использовании слов в опред. порядке. Ученые-языковеды (языкознание) предлагают разл. концепции Я. Напр., Соссюр рассматривал Я. как используемую для общения произвольную и условную систему знаков, в то время как для Хомского Я. — система правил и принципов, сонотариусов и составителей держащихся в уме говорящего. Я. является важнейшим ср-вом сохранения культуры. Напр., изучение словесных табу, обычно выражаемых только ритуальной лексикой или эвфемизмами, позволяет установить систему ценностей и верований данного об-ва. Я. имеет также важные полит, аспекты: он может, напр., служить осн. признаком нац. идентификации этнич. меньшинств, чья самобытность или существование находятся под угрозой, или выражать принадлежность к опред. группе или классу (диалект, жаргон). Если в Я. отсутствует норма или его местные диалекты не связаны с установленной нормой, то определить границу между ними часто бывает практически невозможно. Напр., диалекты исп., франц. и итал. Я. образуют языковой континуум, и провести между ними языковые границы, как правило, весьма трудно. Да и сами нормативные Я., напр., дат., швед, и норв., бывают вполне взаимопонятны. Способность человека усваивать и применять Я. — важнейшая черта, отличающая его от животных. … смотреть

ЯЗЫК

— любая знаковая система (напр., естественный язык, язык науки, язык жестов, язык кино и т. д.), служащая материальным носителем информации. Любой язык включает в себя алфавит (система исходных знаков), правила образования из исходных знаков более длинных, правильно построенных производных знаков (слова, предложения, тексты), правила обозначения слов и выражений языка, и выражения их смысла. Язык является важнейшим средством хранения, передачи и усвоения информации, а также главным средством общения и регулирования индивидуального и коллективного поведения. Различают естественные языки, складывавшиеся стихийно-эволюционно в ходе развития этносов, наций, территорий, культур, и искусственные языки, специально создаваемые людьми для эффективного использования в той или иной сфере человеческой деятельности (например, научные языки, или язык театра, кино, живописи и т. д.). Функционирование языков различных видов подчиняется не только специфическим закономерностям информационного обслуживания соответствующих видов деятельности, но и универсальным закономерностям языка как особой реальности (адаптивная целесообразность, развитие, целостность (контекстуальность значения и смысла любого элемента языка как целостной системы), дискретно-парадигмальный характер практического функционирования и др.)…. смотреть

ЯЗЫК

язык (lingua, PNA, BNA, JNA) — мышечный орган, покрытый слизистой оболочкой, расположенный в полости рта; участвует в жевании, артикуляции, содержит вкусовые рецепторы; при некоторых патологических процессах возникают характерные изменения Я.<br>      язык лакированный — Я. с ярко-красной гладкой блестящей поверхностью, обусловленный атрофией сосочков Я.; признак рака желудка, хронических колитов, пеллагры, спру, арибофлавиноза.<br>      язык обложенный (l. saburralis) — Я. с бледновато-серой поверхностью; наблюдается при многих болезнях органов пищеварительного аппарата, при лихорадочных состояниях.<br>      язык складчатый (l. plicata) — Я. с выраженными складками поверхности; признак синдрома Мелькерсона-Розенталя, может наблюдаться и при акромегалии.<br>      язык «тигровый» — сухой обложенный Я. с продольными и поперечными темными полосами; признак белой горячки.<br>      язык тифозный (l. typhosa) — утолщенный Я. с серовато-белым налетом и яркой гиперемией свободных от налета кончика и краев, па которых видны отпечатки зубов; ранний дифференциально-диагностический признак брюшного тифа.<br>      язык фулигинозный (l. fuliginosa; fuligo, fuliginis сажа) — сухой Я. с темно-коричневым или черным налетом; наблюдается при тяжелых лихорадочных состояниях. <br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

1. *Система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания личности, средством передачи от поколения к поколению и хранения информации*. В этом смысле понятие *язык* аналогично понятию *естественный язык*. 2. *Любая знаковая (семиологическая) система, воспроизводящая какую-либо из функций естественного языка или же функционирующая в качестве его заменителя*. Например, язык жестов *совокупность различных телодвижений, используемых в качестве средства общения*; язык искусственный *любой вспомогательный язык в отличие от естественного языка*.[31] Искусственные языки: язык математических символов, язык химических уравнений, язык радиотехнических схем и т.д. Метаязык язык, содержащий набор терминов для описания любого языка, например, естественного. Английский философ Б.Рассел (1872-1970) утверждал, что *сущность языка состоит в использовании фиксированных ассоциаций, то есть в том, что нечто ощутимое произнесённое слово, картинка, жест или что угодно могли бы вызвать *представление* о чём-то другом. Когда это происходит, то ощутимое может быть названо знаком или символом, а то, о чём появляется представление -значением*.[32] *Цель слов заключается в занятии тем, что отлично от слов*, писал Рассел…. смотреть

ЯЗЫК

Язы́к1) (речь) lugha (-), neno (ma-), msemo (mi-), lesani (-) устар.;язы́к глухонемы́х — kibubu ед.;язы́к европе́йцев — Kizungu ед.;язы́к профессиона́л… смотреть

ЯЗЫК

м. lingua f; вчт. linguaggio m символический язык, язык символического программирования — linguaggio simbolico — адресный язык- алгебраический язык- я… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК -..1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Язык возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Реализуется и существует в речи. Языки мира различаются строением, словарным составом и др., однако всем языкам присущи некоторые общие закономерности, системная организация единиц языка (напр., парадигматические и синтагматические отношения между ними) и др. Язык изменяется во времени (см. Диахрония), может перестать использоваться в сфере общения (мертвые языки). Разновидности языка (национальный язык, литературный язык, диалекты, языковая культа и др.) играют различную роль в жизни общества<p>2)] Любая знаковая система, напр. язык математики, кино, язык жестов. См. также: Искусственные языки, Язык программирования</p><p>3) То же, что стиль (язык романа, язык газеты).<br></p>… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, ..1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Язык возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Реализуется и существует в речи. Языки мира различаются строением, словарным составом и др., однако всем языкам присущи некоторые общие закономерности, системная организация единиц языка (напр., парадигматические и синтагматические отношения между ними) и др. Язык изменяется во времени (см. Диахрония), может перестать использоваться в сфере общения (мертвые языки). Разновидности языка (национальный язык, литературный язык, диалекты, языковая культа и др.) играют различную роль в жизни общества…2) Любая знаковая система, напр. язык математики, кино, язык жестов. См. также: Искусственные языки, Язык программирования…3) То же, что стиль (язык романа, язык газеты).<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК,..1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Язык возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей.
Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Реализуется и существует в речи.
Языки мира различаются строением, словарным составом и др., однако всем языкам присущи некоторые общие закономерности, системная организация единиц языка (напр., парадигматические и синтагматические отношения между ними) и др. Язык изменяется во времени (см. Диахрония), может перестать использоваться в сфере общения (мертвые языки).
Разновидности языка (национальный язык, литературный язык, диалекты, языковая культа и др.) играют различную роль в жизни общества…2) Любая знаковая система, напр. язык математики, кино, язык жестов. См. также: Искусственные языки, Язык программирования…3) То же, что стиль (язык романа, язык газеты)…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК ,..1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Язык возник одновременно с возникновением общества в процессе совместной трудовой деятельности первобытных людей. Возникновение членораздельной речи явилось мощным средством дальнейшего развития человека, общества и сознания. Реализуется и существует в речи. Языки мира различаются строением, словарным составом и др., однако всем языкам присущи некоторые общие закономерности, системная организация единиц языка (напр., парадигматические и синтагматические отношения между ними) и др. Язык изменяется во времени (см. Диахрония), может перестать использоваться в сфере общения (мертвые языки). Разновидности языка (национальный язык, литературный язык, диалекты, языковая культа и др.) играют различную роль в жизни общества…2) Любая знаковая система, напр. язык математики, кино, язык жестов. См. также: Искусственные языки, Язык программирования…3) То же, что стиль (язык романа, язык газеты)…. смотреть

ЯЗЫК

(ц.-слав. – народ) – это система фонетических, лексических и грамматических средств, посредством которых человеком выражаются мысли, чувства и волеизъявления. Язык – это средство общения людей. Философы склонный рассматривать «язык» шире, как «все вокруг», что несет информацию. На этом основании они выделяют «язык математики», «язык живописи», «язык поэзии», «язык жестов», «язык плаката», «машинный язык» и т.д. Но первооснова понимания «языка» восходит к народу и человеку, как его создателю и пользователю. Язык в широком философском смысле тоже, есть первое проявление народного духа, фактор этнической идентификации. Язык связан с историей, человеческой культурой, это явление одновременно и природное, и социальное. Оно теснейшим образом связано с мышлением, сознанием, познанием. Различают языки живые, служащие человеку сегодняшнему, и мертвые, отжившие, забытые, важные лишь как история. Язык во всех отношениях умнее отдельного человека. Он действует в ребенке задолго до того, как тот осознает себя. Образовательная система и существует для того, чтобы обучить детей разным типам языков, особенно живых…. смотреть

ЯЗЫК

– система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания, передачи от поколения к поколению и хранения информации. Исторически Я. возник благодаря труду, совместной деятельности людей. Существует и реализуется через речь, которая обладает сукцессивностью (линейностью), пресуппозиционностью (отсылкой к энциклопедическим знаниям), ситуативностью, неполнотой. Неточность в выражении мысли м. б. причиной конфликтов. Поэтому, чем беднее Я. человека, чем меньше его словарный запас, тем труднее ему организовать хорошее общение, тем чаще у него могут возникать конфликты. «Язык мой – враг мой». Конфликты возникают также по причине использования конфликтогенных слов, выражений и жестов. Я. играет важную роль в деятельности конфликтологов и др. лиц по урегулированию конфликтов. Все информационное воздействие конфликтолога на участников конфликта осуществляется в основном с помощью Я. Конфликтология как наука представляет собой информацию, зафиксированную с помощью Я. См. Язык конфликтологии… смотреть

ЯЗЫК

одно из средств общения, основаное на способности человека производить звуки (артикуляция) и соотносить комплексы звуков с предметами и понятиями (семантика). Общение на языке называется речью. Потребности речи привели к изучению и описанию языка, так появилась наука о языке (языкознание, лингвистика). Главным стимулом для изучения языка стало письмо, необходимость установить для него знаки (графика) и правила их использования (орфография). Современная лингвистика основана на представлениях о языке как системе единиц нескольких уровней – звука (фонетика), морфемы, слова, предложения и текста. Каждый из уровней описывается как совокупность единиц и как их типология в системных отношениях (грамматика) в современном состоянии и в его истории. У всех уровней, начиная с морфем, два плана: содержательный (семантика) и формальный. Этими аксиомами лингвистика обязана Ф. де Соссюру. Человечество располагает тысячами языков, одни из них мертвы (санскрит, латынь, прусский), на других говорят миллионы людей (русский, китайский, английский, испанский)…. смотреть

ЯЗЫК

сущ.муж.1. чӗлхе (ӳт пайӗ); кончик языка чӗлхе вӗсӗ; лизать языком чӗлхепе ҫула; отварной язь!к пӗҫернӗ чӗлхе (апат)2. чӗлхе, калаҫу, пуплев; язык и мышление чӗлхе тата шухӑшлав; лишиться языка чӗлхесӗр пул, чӗлхене ҫӗтер3. чӗлхе (пӗр-пӗр халӑхӑн); славянские языки славян чӗлхисем; чувашский язык относится к тюркским языкам чӑваш чӗлхй тӗрӗк чӗлхисен шутне кӗрет; изучать иностранные языки ют ҫӗршьге чӗлхисене верен4. чӗлхе (халӑх пуплевӗн пӗр тӗсе); литературный язьж литература чӗлхй; разговорный язык калаҫу чӗлхй; язык Пушкина Пушкин чӗлхй ♦ держать язык за зубами шӑла ҫырт, ан шарла; распустить язык чӗлхене ирӗке яр, ытлашшй сӳпӗлтет; с языка сорвалось сӑмах вӗҫерӗнсе кайрӗ; язык без костей чӗлхен шӑммй ҫук (ытлашшй сӳпӗлтетни ҫинчен); язык не повернӗтся сказать калама чӗлхе ҫаврӑнмасть; на языке вертится чӗлхе вӗҫӗнчех (калас сймах); вкусно — язык проглотишь пйтӗ тутла — чӗлхӳне ҫӑтса ярӑн; язьнс программирования программӑлав чӗлхй (компьютер ӗҫӗнчӗ)… смотреть

ЯЗЫК

(tongue, glossa) орган, образованный поперечнополосатой мышечной тканью; прикреплен к диафрагме полости рта. В языке различают верхушку, тело (body) и корень (root). Скелетные мышцы языка связывают его с подбородочной остью нижней челюсти, подъязычной костью и шиловидным отростком височной кости. Поверхность языка покрыта слизистой оболочкой, которая переходит в слизистую оболочку полости рта и глотки. На нижней поверхности языка слизистая оболочка образует складку уздечку языка (frcnulum linguae). Поверхность языка покрыта сосочками (papillae), которые придают языку шероховатую внешность (см. рис.);сосочки представляют собой выросты собственной пластинки слизистой ободочки, покрытые эпителием. Язык выполняет три основные функции. Он способствует продвижению пищи в полости рта во время жевания и глотания, является органом вкуса и играет важную роль в членораздельной речи. Анатомическое название: язык (glossa)…. смотреть

ЯЗЫК

язык = м. 1. tongue; показать язык кому-л. 1) (врачу) show* smb. one`s tongue; 2) (дразня) put* out one`s tongue at smb. ; злой язык wicked/bitter tongue; 2. (кушанье) tongue; 3. (речь) language; родной язык mother-tongue, one`s language; разговорный язык colloquial speech; новые языки modern languages; древние языки ancient languages; 4. (стиль) style, language; книга написана хорошим языком the book is well written; 5. (пленный) information prisoner; язык к гортани прилип у кого-л. smb`s tongue stuck/cleaved to the roof of his, her mouth; язык хорошо подвешен у кого-л. smb. has a ready tongue; язык чешется у кого-л. smb. is itching to speak; держать язык за зубами keep* a still tongue in one`s head; придержать язык hold* one`s tongue; сорвалось (слово) с языка one never meant to say it; я вам русским языком говорю let me spell it out (for you). <br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

,
1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передач… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, lingua, ae, f (лат.) — подвижный орган на дне ротовои полости, служит для осязания корма на вкус, консистенцию и температуру, для приема воды и корма, участвует в акте пережевывания и проглатывания пищи. Я. построен из исчерченной мышечной ткани, покрытой слизистой оболочкой кожного типа. Между пучками мышечных клеток встречаются слизистые железы корня языка, серозные вкусовые железы и (у жвачных) мукозные, или мукоидные, железы кончика языка с полулуниями. Дорсальная поверхность Я. покрыта механическими (нитевидными, коническими) и вкусовыми (грибовидными, желобоватыми и листочковыми) сосочками. Поверхностный эпителий грибовидных сосочков и эпителий желобка и бороздок остальных вкусовых сосочков содержит вкусовые почки; желобоватые и листочковые сосочки снабжены серозными вкусовыми железами.<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

знаковая система хранения и передачи информации, выполняющая сознательную и коммуникативную функцию в процессе человеческой деятельности. Сознание существует для другого через язык, в нем оно находит свое материальное выражение. Мышление и язык тесно связаны друг с другом, но они не тождественны. Мысль есть отражение действительности, а язык есть способ выражения, закрепления и передачи этого отражения. Язык это знаковая система, способная передавал» информацию и быть способом выражения и закрепления мысли. Язык выполняет две основные функции: быть средством познавательной деятельности (когнитивная) и служить средством общения (коммуникативная). Язык является специфически социальным явлением. Различают естественные и искусственные языки. Благодаря языку возможно существование и развитие абстрактного мышления…. смотреть

ЯЗЫК

Увидев во сне собственный язык, знайте, что на друзей рассчитывать не приходится: они могут отвернуться от вас в трудную минуту.
После сна, в котором вы увидели чей-то язык, вы можете стать причиной скандала.
Приснилось, что ваш язык поранен, – знайте, что это предостережение. Прекратите болтать, иначе у вас возникнет множество проблем.
Обожгли во сне язык – осторожнее относитесь к тому, что вы говорите о других людях.
Вероятно, вам это кажется прямотой или непосредственностью, но у окружающих возможна и другая реакция. Вас попросту обвинят в распускании сплетен, и ничего хорошего такая перспектива не сулит.
Если вам приснилось, что вы прикусили язык, то кто-то из друзей откроет вам тайну, касающуюся личной жизни вашего общего знакомого. Придется вам решать, как быть дальше с этой информацией…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, 1) естественный язык, важнейшее средство человеческого общения. Язык неразрывно связан с мышлением; является социальным средством хранения и передачи информации, одним из средств управления человеческим поведением. Реализуется и существует в речи. Языки мира различаются строением, словарным составом и др., однако всем языкам присущи некоторые общие закономерности, системная организация единиц языка и др. Язык изменяется во времени, может перестать использоваться в сфере общения (мертвые языки). Разновидности языков — национальный язык, литературный язык, диалекты и др. 2) Любая знаковая система, например язык жестов, язык математики, применяющий специальные символы, и др. Смотри также Искусственные языки, Языки программирования. 3) То же, что стиль (язык романа, язык газеты). <br>… смотреть

ЯЗЫК

— система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности (см. мышление), способом выражения самосознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации. Исторически основой возникновения Я. служит труд, совместная деятельность людей. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого действительное сознание, и, подобно сознанию, Я. возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» (К. Маркс, Ф. Энгельс). Я. существует и реализуется через речь, которая обладает своими характеристиками, такими, как сукцессивность (линейность), пресуппозиционность (отсылка к энциклопедическим знаниям), ситуативность, неполнота…. смотреть

ЯЗЫК

м тел; родной я. туган тел, ана теле; коровий я. сыер теле; у него отнялся я. телдән калды; русский я. рус теле; я. колокола чаң теле; я. пламени ялкын телләре; захватить языка хәрб.тел эләктерү; острый на я. телгә үткен; дать волю языку телгә салыну △ у него длинный я. аның теле озын; я. без костей тел сөяксез; держать я. за зубами телне тыю; злые языки усал телләр; я. хорошо подвешен теле телгә йокмый; трепать (болтать) языком тел чарлау, тел тегермәне тарту; придержать я. телне тыю; развязать я. телен чишү; проглотить я. телне йоту; я. проглотишь телеңне йотарлык; я. чешется тел кычыта; я. не повернётся сказать әйтергә тел бармый; найти общий я. уртак тел табу; говорить на разных языках төрле телдә сөйләшү (аңлашмау)… смотреть

ЯЗЫК

/D/ Sprache /E/ Lenguage /F/ Lenguage /Esp/Lenguaje
Система содержательных, знаковых форм, в которые отливаются чувства, мысли, желания, потребности, состояния души человека и посредством которых в процессе коммуникации собирается, обобщается, хранится и воспроизводится опыт отдельного человека и общества в целом.
Язык является средством мыслеобразования, орудием общения и взаимодействия. Он опосредован практической деятельностью людей и оказывает активное влияние на мышление.
Различают языки естественные (речь) и искусственные (математическая и логическая символика, системы кодов и сигнализации, машинные языки и т.д.). … смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК языка (языка книжн. устар., только в 3, 4, 7 и 8 знач.), м. 1. Орган в полости рта в виде подвижного мягкого выроста, являющийся органом вкуса, а у человека способствующий также образованию звуков речи. Коровий язык. Больно прикусить язык. Лизать языком. Показать язык кому-н. Язык не лопатка, знает что сладко. Поговорка. И он к устам моим приник, и вырвал грешный мой язык. Пушкин. Языком играл сигналики, песни пел — такие хватские. Некрасов. || Кушанье из языка животных. Язык с картофельным пюре. Копченый язык. 2. только ед. Способность говорить, выражать словесно свои мысли,<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

m1) kieliпоказать язык — näyttää kieltään2) kieliя изучаю финский усский> язык — opiskelen suomen kieltäлитературный язык — kirjakieli••держать язык за… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, мускулистый орган, вырост дна ротовой полости. На языке имеются вкусовые сосочки — группа клеток, различающих четыре основных вкуса: горький (ощу… смотреть

ЯЗЫК

система знаков любой физической природы, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания, передачи . информации от поколения к поколению. Исторически основой возникновения Я. служат труд, совместная деятельность людей. Я. может быть естественным (Я. слов) или искусственным (Я. программирования, Я. математики, Я. описания деятельности оператора и т. п.). Одним из непосредственных проявлений естественного Я. является речь как звукословесное общение…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК.1. Я. (англ. language) — система знаков любой физической природы, служащая средством осуществления человеческого общения и мышления; в собственном… смотреть

ЯЗЫК

1) Орфографическая запись слова: язык2) Ударение в слове: яз`ык3) Деление слова на слоги (перенос слова): язык4) Фонетическая транскрипция слова язык :… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК
(арх.) — подводный ледяной риф.
Самойлов К. И.Морской словарь. — М.-Л.: Государственное Военно-морское Издательство НКВМФ Союза ССР,1941

ЯЗЫК

1) система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективизируется самосознание личности. Язык является специфическим социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением; 2) инф. совокупность символов, правил и соглашений, используемых для общения, отображения и передачи информации, средство описания данных и алгоритмов решения задач…. смотреть

ЯЗЫК

Если во сне вы обожгли язык чем-то горячим – наяву опасайтесь заразиться кожной болезнью. Сон, в котором вам кто-то показывает язык, означает, что излишняя откровенность сослужит вам плохую службу. Отрезанный язык – знак непредвиденного несчастья, трагических последствий стихийного бедствия. Готовить во сне заливной язык – ждите приглашения на большое торжество с изобильным угощением.Есть блюдо, приготовленное с языком, – к благоприятным переменам в деловой сфере…. смотреть

ЯЗЫК

Язык, говор, наречие, диалект; слог, стиль; народ. См. народ || притча во языцех См. шпион || владеть языком, воздержный на язык, говорить языком кого-либо, держать язык за зубами, держать язык на веревочке, держать язык на привязи, закусить язык, злой язык, лишиться языка, молоть языком, отнялся язык, придержать язык, прикусить язык, прилип язык к гортани, сорваться с языка, суконный язык, тянуть за язык, что на уме, то и на языке<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

языкГовор, наречие, диалект; слог, стиль; народ.См. народпритча во языцех См. шпионвладеть языком, воздержный на язык, говорить языком кого-либо, держать язык за зубами, держать язык на веревочке, держать язык на привязи, закусить язык, злой язык, лишиться языка, молоть языком, отнялся язык, придержать язык, прикусить язык, прилип язык к гортани, сорваться с языка, суконный язык, тянуть за язык, что на уме, то и на языке…… смотреть

ЯЗЫК

{må:l}1. mål{språ:k}2. språk främmande språk—иностранный язык siffrorna talade sitt tydliga språk—эти цифры дают отчётливое представление{²t’ung:a}3…. смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеческого общения, деятельности мыслительной (-> мышление), способом выражения самосознания личности, передачи о… смотреть

ЯЗЫК

Система знаков, служащая средством межчеловеческого общения и мыслительной деятельности, способ выражения самосознания личности, передачи информации от поколения к поколению. Язык существует и реализуется через речь. Английский нейропсихолог Критчли (M. Critchly, 1974 г.) рассматривает язык как «выражение и восприятие мыслей и чувств посредством словесных символов»…. смотреть

ЯЗЫК

м.languageна языке … — in terms of …- адекватный язык- алгоритмический язык- математический язык- неадекватный язык- простой язык- язык программиро… смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления, передачи социального опыта, культурных норм и традиций, реализация преемственности поколений. С помощью языка осуществляется познание мира, самосознание личности Он участвует в осуществлении практически всех наивысших психических функций человека, связанных с деятельностью человека…. смотреть

ЯЗЫК

I муж. анат. язык, муж. язык, муж. сэрца, ср.языки пламени — языкі полымя кул. язык, муж.быть, вертеться на языке — быць (трымацца) на языкувысунув… смотреть

ЯЗЫК

корень — ЯЗЫК; нулевое окончание;Основа слова: ЯЗЫКВычисленный способ образования слова: Бессуфиксальный или другой∩ — ЯЗЫК; ⏰Слово Язык содержит следу… смотреть

ЯЗЫК

сущ. муж. родамова імен. жін. родусущ. муж. родаанат.язик

ЯЗЫК

Если во сне Вы видите свой собственный язык — значит, скоро Ваши знакомые отвернутся от Вас.Если во сне Вы увидите чей-то язык — сон обещает, что скоро Вы станете причиной скандала.Если же Вы увидите свой язык пораненным — значит, Ваша болтливость не доведет Вас до добра. Этот сон должно принять как предостережение…. смотреть

ЯЗЫК

м. 1) анат. Zunge f 2) (средство общения) Sprache f русский язык — die russische Sprache, das Russische родной язык — Muttersprache f литературный язык — Schriftsprache f разговорный язык — Umgangssprache f иностранный язык — Fremdsprache f найти (с кем-л.) общий язык — eine gemeinsame Sprache (mit j-m) finden…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК3, -а, мн. -и, -ов, м. (стар.). Народ, нация. Нашествие двунадесяти (т. е. двенадцати) языков (об армии Наполеона во время Отечественной войны 1812 г.). т Притча во языцех (книжное, обычно ирон.; во языцех — старая форма предл. п.) — предмет общих разговоров. Этот человек стая притчей во языцех…. смотреть

ЯЗЫК

Язык- lingua; linguarium; loquela; oratio; idioma,-atis n; vox (rustica); sermo (речь), locutio (выражение, фраза, произношение), loquela (речь), dicti… смотреть

ЯЗЫК

Настоящее имя: Языкова Вера ВладимировнаПериодические издания:• Шут, 1905Источники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общес… смотреть

ЯЗЫК

Rzeczownik язык m Medyczny język m

ЯЗЫК

язык м в разн. знач. η γλώσσα· разговорный ~ η καθομιλουμένη γλώσσα; литературный ~ η λογοτεχνική γλώσσα; владеть иностранным ~ом κατέχω (или ξέρω καλά) ξένη γλώσσα; найти общий ~ с кем-л. βρίσκω κοινή γλώσσα με κάποιον ◇ язык до Киева доведёт ρωτώντας πας στην Πόλη… смотреть

ЯЗЫК

1) (орган) til2) (средство общения) til, lisanродной язык — ana tili3) (воен. пленный) til, esirострый на язык — accı (zeerli, tikenli) til

ЯЗЫК

ЯЗЫК, в анатомии — у наземных позвоночных и человека мышечный вырост (у рыб складка слизистой оболочки) на дне ротовой полости. Участвует в захвате, обработке пищи, в актах глотания и речи (у человека). На языке расположены вкусовые рецепторы.<br><br><br>… смотреть

ЯЗЫК

Если вам кто-то показывает во сне язык, это говорит о том, что вы слишком долго жили без секса. Может быть, пришло время исправить это упущение.
Обжечь язык означает, что вы часто сплетничаете. Некоторым это очень не нравится, поэтому будьте сдержаннее!… смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК — в анатомии — у наземных позвоночных и человека мышечный вырост (у рыб складка слизистой оболочки) на дне ротовой полости. Участвует в захвате, обработке пищи, в актах глотания и речи (у человека). На языке расположены вкусовые рецепторы.<br>… смотреть

ЯЗЫК

Если кто увидит у себя язык длинным, то будет много говорить, а если увидит свой язык привязанным к чему-либо или выпавшим наружу, то это к беде и беспокойству. Если кто увидит во сне, что на языке его выросли волосы, то значение сна такое же…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК , в анатомии — у наземных позвоночных и человека мышечный вырост (у рыб складка слизистой оболочки) на дне ротовой полости. Участвует в захвате, обработке пищи, в актах глотания и речи (у человека). На языке расположены вкусовые рецепторы…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК, в анатомии — у наземных позвоночных и человека мышечный вырост (у рыб складка слизистой оболочки) на дне ротовой полости. Участвует в захвате, обработке пищи, в актах глотания и речи (у человека). На языке расположены вкусовые рецепторы…. смотреть

ЯЗЫК

1. język, jęzor, ozór;2. ozorek;3. mowa;4. naród;5. serce;6. jęzor;7. rygiel, języczek;

ЯЗЫК

(lingua, PNA, BNA, JNA) мышечный орган, покрытый слизистой оболочкой, расположенный в полости рта; участвует в жевании, артикуляции, содержит вкусовые рецепторы; при некоторых патологических процессах возникают характерные изменения Я…. смотреть

ЯЗЫК

Если во сне вы увидели чей-то язык – вы можете стать причиной скандала. Собственный язык снится к серьезной размолвке с друзьями. Если же вы увидели свой язык израненным – умерьте вашу болтливость, она никого не доводит до добра…. смотреть

ЯЗЫК

увидеть во сне язык означает, что наяву Вам следует проявлять мудрость и благоразумие: если приснившийся язык неестественно длинный — вскоре Вам придется хлопотать о будущем, оплакивая безутешно то, что прошло…. смотреть

ЯЗЫК

ЯЗЫК (орган в полости рта). Общеслав. Совр. язык — из *ęzykъ в результате йотации и изменения носового e в a. Конечный слабый редуцированный, как везде… смотреть

ЯЗЫК

язык, речьезик м, реч ж

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления, передачи социального опыта и т.п. С помощью языка осуществляется познание мира. Разделяется на «естественный» и «искусственный» … смотреть

ЯЗЫК

m
Zunge f, Lingua f
влажный языкволосатый языкгеографический языкдольчатый языклакированный языкмалиновый языкобложенный языкрасщеплённый языкскладчатый языксухой языкчёрный языкчистый язык… смотреть

ЯЗЫК

мова, -вы ж.- язык алгоритмический- язык Вирта- язык высокого уровня- язык графовый- язык логического программирования- язык объектно-ориентированный- … смотреть

ЯЗЫК

Язык (language) — сочетание лексикона и грамматики.[ГОСТ Р 54136-2010. Системы промышленной автоматизации и интеграция. Руководство по применению станд… смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеческого общения, мыслительной деятельности, способом выражения самосознания личности, передачи от поколения к поколению и хранения информации…. смотреть

ЯЗЫК

физиол. мышечный орган, покрытый слизистой оболочкой, расположенный в полости рта; участвует в жевании, артикуляции, содержит вкусовые рецепторы (см. также Языка мышцы)… смотреть

ЯЗЫК

система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения, с помощью которой объективируется самосознание личности, осуществляется познание мира. … смотреть

ЯЗЫК

Ударение в слове: яз`ыкУдарение падает на букву: ыБезударные гласные в слове: яз`ык

ЯЗЫК

1) (орган) тиль
2) (средство общения) тиль, лисан
родной язык ана тили
3) (воен. пленный) тиль, эсир
острый на язык аджджы (зеэрли, тикенли) тиль

ЯЗЫК

• hovor• jazyk• jazýček• mluva• zajatec• řeč

ЯЗЫК

сущ рел грех // грешный

ЯЗЫК

м. tongue, lingua, glossa— географический язык — обложенный язык — складчатый язык — чёрный волосатый язык

ЯЗЫК

Категория. Система знаков.
Специфика. Служит коммуникативным целям и основан на универсальных правилах связывания знаков.

ЯЗЫК

система коммуникации, осуществляющейся на основе звуков и символов, имеющих условные, но структурно обоснованные значения.

ЯЗЫК

– пустая болтовня, неприятный человек; опухший
– болезнь, несчастье; короткий
– прибыль; пораненный
– болезнь родни.

ЯЗЫК

Язык — система знаков, сопряженная с универсальными правилами их связывания и служащая коммуникативным целям.

ЯЗЫК

1) glossa
2) lingua
3) tongue

ЯЗЫК

— совокупность слов и систем их использования, общих для людей одного и того же языкового сообщества.

ЯЗЫК

язы’к, языки’, языка’, языко’в, языку’, языка’м, языка’, языко’в, языко’м, языка’ми, языке’, языка’х

ЯЗЫК

Sprache, (вентилятора) Zunge

ЯЗЫК

язы’к, языки’, языка’, языко’в, языку’, языка’м, язы’к, языки’, языко’м, языка’ми, языке’, языка’х

ЯЗЫК

– набор условных символов, используемых для кодирования различных сообщений в актах коммуникации.

ЯЗЫК

Начальная форма — Язык, единственное число, именительный падеж, мужской род, одушевленное

ЯЗЫК

Видеть во сне собственный язык – к тому, что многие знакомые скоро отвернутся от вас.

ЯЗЫК

[др.-рус.] Одно из юридических значений слова «язык» — устное волеизъявление.

ЯЗЫК

– система символов, которая позволяет людям общаться друг с другом.

ЯЗЫК

м
langue
государственный языкофициальный языкрабочий язык

ЯЗЫК

ЯЗЫК — следователь, опеpативный pаботник

ЯЗЫК

tongue, (замка) bolt, streamer, language, phrase

ЯЗЫК

(напр. цеховой) jargon проф., language

ЯЗЫК

Язык ~ пустая болтовня.

1. ↑ —
2. ↑ —
3. ↑ речь
4. ↑ регистр
5. ↑ речь
6. ↑ штиль
7. ↑ ?
8. ↑ ?
9. ↑ язычок
10. ↑ ?
11. ↑ ?
12. ↑ ?
13. ↑ всполох

1. ↑ —
2. ↑ —
3. ↑ —
4. ↑ —
5. ↑ —
6. ↑ —
7. ↑ —
8. ↑ —
9. ↑ —
10. ↑ —
11. ↑ —
12. ↑ —
13. ↑ —

1. ↑ о́рган, часть тела
2. ↑ блюдо, кушанье
3. ↑ система
4. ↑ разновидность
5. ↑ способность
6. ↑ стиль
7. ↑ манера, поведение
8. ↑ средство, система
9. ↑ деталь
10. ↑ объект
11. ↑ общество
12. ↑ пленный
13. ↑ завихрение

1. ↑ —
2. ↑ —
3. ↑ русский, суахили, хинди, санскрит, иранский язык
4. ↑ книжный язык, разговорный язык, профессиональный язык
5. ↑ ?
6. ↑ высокий стиль
7. ↑ ?
8. ↑ язык программирования
9. ↑ —
10. ↑ ?
11. ↑ ?
12. ↑ ?
13. ↑ ?

• бегать, высунув язык
• вертеться на языке
• держать язык за зубами
• держать язык на привязи
• длинный язык
• естественный язык
• жестовый язык
  • язык жестов
• живой язык
• звуковой язык
• злой язык / злые языки
• изучать язык
• иностранный язык
• как корова языком слизнула
• литературный язык
• международный язык
• мёртвый язык
• морской язык
• находить общий язык / найти общий язык
• наступить на язык
• общий язык
• письменный язык
• политический язык
• попадать на язык / попасть на язык
• прикусить язык
• притча во языцех
• проблема «язык или диалект»
• проглотить язык
• развязать язык
• разновидность языка
• родной язык
• тёщин язык
• типун кому-либо на язык
• трепать языком
• тянуть за язык
• чёрт дёрнул за язык
• чесать языком
• язык без костей
• язык вражды
• язык глухонемых
• язык заплетается
• язык как помело
• язык межнационального общения
• язык на плече
• язык проглотишь
• язык развязался

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?
5. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?
5. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?
5. ↑ ?

1. ↑ ?
2. ↑ ?
3. ↑ ?
4. ↑ ?
5. ↑ ?

Введите слово и нажмите «Найти синонимы».

: — беседа — задвижка — человек — еда — дорога — дурак — продукт — смесь…

5 (1)