Неосуждение синоним

в политическом или социальном плане:

– равное право различных идеологий существовать (без законодательных последствий
для своих сторонников), добиваться благосклонности общественного мнения и влиять на политику,

принцип беспрепятственной вербовки масс под различные знамена. Иначе говоря – и это, скорее,
уже план юридический –

– это требование, чтобы общество строилось не на общеобязательной идеологии, а на
минимуме общеобязательных правил общежития (на праве); причем, ясно, лишь возможностью
общежития для всех и могут определяться ограничения в проявлениях любой идеологии. Это
«Отделение идеологии от государства», операция, при которой любая идеология становится и получает
гарантированную законом возможность оставаться частным взглядом каждого; признание государством
суверенности сферы частного – суверенности личности. «Свобода совести».

Не слишком хорошо говорится – «никто не может быть осужден только за взгляды». Взгляды, как и
граждане, свободны во всем, что не исключает свободы других граждан и соответственно их взглядов; то есть, если свои взгляды люди не держат при себе, а пропагандируют, это те же поступки, а поступки могут быть и преступлениями. Другое дело, что поступок в обычном смысле истолковать с точки зрения закона настолько легче, чем взгляд, что за взглядами следует признать такую же презумпцию невиновности, как за лицами, – и ждать, пока они докажут свою предосудительность чем-то более реальным, чем речи или тексты. Некоторые взгляды свою предосудительность уже доказали, – националистические, например; другие прямо расписываются в ней, заявляя враждебность свободе совести – фундаменталистские, коммунистические…
Но далее. Терпимость в несколько ином, именно философском плане –

– сознание неправоты всякого догматизма (невозможности того, чтобы кто-то владел
монополией на абсолютную истину, ибо это значило бы монополию на аксиоматику, на недоказуемое). То
же, что рационализм: признание доказанного доказанным и свободы мнений во всем, что доказано –
пока или вообще – быть не может. Вытекающее из понимания сущности творческого поискового
мышления сознание того, что без права на разные мнения, то есть, значит, и на ошибочные, не может
быть открыта и ни одна относительная истина; причем сама логическая возможность иного мнения по
всякому вопросу есть достаточное обоснование его права на бытие. Десакрализация любых доктрин,
открытость их для свободного критического исследования, –

здесь два, даже три «камня преткновения». Первый – религия (сакрализованная идеология): разве
терпимость не обязана признать ее равноправной с рационализмом? – Рационализм в том, однако, что
достаточно не давать никаким идеологиям прав исключительных; пусть каждая из них мыслит себя абсолютом, но пусть это и остается личным делом ее приверженцев; ты вправе отказаться от своего разума и тем паче исповедовать что угодно там, где разум не дает однозначных ответов на наши вопросы, но не запретить критическое мышление вообще или выдать свое исповедание за общеобязательное. Второй – мораль: может ли она быть «десакрализована», то есть обоснована рационально? Ведь чуть ли не общее мнение в том, что ее начала иррациональны? А как без нее обходиться?.. – Но не ясно ли, что, если каждый согласен с очевидностью, что без морали совместное бытие невозможно или превратится в ад, то тем самым каждый уже и обосновал мораль рационально (осознание необходимости и есть доказательство)! Третий «камень» – сам рационализм: разве все однозначно доказанное не является тем самым общеобязательной догмой? – Отнюдь нет, ибо доказательство и есть предоставленная каждому возможность убедиться в истинности доказываемого лично; к тому же всякое доказательство говорит лишь то, что, признав некоторые А и В, мы тем самым признаем какое-то С, но оно ничего не говорит о самих А и В – то есть, само доказательство вычленяет сферу недоказуемого, само, значит, и постулирует свободу.
Следующее. – Терпимость, в психологическом плане –

– равнодушие, готовность самоустранения, нейтралитет – который по существу,
настроению или по факту всегда на стороне сильного,

как о том уже говорилось; но все же подлинное лицо терпимости являет этому полную
противоположность, а именно она –

– человечность, максимум неравнодушия (если понимать под неравнодушием не
одержимость, которая по определению слепа, а, напротив, предельную зрячесть, чуткость); доброта.
Способность прощать заблуждения (то есть любые взгляды и ценности, не согласные с нашими) ради
добрых отношений. Способность (действительно парадоксальная!) ощущать право заблуждений на
существование. Способность понимания ближнего – то есть понимания или чувства того, что в его
ситуации (в которую входят и обстоятельства, и воспитание, и даже сам генотип, как то, в чем никто не
властен) – ты, возможно, мыслил и действовал бы так же, как он…

Один из аргументов – лучше сказать, ресурсов – этой терпимости: «не ведают, что творят».
Человек, выходит, может быть лучше своих поступков, как поступки человека могут быть лучше его
исповеданий: «не ведают» и того, что говорят… Вот уж подход, позволяющий прощать «до семижды семи раз», то есть, теоретически, бесконечно. (Характерен и его стихийный этический рационализм – предположение, что зла никто не станет делать в полной мере сознательно, что путь к добру не через неведение, столь почитаемое и культивируемое всякой авторитарной моралью, а через вразумление, через разум.)
Здесь от психологического аспекта мы вплотную подошли к главному, на мой взгляд, определению
терпимости – этическому. (Этика ведь и вообще есть отрасль скорее психологии, чем философии –
теоретических проблем в том, почему я должен вести себя с другим так, как хотел бы, чтобы он себя вел со
мною, нет никаких, вопрос уже содержит в себе ответ.) Здесь также возможны два противоположных
определения, но в этом случае они оказываются не столь уж и противоположными. Итак, терпимость –

– отказ от самой идеи возможности универсальной этической истины как определенной
«правильной» идеологии, –

ведь золотое правило, о котором мы только что сказали, что оно не нуждается в обосновании,
идеологии не составляет – ибо людей по идеологическому признаку явно не делит. Зато, конечно, можно
сказать, что оно-то и составляет универсальную этическую истину. Так понимаемое, золотое правило
подразумевает терпимость, которая есть –

– универсальная этическая истина, состоящая в том, что высшая этическая ценность –
это человечное отношение людей друг к другу несмотря на возможные различия во всех прочих
ценностях (от которых требуется, однако, чтобы они не принципиально не исключали этого самого
человечного отношения людей друг к другу…).

Поступайте с иноверцами так, как хотите, чтобы они с вами поступали…

Если в этике все-таки и есть проблема, то это – неизбежность коллизий, с которой сталкивается
самоочевидное золотое правило на практике; в данном случае коллизия в том, что ваша готовность предпочесть добрые отношения всякой идеологии и в том числе своей собственной еще отнюдь не предполагает готовности всякой идеологии и ее сторонников проявляться лишь в том, что не исключит таких добрых отношений. Терпимость – позиция, не разделяет которую лишь тот, кто принципиально против нее – но ведь есть и такие! (Кстати, сказанное Христом «кто не с нами, тот против нас» то и означает – не с нами лишь тот, кто против, остальные с нами…) Так что нельзя сказать, что терпимость ничего ни от кого не требует; она – требует, точнее – воспрещает все, что исключает возможность другим существовать и оставаться при своих ценностях. Но уж, что не запрещено – то разрешено. Юридическая формула здесь, конечно, далеко не случайна – дух права, терпимости и гуманизма есть один и тот же дух. Можно сказать еще, что понятие терпимости наполовину покрывается понятием правосознания, на другую половину – человечности.

•  Иметь мнение: полагать нечто истинным. А другие мнения, соответственно, полагать ложными. Терпимость – нелегкая задача для тех, кто имеет мнения…

•  Если считают себя правыми, – психологизировал Ленин, – то и борются за эту правду, а не за терпимость. – Это так, но лишь дикарь и может считать себя правым настолько, чтобы позволить себе нетерпимость.

•  Отступить там, где считаешь себя правым, трудно. Но ведь правота в любом случае остается с тобой, битва происходит на ином поле – не мнений, а интересов.
Особенно это явно в таких сатанинских проявлениях нетерпимости, как войны «за веру». Будто верить во
что-то можно заставить или помешать! Только дело тут не в вере, а во власти.

•  Терпимость к убеждениям, но не ко злу: безусловно. Но, пока злое убеждение еще только убеждение, бороться с ним можно также лишь убеждением.

•  Война со злом – всегда защита или самозащита (в любом другом случае это лишь маскирующееся в добро насилие). Войну со злом начинает само зло. – Самозащита позволена самому терпимому, а защита может составлять и его долг.

•  С увещеваниями о терпимости не надо обращаться к тем, кого бьют.
Вообще в конфликтах скорее всего прав тот – именно! – кто сердится; обидчику сердиться не на что, он
просто делает свое дело.

•  Партийная нетерпимость зорко следит за непорочностью своего врага – терпимости, – чтобы удобнее было в благоприятное время с нею покончить.
«Терпимость!» – белый флаг. Но для нетерпимых этот лозунг – щит, когда в другой меч.

•  Самый пошлый и притом самый безотказный прием идеологий в борьбе с терпимостью – это объявить терпимость также лишь идеологией. Тогда изничтожение всех несогласных принимает вид законного отстаивания своих позиций.

•  «…Ты мне друг, но истина дороже». Истина и добрые отношения могут оказаться вещами несовместными, и это, как будто, опрокидывает саму идею терпимости. На самом же деле истина и дружба (добрые отношения) могут пересекаться лишь в случае, когда истина в том, что друг настаивает на чем-то недобром; но ведь разрешено все, что не запрещено. «Ты мне друг, потому и предлагаю тебе самое дорогое – истину».
«…Ты мне друг, но идея дороже» – вот такая формула действительно означала бы отказ от терпимости: идея – еще не истина.

•  Каждый имеет право заблуждаться, но не лгать.

•  Доказательство – не принуждение. Нетерпимой бывает бездоказательность.

•  Научные истины сами стоят за себя, за них бороться не нужно. Больше того, когда какая-то научная идея, «истина», взяла в союзники силу, авторитет или даже энтузиазм – значит, война объявлена самой науке. Так что скорее приходится защищать науку от истин…

•  Истина – это когда веры уже не требуется. Если нужно кого-то обращать в свою веру, дело, значит, не в истине.

•  Культура – чуть не синоним терпимости. Это не значит, что терпимости можно лишь обучаться и сама она не возникает – напротив, терпимыми нас совершенно закономерно делает одна лишь умственная искушенность.
(Врожденная-то терпимость – явление особое, о ней можно говорить скорее условно, примерно так, как мы
говорим о «врожденной культуре». Видимо, это отвращение к спорам, конфликтам; но что за этим
отвращением – доброта или равнодушие, ум или неспособность иметь свое мнение – вопрос конкретного
случая.)

•  Терпимость сродни великодушию.

•  От общества принципиально нельзя желать большего, чем духа терпимости. Задача быть добрым, духовным и т.п. может стоять лишь перед каждым отдельным человеком. Если маловразумительные призывы к самосовершенствованию имеют какой-то конструктивный смысл – он, видимо, в следующем: чтобы людям становиться лучше, не надо перекладывать эту задачу на общество; задача общества не мешать – дать совести ту самую свободу.

•  «Мне не нравятся ваши взгляды, но я умру за то, чтобы вы могли их высказать». – Смягчая пафос – «было бы лучше, чтобы вы помалкивали, но хуже насилия нет ничего».

•  Идеи готовы делать нас «невменяемыми» – не ответственными за человечное отношение к исповедующим другие идеи. Терпимость как универсальная этическая истина – человеческая вменяемость перед лицом идей.

•  Истина одна на всех, потому не будем сражаться за мнения; природа человека одна в каждом, потому не будем осуждать несходств; красота есть красота, потому не будем спорить о вкусах. Ведь то, другое и третье даны нашим умам лишь в интерпретациях, из которых ни одна не может быть исчерпывающей и окончательной.
…Вот если бы истин было много, надо было бы за них драться; если бы люди действительно были сделаны
из разного теста, возможен был бы вопрос о сорте этого теста; если бы красота не была одною и той же в
любом стиле, один из них полностью исключал остальные…

•  Позволю себе повторить несколько своих формул – из разных мест. Терпимость, как и вообще гуманизм – «догадка, что объединяться можно и нужно не во взглядах, а помимо взглядов», «терпимость – идея единения в человечество». «Идея, более общее название которой – гуманизм».

Сайт управляется системой uCoz