Речемыслительная деятельность синоним

РЕЧЕВЕДЕНИЕ — новая, еще только складывающаяся область знания, иначе, лингвистика речи (в отличие от собственно лингвистики языка, языковедения). Термин «речевéдение» употребляется по отношению к комплексу научных дисциплин, объединенных общим объектом изучения — речь, речевая деятельность, речевое общение и поведение. В лингвистике две сферы исследований, в одной изучаются языковые системы (строй языка), в другой — речь. «Лингвистика речи, — по определению Н.Д. Арутюновой, — имеет своим объектом все те типизированные явления, которые не оторвались от участников коммуникации и обстановки общения», т.е. речь (см.) как конкретное говорение, как процесс (речевая деятельность) и его результат (речевые произведения, тексты).

Целесообразно различать названные сферы исследования, поскольку термины «язык» (языковая система) и «речь» (употребление языка) обозначают не одно и то же. Если язык — это орудие общения, то речь — это вид общения, реализация через действующую систему языка основной коммуникативной функции последнего, которая у языка (стро́я) лишь потенциальна.

Хотя обоснование различения понятий языка и речи (дихотомии языка-речи) было осуществлено Ф. де Соссюром еще в начале ХХ в., но почти до конца столетия языковеды изучали именно систему (строй) языка и в меньшей степени речь. Этому способствовало и то, что главным объектом лингвистики Соссюр считал систему языка (langue). Поэтому если можно говорить о сложившейся теории языка и почти исчерпывающем описании его системы (и систем конкретных языков), то этого нельзя сказать о речи. Создание теории речи, речевeдения еще предстоит (ср. название статьи Т.В. Шмелевой «Речеведение: в поисках теории»). Правда, такая науковедческая ситуация в лингвистике не означает, что в ней не накоплен материал по проблемам речеведения и конкретному анализу речи. Напротив, он достаточно обширен, поскольку с 60-х годов и особенно в 70-80-е гг. активизируются исследования лингвистики речи.

Сам термин «речевeдение» в русистике используется сравнительно недавно, хотя был зафиксирован в некоторых речеведческих работах 60-70-х гг. (М.Н. Кожина, Т.А. Ладыженская, Г.Г. Почепцов, А.А. Холодович), а в последнее время к нему все чаще обращаются лингвисты (Н.С. Болотнова, Т.В. Матвеева, В.Н. Мещеряков, О.Б. Сиротинина, Н.И. Формановская, Т.В. Шмелева и др.).

Более распространено понимание речеве́дения в области лингво-дидактической практики, а именно как «педагогическое речеведение», инициированное Т.А. Ладыженской. Оно определяется как «культура демократического общения и взаимодействия», в центре внимания которого — «говорящая и воспринимающая личность, ориентация на характеристику речевого акта в совокупности его языковых, прагматических, психологических и социальных параметров» (Мещеряков, 1998, с. 3). Речеведческие знания о речи и речевой деятельности включают в себя понятия (и формируют соответствующие навыки) о разновидностях речи, о невербальных средствах общения, об особенностях педагогического голоса и способах его совершенствования, особенностях педагогического диалога, умении построить беседу с родителями и т.д. Об этой отрасли знаний свидетельствуют, например, такие термины и терминообразования из Словаря-справочника «Педагогическое речеведение», отражающие связь последнего с различными гуманитарными дисциплинами: развитие речи, учебно-речевая ситуация, виды коммуникативной деятельности учителя, анализ педагогического дискурса, выносливость (неутомляемость) голоса, громкость голоса, аудирование, выразительность речи, точность Р., правильность Р., жанр, газетно-публицистические жанры, зачин текста, информативность текста, структура абзаца, риторический прием, адресат, речевая ситуация, теория речевых актов, метафора, фигуры, тропы и т.д. Как видим, здесь представлены термины не только собственно «педагогического плана» («школьного словоупотребления»), но и «заимствованные» из различных областей: культуры речи, риторики, стилистики, лингвистики текста, теории речевых актов. Это естественно, так как понятийная система речеведения связана с понятиями указанных (и других) наук, обогащается их знаниями и методами исследования.

Однако речеведение не ограничивается указанной отраслью. Основное значение этого термина отражает одну из сфер изучения теории языка. Как известно, не только Ф. де Соссюр, но и И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.П. Якубинский, Л.В. Щерба, М.М. Бахтин, несколько позже Г.О. Винокур, В.В. Виноградов, на Западе Ч.У. Моррис, Л. Витгенштейн, Э. Бенвенист, ученые Пражского лингвистического кружка — ПЛК и др. (не говоря о более ранних идеях В. Гумбольдта, А.А. Потебни) пришли к необходимости изучения не только строя языка, его системы, но и его использования в речевой деятельности, функционирования в разных сферах общения. Исследования речи, речевой деятельности в разных аспектах с середины ХХ столетия начинают постепенно все более развиваться, в связи с чем появляются новые науч. дисциплины и направления (психолингвистика, функциональная стилистика, лингвистика текста, прагматика, неориторика, коммуникативная лингвистика, теория речевых актов и др.), исследующие не статичный объект в его имманентной сущности, а в самой его реализации, в живой коммуникации, для которой он, собственно, и предназначен. Ощущается неполнота познания языка в его отвлечении от речи (Ср.: «…теория, ориентированная на язык и только на язык, не способна объяснить процессов коммуникации» — Р. Шенк; «…когда мы соединим язык и процесс общения… мы тем самым… спасем нашу науку от бездушного… изучения форм и структуры языка» — В. Ингве; «…с предложением кончается область системы знаков и налицо область языка как средства общения, т.е. речи» — Э. Бенвенист). Процесс этот, как известно, привел в конечном счете к изменению парадигмы языкознания от структурной к коммуникативно-функциональной и антропоцентрической. Полнота исследования объекта требовала такого подхода (ср. утверждение Аристотеля о необходимости исследования любого объекта с двух сторон — структурной и функциональной). Собственно, Ф. де Соссюр предполагал помимо лингвистики языка развитие и лингвистики речи, отмечая при этом, правда, чрезвычайные трудности исследования этого столь сложного и многостороннего объекта, не умещающегося, очевидно, в рамках одной науки: «Изучать явления речи, — писал он, — значит распахивать двери перед целым рядом наук»; «Деятельность говорящего человека должна изучаться в целой совокупности дисциплин» (Соссюр, 1933, с. 34, 42). Изучение реализации даже одной (правда, важнейшей) функции языка — коммуникативной требует учета знаний социологии, психологии, социо-, психо-, этнолингвистики, теории коммуникации, теории речевых актов, стилистики, риторики и др. Но у языка есть и другая важнейшая функция — когнитивная, речемыслительная, изучение реализации которой вызвало к жизни целый комплекс новых наук; не говоря о иных функциях и сторонах динамического аспекта языка, т.е. речи. Характерно, что все новейшие и более традиционные дисциплины, изучающие различные стороны речи и речевой деятельности, взаимосвязаны друг с другом, пересекаются (оттого и не имеют четких границ; см. Взаимоотношение стилистики и смежных дисциплин), поскольку все они изучают разные аспекты одного общего объекта. Наличие множества исследовательских направлений при этом закономерно; однако с точки зрения лингвистики речи закономерна и попытка определить объединяющее их начало (принцип), хотя бы на высоком уровне абстракции.

Таким самым общим признаком у речи (как объекта лингвистики) является динамика языка в процессах его употребления, обусловленная принадлежностью речи человеку (ее антропоцентризмом; по Ч. Моррису, отношением знаков к человеку). Именно человек, используя язык, производит речь; без деятеля, речедеятеля, последняя невозможна. Ср.: «…человек как создатель и «ваятель» слова оказывается центральной фигурой функционирующего языка» (Э.С. Азнаурова, 1988, с. 4). Речь человека как существа не только биологического, но социального — и, конечно, мыслящего, разумного — протекает как речевая деятельность в процессах общения и широкого, невербального, контекста, т.е. она диалогична (в том числе и в «разговоре» с ego).

Итак, динамика употребления языка человеком — главнейший, существенный признак речи, обусловливающий все другие ее признаки и свойства, круг категорий и аспектов исследования.

Между прочим, в русистике приоритет изучения языка в аспекте его употребления принадлежит функц. стилистике (наряду с психолингвистикой, а, например, социолингвистика подошла к изучению этого аспекта много позже — см. А.Д. Швейцер, 1991), так сказать, с легкой руки Г.О. Винокура (ср. его крылатую фразу: «Язык есть вообще только тогда, когда он употребляется», кстати, высказанную на десяток лет ранее идеи Л.Витгенштейна о языке как действии). По словам Ю. Степанова, «…в противопоставлении развивающемуся учению о структуре языка… стилистика стала осознаваться как общее учение об употреблении языка» (1990, с. 493). Аналогично высказалась В.Н. Телия: «Стилистика раньше других разделов языкознания… обратилась к исследованию динамического состояния языковой системы и к проблемам анализа целостного текста. И это не случайно: в центре ее внимания всегда находились закономерности выбора средств, способных удовлетворить той или иной социально-ролевой или эмоционально окрашенной интенции говорящего именно как субъекта речи. Именно в стилистических штудиях был сохранен интерес к деятельностному проявлению языковой компетенции, к речевой деятельности (langage), в то время как в лингвистике основное внимание было уделено языку (langue)» (Телия, 1991, с. 9-10). О прерогативе изучения употребления языка стилистикой говорит и Т.Г. Винокур: «…собственные закономерности употребления языка обществом (внутри языкознания) принадлежат только стилистике» (1980, с. 17), очевидно, потому, что «стиль по своей онтологической природе является антропоцентрической категорией» (Гончарова, 1999, с. 150).

Отдавая должное функц. стилистике на пути активизации развития коммуникативно-функционального направления в русском языкознании, все же вряд ли можно считать ее объединяющим звеном, «крышей» всех речеведческих дисциплин, скорее, одной из них, правда, главнейшей. Ситуацию с речеведческими дисциплинами можно, очевидно, рассматривать по аналогии с когнитивной наукой (которую, вероятно, также можно отнести к речеведению), т.е. говорить о «зонтиковой» их «природе». Ср.: «…обозначение «когнитивная наука» относится к обширной и весьма общей программе науч. исследований, объединяемых связующим их единым объектом — когницией. Термин К. н. следует в связи с этим рассматривать как «зонтиковый» для объединения определенного количества научных дисциплин и создания междисциплинарной науки…» (Кубрякова, 1996, с. 58).

Все речеведческие дисциплины, как отмечено, объединяет свойственный речи принцип употребления языка говорящими. По словам Нисио Минору, если ранее «выделяли одни и те же элементы независимо от того, кто, когда и где их употребляет, и именно их считали сущностью языка…», то позже стало понятно, что «нужно изучать функции живого, действующего языка» (1983). Но именно употребление (функции) языка изучает каждая из указанных выше дисциплин в том или другом его аспекте: не только стилистика, но и прагматика и теория речевых актов исследуют «функционирование языковых знаков в речи» (ЛЭС, 1990, с. 389) «в связи с субъектом речи и адресатом», с учетом «отношений между участниками коммуникации», с учетом интенций говорящих и достижения перлокутивного эффекта и др. «Выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка говорящими в коммуникативных ситуациях… прагматика охватила многие проблемы, имеющие длительную историю изучения в рамках риторики и стилистики, коммуникативного синтаксиса, теории и типологии речи и речевой деятельности, теории коммуникации и функциональных стилей, социолингвистики, психолингвистики, теории дискурса и др.» (Арутюнова, 1990, с. 390).

Действительно, риторика (в самом общем плане) изучает употребление (использование) языка в одном из возможных аспектов — достижение эффективности речи через воздействие и убеждение адресата (аудитории). Психолингвистика «исследует процессы речеобразования, а также восприятия и формирования речи…» (А.А. Леонтьев). Современная социолингвистика, наряду с другими проблемами, — социальные роли говорящих. Поскольку речевая деятельность — это в то же время и речемыслительная деятельность, то изучение последней связано со многими аспектами когнитивных наук. Поэтому в последнее время указанные дисциплины стали именоваться речеведческими. Так, О.Б. Сиротинина называет риторику одной из речеведческих дисциплин (1998), а Н.И. Формановская к речеведческим дисциплинам относит функц. стилистику, культуру речи, риторику, прагмалингвистику, психолингвистику, когнитивную лингвистику, паралингвистику, социолингвистику, лингво-страноведение (культуроведение), этнолингвистику, речевой этикет, лингвистику текста, считая их также в комплексе составляющими теории общения (1998, с. 12-16). И действительно, все эти дисциплины изучают те или другие стороны единого объекта — речи в процессе речевого общения говорящих (речепроизводства, речеобразования, порождения речи и т.д.).

В поисках специфики языка — вопросе, которому Ф. де Соссюр придавал особое (приоритетное) значение, он определил язык как достаточно жесткую систему, каждая единица которой обладает значимостью, ценностью (valeur) как член системы в противопоставлении с другими единицами. Отсюда имманентность, статичность, почти неизменяемость этой системы. Обратившись к определению специфики речи, исследователи в области функц. стилистики называют также ее системность (ср.: «речь тоже системна» — Гальперин, 1981), сущность организации которой, однако, принципиально иная, вытекающая из принципа употребления языка в широком контексте: обусловлена она экстралингвистической основой речи (см. Кожина, 1972; см. речевая системность). Именно реализация в целом задач общения в определенной его сфере и ситуации, весь комплекс экстралингвистических факторов детерминируют взаимосвязи языковых (и текстовых) единиц в «линейной динамике» речи, определяют речевую организацию. Таким образом, система языка и системность речи — не одно и то же. Определяющим принципом последней является не valeur, а комплекс экстралингвистических факторов. Именно он обусловливает выбор и организацию языковых и текстовых единиц и их взаимосвязи на текстовой плоскости, т.е. системность речи, именно он «дирижирует» процессом ее образования. (Поэтому термин «исполнение», а не «употребление» в данном случае нежелателен, так как он предполагает простую реализацию самой системы, строя, языка, а не влияние на процесс речеобразования внелингвистической действительности и не выражает проявление творческого начала речедеятеля.) При этом если функц. стилистика сосредоточила свое исследование на одном комплексе экстралингвистических факторов речи (см.), или, иначе, широком контексте (вневербальном, коммуникативном контексте), то другие речеведческие дисциплины постепенно «подключали» к этому списку иные факторы: скрытые и явные цели адресанта в процессе общения, конкретные интенции говорящих, речевые стратегии и тактики, прагматические пресуппозиции, типы речевого реагирования, социально-этикетные требования к речи, социальные роли говорящих, ментальные действия и др.

Однако ориентация на принцип употребления языка и обусловленная им речевая системность, являясь исходными для построения речеведческой теории, оказываются, очевидно, слишком общими и широкими. В поисках критерия систематизации понятий речевeдения, его понятийного аппарата и определения основных его разделов, по мнению Т.В. Шмелевой, следует обратиться к другим параметрам речи и — соответственно — основным линиям ее дифференциации. Таковыми можно считать: роль, фактуру, сферы, жанр, правило. В связи с этим речеведение, как считает ученый, должно включать по крайней мере пять разделов.

По мнению автора, «первая линия дифференциации речи проходит по координации ролей, участников речи, речедеятелей» (Шмелева, 1997, с. 304). Сюда включаются исследование авторской речи и роли адресата, их взаимодействия, вопросы понимания и интерпретации речи. Здесь «должно быть изучено такое свойство текста, как диалогичность во всем многообразии ее языковых проявлений» (там же). Результаты исследований в этом аспекте имеются в области риторики, стилистики, прагматики, герменевтики, поэтики. В рамках речеве́дения необходимо создать «список коммуникативных ролей в современной речевой практике и истории русской культуры — переводчик, интерпретатор, комментатор, диктор, декламатор, актер, импровизатор» и т.д. (там же). Здесь должна быть разработана теория типов речи (не только монолога и диалога), а также в связи с речевыми ролями и видами речи поставлены вопросы речевого поведения.

Второй раздел — учение о фактуре речи, которое должно исследовать дифференциацию речи по признаку устная-письменная, кроме того, печатная, телеграфная, телефонная, радио-, телеречь, компьютерная. Каждая из них, очевидно, имеет свои принципы поиска языковых средств и их организации.

Далее — учение о сферах речи, которое «должно занять центральное место», поскольку этот фактор является «важнейшим в дифференциации языка, определяющим его систему функциональных стилей» (там же, с. 306). При этом нельзя оставить без внимания и исторический (диахронический) аспект. Помимо достаточно исследованных стилистикой речевых сфер (художественной, научной, деловой, публицистической) необходимо изучение конфессиональной (религиозной) сферы на современном этапе. Т. о., «учение о сферах речи в истории, постоянной динамике, попытках оптимизировать, культивируя одни моменты и «подавляя» другие, — совершенно необходимая часть речеведения» (там же, с. 307), тем более с учетом тенденции к внутренней дифференциации этих сфер.

Следующий раздел — учение о жанрах речи, инициированное еще работами М.М. Бахтина и получившее в настоящее время широкое и многоаспектное развитие, вместе с тем не лишенное ряда дискуссионных проблем и наметившее различные аспекты и задачи дальнейшего изучения жанроведения.

Наконец, учение о правилах речи, менее других разработанное в отечественном языкознании (в зарубежной лингвистике см.: Г.П. Грайс, Д. Гордон, Дж. Лакофф), однако представленное: о правиле преувеличения, склонности к гиперболичности — работами Л.П. Крысина, Т.В. Шмелевой, а также о правилах речевого этикета — А.А. Акишиной, Н.И. Формановской.

Все указанные линии дифференциации речи, определяющие основные разделы речеведения, «сплетены в неразрывное единство», поэтому, «толкуя о сферах речи, мы не сможем обойтись без обращения к речевой роли, фактуре, жанру и, конечно же, правилу, поскольку у речедеятеля всегда есть выбор…» (там же, с. 309).

Т. о., речевéдение — это формирующаяся область знаний в лингвистике, включающая комплекс наук, исследующих с разных сторон один и тот же объект — речь (речевую деятельность, речевое общение и поведение) и объединенных общим принципом изучения, а именно употребление, функционирование языка во внешней среде (контексте).

Лит.: Винокур Г.О. О задачах истории языка // Избр. работы по рус. языку. — М., 1959; Ахманова О.С., Натан Л.Н., Полторацкий А.И., Фатющенко В.И. О принципах и методах лингвистического исследования. — М., 1966; Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной стилистики. — Пермь, 1966; Ее же: О речеведческом аспекте лингвистического исследования // Исследования по стилистике, вып. 2. — Пермь, 1970; Ее же: О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. — Пермь, 1972; Ее же. Речеведческий аспект теории языка, «Stylistyka-VII». — Opole, 1998; Ладыженская Т.А. Система работы по развитию связной устной речи учащихся. — М., 1975; Почепцов Г.Г. мл. О некоторых вопросах лингвистики общения // Структурная и математическая лингвистика. Вып. 3. — Киев, 1975; Холодович А.А. О типологии речи (1977) // Холодович А.А. Проблемы грамматической теории. — Л., 1979; Шмелева Т.В. Кодекс речевого поведения. — Русский язык за рубежом. — 1983. — №1; Ее же: Речевой жанр (Возможности описания и использования в преподавании языка), «Russistik. Русистика», №2, Berlin, 1990; Ее же: Речеведение. Теоретические и прикладные аспекты. — Новгород, 1996; Ее же: Речеведение: в поисках теории, «Stylistyka-VI». — Opole, 1997; Арутюнова Н.Д. Прагматика // ЛЭС. — М., 1990; Ее же: Речь. Русский язык. Энциклопедия. — М., 1997; Степанов Ю.С. Стилистика // ЛЭС. — М., 1990; Мещеряков В.Н. Предисловие к словарю-справочнику «Педагогическое речеведение». — М., 1998; Педагогическое речеведение: Словарь-справочник / Под редакцией Т.А. Ладыженской и А.К. Михальской. — М., 1998; Сиротинина О.Б. Риторика как составляющая системы наук об общении // Предмет риторики и проблемы ее преподавания, Материалы Первой Всероссийской конференции по риторике. — М., 1998; Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. — М., 1998; Ее же: Соотношение риторики и речеведческих дисциплин // Риторика в современном образовании, Тезисы Докл. 3-й Международной конференции по риторике. — М., 1999; Болотнова Н.С. О связи риторики и коммуникативной стилистики текста в речеведении // Риторическая культура в современном обществе, Тезисы IV Международной конференции по риторике. — М., 2000; Хорошая речь / Под редакцией М.А. Кормилицыной и О.Б. Сиротининой. — Саратов, 2001; Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. — М., 2003.

Якубинский Л.П. О диалогической речи, Русская речь, 1. — Пг, 1923; Щерба Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании. — Изв. АН СССР. Отд. общ. н. — Вып. 1. — 1931; Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. — М., 1933; Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М., 1963; Его же: О художественной прозе // Избранные труды художественной прозы. -М., 1980; Пражский лингвистический кружок. — М., 1967; Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М., 1974; Крысин Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих // Социально-лингвистические исследования. — М., 1976; Рождественский Ю.В. О правилах ведения речи по данным пословиц и поговорок // Паремиологический сборник. — М., 1978; Его же: Введение в общую филологию. — М., 1979; Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М., 1980; Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981; Нисио Минору, Язык японцев // Языкознание в Японии. — М., 1983; Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика. — М., 1983; Витгенштейн Л. Филологические исследования // НЗЛ. Вып. ХVI. — М., 1985; Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М., 1987; Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова. — Ташкент, 1988; Акишина А.А., Акишина Т.Е. Этикет русского телефонного разговора. — М., 1990; Леонтьев А.А. Психолингвистика // ЛЭС. — М., 1990; Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М., 1991; Швейцер А.Д. Проблемы контрастивной стилистики. — ВЯ. — 1991. — №4; Кубрякова Е.С. Когнитивная наука / Когнитивные науки // Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков и др. КСКТ. — М., 1996; Гончарова Е.А. Стиль как антропоцентрическая категория // Studia Linguistika. Вып. 8. Слово, предложение и текст как интерпретирующие системы. — СПб., 1999; Ее же: Еще раз о стиле как научном объекте современного языкознания // Текст-Дискурс-Стиль. — СПб., 2003; Ingve V., On Achieving Agriment in Linguistics, In: Papers from the Fifth Regional Meeting Chicago Linguistic Society, Chicago, 1969.

М.Н. Кожина

• О нас
• Словарь антонимов
• Словарь паронимов
• Словарь ударений
• Словарь морфологии
• Словари
• Регистрация
• Вход

Можно найти больше синонимов, нажимая на слова.

№	Синоним	Рейтинг
1	мыслительно-речевой[1]00	0

Частое повторение одинаковых слов (тавтология) делает речь скучной и однообразной. Спасти положение могут синонимы. Это слова, близкие по смыслу, но разные по звучанию. Используйте их, и ваши тексты станут ярче.

Если вам нужно подобрать синонимы к слову «речемыслительный», вы попали по адресу. Мы постарались собрать все близкие по значению слова и словосочетания на этой странице и сделать доступными для использования. В русском языке в качестве синонимов к слову чаще всего используются: мыслительно-речевой. Всего в словаре 1 синонимов.

Слово «речемыслительный» имеет как синонимы, так и антонимы. Они диаметрально противоположны по значению, но относятся к той же лексической группе и выполняют похожие функции в предложении.

Если вы часто ищите, чем заменить слово, добавьте synonyms.su в закладки. Это поможет сэкономить время и силы, избежать нелепых ошибок.

Рейтинг слова «речемыслительный» :
00

Страница обновлена: 27.07.2019

Другие слова на букву р

Синонимы к словам и словосочетаниям на букву:

• Средняя частота слова «речемыслительный» 55. Количество букв: 16.
• Искалась форма слова «речемыслительный»
• Поиск «речемыслительный» занял 0.01 сек.
• Добавьте synonyms.su в закладки ( нажав Ctrl+D ), чтобы найти Синонимы.

Вверх ↑

Речемыслительная деятельность

Развитие речемыслительной деятельности дошкольников.

Лысенко О.А.

магистрант кафедры педагогики 1 курса,

психологического факультета

Филипченко С.Н.

Доктор педагогических наук,

профессор кафедры педагогики

В Национальном стандарте РФ речемыслительная деятельность трактуется так: « Это мыслительная деятельность, которая осуществляется как осознанно, так и неосознанно с использованием информации в виде, воспринимаемом как речь, предоставленная с использованием алфавита [2].

Речемыслительная деятельность именно дошкольников – это та мыслительная деятельность, которая осуществляется осознанно и неосознанно и воспринимается как речь. Именно в данный период складывается этот особый вид деятельности. То есть в процессе накопления знаний, обеспечивается единство мысли и слова, мышления и речи. Когда ребенок общается с окружающими людьми и соответственно обогащает свой словарный запас все новыми и новыми словами он учиться обобщать при помощи слова сходные явления, формулировать взаимоотношения и многое другое.

Данная проблема находилась и находится в центре внимания мировых и отечественных исследований. Так этой проблемой занимались Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, И. М. Сеченов, И. П. Павлов, они указывали на тесную взаимосвязь мышления и речи.

Исходя из этих исследований складывается такая мысль: «Критерием качества речевого развития ребенка любой возрастной группы, следовательно, и критерием его речевой зрелости, являются не столько отдельные количественные накопления в речевом развитии, как например, увеличение словарного запаса, сколько существенные качественные показатели, связанные с умением правильно, полно и точно выразить свою мысль, логично и связно построить высказывание и сделать его понятным и доступным для собеседника».

В современной психологии и педагогике о взаимосвязи мышления и речи существуют разные мнения.

Исследователь А.Н.Корнев считал, что «Современные экспериментальные исследования доказали, что существуют разные языки мозга и часть из них имеет образную основу» [1].

Однако в теоретических исследованиях Э. В. Ильенкова, которые были посвящены мышлению и речи человека, эти два процесса предоставляются как две оборотные стороны и того же явления. Невозможно развитие мышления без речи и невозможно усвоение речи без мышления [1].

Дошкольники 3-4 лет еще не способны воспринимать сложную информацию, необходимо использовать различные игры и игровые упражнения, которые связанны непосредственно с движениями тела, рук, пальцев, а также игровые упражнения которые направлены на формирование операций анализа, синтеза и обобщения. Речемыслительная деятельность держится на принципах развивающего обучения и учитывает особенности нейрофизиологического развития ребенка в дошкольном возрасте.

Развитие речемыслительной деятельности включает в себя становление процессов мышления, речи, общения. Они не отделимы друг от друга и тесно взаимосвязаны. От уровня развития речемыслительных способностей ребенка зависит не только его школьное обучение, но и взаимодействие ребенка в обществе. Если у ребенка допустим низкий уровень речемыслительный способностей, ему будет сложно адаптироваться в школьной жизни и также в общественной. Он может стать грубо говоря «изгоем» в обществе.

Что бы у ребенка-дошкольника не возникли серьезные проблемы в развитии, родителям и воспитателям необходимо приложить все свои усилия для достижения наивысших результатов. Если у ребенка что-то не получается взрослому нужно найти такой подход, или слова что бы ребенок настроился на положительный результат и достижение цели. Это очень важно не упустить именно в дошкольном возрасте.

Уже в старшем дошкольном возрасте когда ребенка пора готовить к школе, очень важно обращать внимание на развитие его речемыслительной деятельности. Но есть у нас в обществе такие «не умные» родители, которые считают, что если их в свое время никто не учил, но они все таки научились и выросли образованными людьми, значит и с их ребенком будет также. Но простите меня, мы в какое время сейчас живем…

Еще пример, про тех самых «не умных» родителей. Приводя ребенка в детский сад они считают, что воспитатели должны воспитать из их чада гения, а сами они не причем. Это очень глупо и не правильно, развитие и воспитание ребенка должно происходить совместно.

Вдобавок есть у нас такие бабушки и дедушки. Они всегда стараются помочь своим внукам и делают за них буквально все. Мама попросила убрать игрушки, а тут же есть бабушка или дедушка которые не прочь помочь ему. Но тут нужно уточнить «помочь» и «убрать за него» разные вещи, скорее всего они просто-напросто уберут за него сами. А вот еще, в детском саду дошкольники решают самые легкие задачи, но не всем они даются сразу. Взрослому понадобиться много терпения чтобы он понял. Но у нас же есть такая бабушки или такой дедушки, которые с легкостью сделают за него, все, что нужно.

А потом, приходя в школу и возникают проблемы, оказывается речемыслительная деятельность не развита и ребенок не понимает как можно объяснить то или иное явление, или например,  как получилось, какое-либо число. От такой доброй помощи нужно ограждать еще в дошкольном возрасте. Играя с ребенком в логические игры дайте ребенку самому прийти к правильному решению, решая задачи только направляйте его на правильный путь, а не делайте все за него.

Речь развивается с возникновением сознания, следовательно, с речью развивается и мышление и характеризуется тем, что оно отражает действительность в понятиях, в обобщениях, которые закрепляются в слове.

Трудности, которые возникают при выражении мысли, не говорит о том, что это трудность самой речи. Эта самая трудность является трудностью оформления мысли в словах, то есть вербально. Что бы твоя мысль стала понятна для окружающих, для начала она в первую очередь, должна стать понятна для тебя. Если ваша мысль будет не ясна вам, ее будет очень трудно выразить. Поэтому нельзя не придавать значения тому, как выражается мысль в словах. Это особенно нужно иметь в виду при обучении и воспитании.

В заключении, необходимо отметить, что не надо делать за ребенка все чему он учиться. Его можно только можно немножко подтолкнуть и направить на верный путь. И тогда и речь и мышление, а следовательно и сама речемыслительная деятельность будет развита хорошо. И не возникнет у ребенка трудностей, не будет он «изгоем» или «белой вороной», а наоборот, вырастет полноценным, развитым и общительным человеком.

Список используемой литературы

1.Костромина, Н.Л. Развитие речемыслительной деятельности дошкольников 3-4 лет: пособие для педагогов учреждений, обеспечивающих получение дошкольного образования. / Н.Л. Костромина, Л.С. Кравченко, И.Б. Масленкова. – Мозырь: ОООИД «Белый ветер», 2009. 65 с.

2. ГОСТ Р 43.0.5 – 2009. Национальный стандарт Российской Федерации. Информационное обеспечение техники и операторской деятельности. Процессы информационно-обменные в технической деятельности. «Общие положения» (утв. и введен в действие Приказом Ростехрегулирования от 15.12.2009 N 959-ст)

Всякое
речевое высказывание (предложение,
текст) формируется, порождается, а не
переходит в готовом виде «из мысли в
речь». Доказательством этому является
то, что говорящий делает паузы (хезитации),
которые свидетельствуют о том, что он
не может сразу найти подходящее слово
для выражения своих мыслей или чувств.
Говорящий также производит автокоррекции
(исправления собственной речи) уже
сказанного или дает развернутые
пояснения.

Материалы
исследований доказывают, что высказывание
начинается с формирования будущего
синтаксического целого. В ходе
автокоррекций говорящий в 70% случаев
исправляет не фразу в целом, не
синтаксическую структуру, а производит
лексическую замену. Синтаксические
структуры первичны.

Если
смоделировать программу превращения
мысли в слово (процесс вербализации),
можно условно выделить следующие этапы.

• Высказывание
  стимулируется мотивом акта речевой
  деятельности. (для чего я говорю, с какой
  целью?). Предварительно у говорящего
  должны быть сформированы: а) установка
  на общение в целом; б) установка на
  общение с определенным человеком.

• От мотива процесс
  переходит к моменту формирования
  смыслового содержания будущего
  высказывания («что именно буду говорить»)
  в универсально-предметном коде (УПК).
  Здесь формируется целостная (может
  быть неотчетливая) семантическая
  «картина» будущего высказывания. Смысл
  есть, а конкретных слов и синтаксических
  структур нет.

Согласно концепции
Николая Ивановича Жинкина, базовым
компонентом мышления является особый
язык интеллекта (УПК). Этот язык имеет
невербальную природу и представляет
собой систему знаков, имеющих характер
чувственного отражения действительности
в сознании. Это язык схем, образов,
осязательных и обонятельных отпечатков
реальности и т.д. УПК – язык, на котором
происходит формирование замысла речи.
Динамика порождения высказывания
представляет собой перекодировку
содержания будущего речевого произведения
с кода образов и схем на язык вербальный.
УПК – язык, не зависящий от конкретного
языка, на котором говорит человек. Он
является достоянием людей различных
языковых культур и, в силу этого,
составляет предпосылку понимания
иноязычной речи.

• Сформировавшаяся
  внутренняя программа (смысл) начинает
  трансформироваться: образуется
  синтаксическая схема будущего
  высказывания конкретного национального
  языка.

• Происходит
  грамматическое структурирование и
  морфемный отбор конкретной лексики.

• Реализуется
  послоговая моторная программа внешней
  речи (артикуляция).

Этапы
порождения речи не следует представлять
отдельно; на самом деле процесс порождения
быстротечен и реализуется в доли секунды.

Представляется,
что в процессе восприятия и понимания
речи декодирование поступающей речевой
информации повторяет выявленную
последовательность этапов порождения
текста в обратном порядке. Выделяя в
речевом потоке (или на письме) слова,
слушатель (читатель) «расшифровывает»
их значения. Владея грамматическими
законами, он выявляет соотнесенность
лексем друг с другом и, таким образом,
постигает содержание, смысл вербального
сообщения.

Как
показали современные исследования
отечественных и зарубежных ученых, этот
процесс оказывается значительно более
сложным. Лексико-грамматические знания
играют важную роль в понимании, но
понимание – не пассивное, механическое
движение от значения к смыслу. Это
сложный психологический процесс. Процесс
понимания начинается с поиска общей
мысли высказывания. Огромное значение
имеют здесь феномен прогнозирования,
предвосхищения и установка, возникающие
в сознании реципиента. С первых минут
реципиент демонстрирует встречную
мыслительную активность, направленную
на постижение цели говорящего, мотива
и скрытого смысла сообщения.

Процесс
декодирования имеет изначально целостный
характер и учитывает знание об адресате,
характер отношений между собеседниками
и сознательные невербальные и
бессознательные проявления автора
речи. Большое значение при декодировании
сообщений имеет адекватная референция
(соотнесение
высказывания с реальной событийной
ситуацией). Как говорил Николай Иванович
Жинкин, «Понимаем мы не речь, а
действительность». Незнание
действительности, которая стоит за
высказыванием может являться причиной
коммуникативных недоразумений.

1. Герменевтика
   и проблема понимания

Слово
герменевтика
греческого происхождения. Оно буквально
означает «возвещать», «толковать», «
разъяснять». В широком смысле герменевтика
– это искусство истолкования текстов.

Герменевтика
зародилась в глубокой древности, но как
направление исследований сформировалось
только в XX
веке. В современной системе филологических
и нефилологических наук существует
филологическая герменевтика.

Филологическая
герменевтика – научная дисциплина,
изучающая процессы понимания текста.
Существует несколько школ герменевтики
в России и за рубежом. В России известна
Тверская школа герменевтики, представленная
Георгием Исаевичем Богиным и рядом
других ученых.

Предмет
филологической герменевтики – понимание
текста.

Вопрос
о сущности понимания текста – один из
самых трудных в филологии. Приведем
несколько распространенных определений
понимания:

• процесс
  постижения смысла (или смыслов) текста;

• освоение
  чужих переживаний, мыслей и решений,
  «опредмеченных» в тексте;

• движение
  к знанию, производство знания;

• воссоздание
  ситуации действования автора текста;

• процесс
  постижения внутренних связей в тексте.

Филологическая
герменевтика оперирует такими
исследовательскими предметами как
понимающий
человек,
текст,
содержательность.

Понимание
– деятельность собственно человеческая,
так как в основе понимания лежит
способность пользоваться языком как
знаковой системой, что свойственно
только человеку.

Понять
текст, освоить его содержательность,
значит, обратить весь свой опыт на текст
и при этом принять его содержательность
так, чтобы она стала достоянием нашей
субъективности. Понимание предполагает
освоение действительности, стоящей за
текстом.

Понимание
– это и сам процесс
понимания,
и конечный результат
этого процесса (результат понимания).

Главная
проблема филологической герменевтики
– проблема понимания/ непонимания
текста, которая возникает при «неосвоении»
герменевтической ситуации. Герменевтическая
ситуация
– это ситуация, в которой можно либо
понять, либо не понять текст. Герменевтическая
деятельность
(то есть деятельность, направленная на
понимание текста) в случае разрешения
герменевтической ситуации может
закончиться двояко с точки зрения
филологической герменевтики (то есть
текст будет понят или не понят).

Филологическая
герменевтика утверждает, что нет текстов
непонятных, есть лишь тексты кем-то не
понятые. Непонимание допустимо,
простительно и естественно.

Сложность
процесса понимания текста в том, что
коллективный опыт обращается на текст
в форме индивидуального усилия освоить
содержательность текста. Сама эта
содержательность тоже общественно
значима, но оптимальные техники понимания
каждый должен выбирать сам.

Путем
собственного рефлективного действования
индивид фиксирует грани понимаемого
(те стороны осваиваемой содержательности
теста, которые личностно социально
существенны для данной герменевтической
ситуации). Одна грань понимаемого –
«что стремился сказать автор», другая
– «что это место текста говорит
современному человеку», третья – «что
из понятого я могу включить деятельность»
и т.д.

Конечная
цель филологической герменевтики –
помочь коммуникации людей в разнообразных
герменевтических ситуациях, включая
понимание речевых и других произведений,
преодолеть непонимание человека
человеком.

1. Проблемы
   понимания текста в лингвистике и
   психолингвистике

Язык
– основа нашей коммуникации. С помощью
языка мы создаем многообразные речевые
произведения – устные и письменные, он
позволяет нам оформлять наши мысли,
идеи в тексты, хранение и передача
которых от поколения к поколению есть
предпосылка существования культуры.

Как
люди понимают тексты? Казалось бы, что
для понимания любого текста
(устного/письменного) достаточно
лексико-грамматических знаний из области
языка. Так считает традиционная
лингвистика. Специалисты по психолингвистике
утверждают, что для понимания текста
еще очень важны энциклопедические
знания (знания о нашем мире, о нашей
жизни). Ведь за любым текстом всегда
стоит какая-то действительность (о
процессах понимания текста и стоящих
за текстом знаниях см., например, работы
Александры Александровны Залевской).

Как
уже говорилось выше, специалисты по
лингвистике текста выделяют в тексте
свойства цельности
(единства) и связности.

Связность
(когезия)
текста – лингвистическая
категория, характеризующая особенности
соединения внутри текста его элементов:
предложений, слов, фрагментов и т.п. Она
строится на основе лексико-граматических
особенностей языка.

Понятие
цельности
текста
выходит за пределы традиционной
лингвистики. Это сугубо психолингвистическая
категория. Цельность (целостность)
предполагает единство замысла,
семантической программы, из которой
развивается текст. Целостным именуется
только тот речевой отрезок, в основе
которого лежит некое смысловое единство
(см. работы Юрия Александровича Сорокина).

Психолингвистическое
исследование текста предполагает
проникновение в его замысел, ядро смысла.
Одним из возможных путей такого
проникновения может быть, например,
выделение ключевых
слов
текста, сжато передающих его основное
содержание.

По
внешнему впечатлению восприятие и
понимание речи происходит мгновенно,
однако понимание достигается через
многоэтапную переработку воспринимаемого
(«входного») сигнала (потока звуков или
последовательности графем). Этот сигнал
нужно опознать как значимый
сигнал.
Человек не всегда может сразу же правильно
расчленить поток речи на осмысленные
единицы, опознать нужное значение слова
(например, полисемантичного слова или
паронима). В таком случае может приниматься
неверное решение относительно смысла
текста.

Понимание
– положительный результат сложной
перцептивно-мнемической деятельности.
Это продукт взаимодействия ряда
психических процессов: восприятия,
мышления, памяти.

В
психолингвистике при обсуждении
процессов понимания текста рассматривается
понятие проекции
текста
(Юрий Александрович Сорокин, Александра
Александровна Залевская), или образа
содержания
текста (Алексей Алексеевич Леонтьев).
С точки зрения процесса построения
проекции текста понимание текста
включает пять составляющих: автор
– авторская
проекция текста
– тело
текста –
реципиент
– проекция
текста у реципиента.

Проекция
текста
– это ментальное образование (в разной
терминологии концепт текста, смысл
текста и т.п.), продукт процесса смыслового
восприятия текста реципиентом, в той
или иной мере приближающийся к авторскому
варианту проекции текста.

Обратите
внимание, что из пяти составляющих
процесса понимания только один – тело
текста
– остается неизменным (даже автор может
переосмысливать собственный текст!).

Существуют
и другие модели понимания текста
(спиралевидная, вихревая, понимание на
основе ключевых слов и другие – эти
модели разрабатывались Тверской школой
психолингвистики).

Алексей
Алексеевич Леонтьев подчеркивал
динамичность,
процессуальность понимания. Понимание
и взаимопонимание невозможны вне
постоянного взаимодействия языковых
и энциклопедических
знаний человека.

Таким
образом, можно сказать, что понимание
текста представляет собой сложный
психологический процесс, в котором
самое активное участие принимает человек
с его знаниями (общими, языковыми,
специальными) и его опытом. Именно
жизненный опыт человека позволяет ему
постичь, понять смысл того или иного
текста.

ЗАДАНИЯ ПО ТЕМЕ
2

Вопросы для
размышления и практические задания

1. Выше говорилось
   о вербальной коммуникации. А какая еще
   бывает коммуникация? Когда и где она
   имеет место?

2. Иногда говорят,
   что коммуникация – это обмен информацией.
   Чем именно «обмениваются», когда
   происходит коммуникация?

3. Какие бывают
   тексты? Приведите примеры разных видов
   текстов. Какие тексты функционируют в
   невербальной коммуникации?

4. Почему
   текст обязательно должен быть цельным?

5. От чего зависит
   степень «совпадении» авторской проекции
   текста и проекции теста у реципиента?

6. Какое явление
   обыгрывается в стихотворении:

Отцвели настурции,

Парк осенний гол.

Не обыграть нас
Турции,

Забит последний
гол.

А. Особенности
речевой коммуникации

Прочитайте отрывок
из книги Вячеслава Борисовича Кашкина
«Введение в теорию коммуникации» и
выскажите свое мнение о значении мифов,
верований и паралингвистических средств
коммуникации в достижении её целей.

В речевой коммуникации мы еще раз убеждаемся, что слова не являются просто знаками для обозначения предметов или классов предметов. Говоря, используя слова в коммуни­кации, мы создаем целые системы идей, верований, мифов, свойственных определенному сообществу, определенной куль­туре (примеры: establishment, авось, партия) это особенно хо­рошо видно при попытке перевести высказывания с этими словами. Иногда иностранцу приходится читать целую лек­цию о межкультурных соответствиях, прежде чем он начнет правильно понимать и употреблять даже кажущиеся схожими слова и стоящие за ними понятия. Даже вполне переводимые лексемы имеют разную культурную, и следовательно, комму­никативную ценность (хлеб, деньги). Внутри одной культуры также можно увидеть различия в употреблении слов (однозначный). То, как мы говорим, дает представление другому ком­муниканту, о том, кем мы являемся. Можно переформулиро­вать известную поговорку: Скажи мне, и я скажу, кто ты. Это в особенности очевидно, когда коммуникант исполняет определенную социальную роль (капитан команды, руково­дитель предприятия, директор школы — вспомните фильм «Чучело»: и мимика, и внешний вид, и интонация привет­ствия соответствуют статусу директора и представлению об этой роли). Даже временный выход из роли (например, в по­литической сфере: президент, играющий в теннис или сидя­щий за партой, беседующий по душам простым языком с на­родом) значим на фоне основного набора ролей для той или иной коммуникативной личности. Паралингвистические средства здесь также значимы, как видно даже из метафоры снис­ходительный тон. Известно, что Н.С.Хрущев в свое время снизошел (спустился всего на одну ступеньку) к Мао Цзе-Дуну, что ознаменовало начало эпохи охлаждения в отноше­ниях между Китаем и СССР. В августе 1991 довольно фри­вольная беседа с первым и последним президентом СССР А. Боровика сопровождалась похлопыванием по плечу Горба­чева журналистом. Нарушение статусных ролей происходит одновременно в вербальной и невербальной сферах и является знаковым: само нарушение несет новую информацию. Используя речь, мы можем признавать социальный статус собеседника, либо не признавать его. Мы обращаемся Ваше величество к действующему монарху: Ваше величество, но после революции сторонники прежней монархической власти продолжают употреблять словесный знак статуса собе­седника, подчеркивая свою верность ему и противодействуя этими словами изменившейся реальности. Статусная функция речи видна и в обращении к старшему по званию в армии: Yes, sir! говорят даже при обращении к женщине-военному. Сравните разную статусность слов: Привет! и Здравствуйте! Статус воспитывается: разговор с детьми (сюсюкание или ‘как со взрослым’) способствует формированию тех или иных черт у развивающейся личности. Выбор словесных средств, также как и сопровож­дающих их невербальных, способствует формированию и по­ниманию определенных социальных ситуаций. Комплимент женщине не всегда действительно говорит о том, что она хо­рошо выглядит. Этот ‘коммуникативный ход’, скорее, устана­вливает различные социальные статусы коммуникантов. Раз­говоры в женской и мужской компании ведутся с разным на­бором допустимых лексических единиц; в смешанной компа­нии также не допускается употребление грубой или ругатель­ной лексики, хотя последнее в наше время справедливо только для определенной возрастной и социокультурной группы. Вячеслав Борисович Кашкин

Б.
Знание языка и культура речи

Прочитайте
отрывок из книги Александра Александровича
Волкова «Язык и мышление» и выскажите
свое мнение о значении уровня владения
языком и культуры речи для успешности
процесса коммуникации.

Прогресс – поступательное развитие общества – возмо­жен только в том случае, если достигнутые знания не предают­ся забвению. Знания фиксируются в словах. Слово может иметь много значений, которые закономерно связаны между собою по смыслу и исторически. Слово становится хранителем накопленной и систематизированной информации о предмете мысли. Совокупность слов образует лексико-семантическую систему языка, которая представляет собой выработанную об­ществом в ходе его истории картину мира и человека. Человек не может ни мыслить, ни действовать в обществе, если он по­нимает слова иначе, чем остальные. Поэтому язык и передает­ся от поколения к поколению в своей цельности. Законы речи влияют и на наше повседневное поведение, и на содержание наших мыслей. Но целью общения является не речь сама по себе, а содержание мыслей. Поэтому навыки речи большинства людей автоматизированы: обычно мы об­ращаем внимание не на то, как мы говорим, а на то, о чем говорим. Но сложная мысль требует точного выражения, и, когда общение выходит за рамки обыденного, приходится задумываться о речи. Поэтому важно знать, как ее строить. Разумное и правильное слово всегда ценится высоко. Но оно становится особенно необходимым, когда от сказанного за­висят конкретные действия многих людей. Никакое знание немыслимо без языка, так как научиться чему бы то ни было можно только при помощи слова. Ог­ромный объем современных знаний требует от каждого со­лидной языковой подготовки. Чтобы объясняться в бытовой обстановке, нужно несколь­ко сотен слов. Чтобы читать газету и развлекательную литера­туру, необходимо знать их около четырех тысяч. Чтобы писать на общие, но достаточно сложные темы, требуется полтора десятка тысяч слов. В толковом словаре С.И. Ожегова – пятьдесят две тысячи общеупотребительных слов в основных значениях. Русский же литературный язык, представляющий собой систему систем бытового, художественного, делового, научного, технического, публицистического выражения, включает в свой состав, по крайней мере, несколько сотен ты­сяч слов. Мы не ошибемся, если скажем, что знать все слова такого языка, как русский, практически невозможно. Что же тогда подразумевается под знанием языка? Очевидно, человек, владеющий языком, должен быть в со­стоянии объясняться устно на бытовые, деловые, но также и общие философские, исторические, политические темы. Он должен излагать свои суждения ясно, отчетливо и последова­тельно. Он должен уметь произнести публичную речь на об­щую или профессиональную тему и быть понятым аудитори­ей. Он должен уметь написать письмо, в котором содержалось бы нечто большее, чем пожелания здоровья и успехов. Он должен уметь толково составить документ. Он должен уметь определенно, последовательно и доказательно отстаивать свои убеждения. Он должен быть подготовлен к изучению любой науки или искусства на родном языке. Наконец, он должен понимать искусство художественного слова, ибо только оно дает языковую интуицию. Всему этому научиться можно, но трудно. И трудность в том, что надо не просто уметь сказать, а точно знать, что сказать, кому, когда, при каких обстоятельст­вах, как, с какой целью и что из сказанного получится. Александр Александрович Волков

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #