Народная литература синоним

Синонимы к словосочетанию «народная литература»

Прямых синонимов не найдено.

Смотрите также

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА — термин, употребляющийся в двух смыслах: 1) как литература народа и 2) как литература для народа. Понимаемая в первом смысле, народная литература заключает в себе и то, что создано самим народом, и то, что, не будучи народным созданием, вошло в народное употребление. Понимаемая во втором смысле, народная литература охватывает и то, что вошло в народный обиход, и то, что было для народа предназначено, но, по тем или другим причинам, в народе не привилось. Наконец, в народной литературе следует различать: а) произведения литературы культурных классов, лишь при помощи внешних способов попадающие в народную массу, и б) произведения, специально создаваемые для народной среды.

    Термин «народный», однако, отличается большой неопределенностью, расплывчатостью. Под народной литературой условно понимают литературу низших в культурном отношении классов — крестьянства и примыкающих к нему слоев пролетариата, мещанства, мелкого купечества, барской дворни, домашней прислуги и т. д. Понятно, что соответственно классовой и культурной дифференциации, произведения народной литературы имели различную степень распространения: иные пользовались широкой популярностью, другие, напротив, распространялись только в городских слоях, не находя сбыта в деревне.

    В до-петровскую эпоху, при слабой культурной дифференциации, при малом числе грамотных людей, литература была общенародной. Она удовлетворяла потребностям всей читательской массы. С постепенным расширением круга читателей, по мере усложнения духовной жизни, особенно с сильнейшим вторжением западно-европейских влияний, и резким расслоением населения в культурном отношении, произошло разделение литературы на литературу так называемых «высших» и «низших» классов. В то время, как высшие круги, подчинившись западно европейской культуре, стали вырабатывать новые вкусы и формы в области литературного искусства, низшие и промежуточные — «средние» слои продолжали хранить и часто развивать традиции до петровской литературы.При этом долгое время соблюдались даже старинные способы распространения и бытования литературных произведений. По разным причинам (главным образом — вследствие дороговизны печатной книги) в течение многих десятилетий литература распространялась среди народа в письменном, а не в печатном виде. Язык таких произведений сохранил многие особенности древне-русской литературной речи, в причудливом соединении с народными, не редко диалектическими чертами.

    Традиционная народная письменность не могла остаться без всякого воздействия со стороны литературы образованных классов, как в свою очередь, не могла не влиять на последнюю. Наконец, народная литература в значительной мере питалась неисчерпаемыми источниками устной народной поэзии (см. статью «Народная словесность»). Постоянное взаимодействие всех трех начал (народной литературы, народной словесности, и литературы образованных классов) обусловливает собою многие фазисы литературного развития, например, в России, в XVIII веке. (См. по этому поводу труды Н. С. Тихонравова, Л. Н. Майкова, — по повести, В. В. Сиповского — по роману, А. А. Веселовского — по лирике, В. Н. Перетца — по драме и лирике. Ср. также отчетливо проведенный взгляд на сосуществование и взаимное влияние указанных литературных родов в курсе русской литературы XVIII века професс. П. Н. Сакулина).

    Народная литература, сохранявшая традиции до-петровской Руси, заключалась преимущественно в церковной письменности (жития святых, легенды, поучения). Этот разряд произведений нашел, по вполне понятным причинам, особенный спрос в среде старообрядческой. К тому же разряду примыкают имевшие широкое распространение в народной среде рукописные сборники песнопений, сначала только церковного характера, затем — вообще религиозного, наконец и сборники, впитавшие в себя чисто-светские стихотворения — романсы. Сборники эти носили название псальм и кант.

    Из светских произведений старой традиции первое место занимают повести, преимущественно иноземного, частью только русского происхождения, затем идут самого разнообразного типа рассказы, драматические произведения, в роде виршевых интермедий, затем гадательные книги, толкователи сновидений, календари и т. д.

    Близко к традиционной письменности, вращавшейся в народе, примыкает так называемыя лубочная литература, т.-е., литература дешевых, предназначенных для народа печатных изданий. Происхождение термина «лубочный» объясняют различно: или ведут его от названия лубочных (липовых) досок, на которых гравировался текст и иллюстрации к нему, или от лубочных коробок, в которых офени разносили дешевые книжки, или от прилагательного «лубочный», в смысле «дешевый», как сделанный из лубка — дешевого и грубого материала. По содержанию своему лубочные издания были крайне разнообразны: они повторяли многие памятники до петровской литературы, а также давали вульгаризированную переработку произведений новой литературы, русской и переводной. Многие из лубочных изданий воспроизводят тексты народной словесности: сказки, былины, песни. Громадный спрос имеют так называемые «песенники», т.-е., лубочные сборники народных песен, а также ставших популярными романсов и стихотворений. Последние очень часто печатаются в песенниках не в подлинных правильных текстах, а в переработке, применительно к народной традиционной поэтике.

    Причин популярности лубочной литературы можно указать несколько. Издатели, сами социально близко стоявшие к народной среде, очень хорошо приспособлялись благодаря этому, к условиям и особенностям народной жизни. Прежде всего, они добивались крайней дешевизны изданий. Во-вторых, хорошо зная, что крестьянин не может одолеть большую книгу, в силу своей малограмотности и занятости, издатели ограничивали книгу очень малыми размерами, принося нередко в жертву целостность произведения, зачастую кромсая его. В-третьих, учитывая, что деревенский читатель книгу сам искать не будет, издатели очень умело съорганизовали разноску книг при посредстве целой армии офеней книгонош, скупавших сразу большие партии лубочных книг и распространявших их по всей России, даже за ее пределами: в Галиции, на Балканах. В-четвертых, издатели сообразовались с психологией малограмотного читателя, заинтересовывали его при помощи выразительного или замысловатого заглавия и заманчивой картинки на обложке. В-пятых, лубочные книжки писались, хотя часто и малограмотным, но всегда доступным для народного понимания языком. Наконец — и это самое главное — они были доступны по содержанию и соответствовали народным вкусам. Лубочные сочинения били часто на внешний эффект (авантюрностью, чудесностью в фабуле, подчеркнутыми ужасами), но психологически крайне элементарны, нередко грубы. Нарочитым цинизмом и даже порнографичностью отличались те лубочные издания, которые расчитаны были на испорченные вкусы полумещанской городской среды: лавочников, лакеев, мелких чиновников (так называемая литература Никольской улицы). Другие книги, предназначенные для той же полуобразованной среды, отвечали на запросы этой публики, искавшей способов быстро, безо всяких усилий, усвоить внешность культуры и видимость знания. Отсюда рекламные заглавия, вроде следующих: «Записки для молодых людей, желающих в свете сделаться ловкими и образованными», «Учитель молодых людей изысканным манерам, грациозным движениям, элегантному обращению, светской вежливости и изящному вкусу, придворному этикету и наружному блеску, составляющим главную принадлежность каждого образованного человека в среде аристократического общества», или: «30000 новейших открытий и рецептов, общеполезных практических сведений и современных изысканий, по части всех знаний, выработанных современными науками и искусствами» (и далее в заглавии перечисляются целые десятки различных наук и искусств).

    Лубочные книги заключали в себе иногда и произведения новой изящной литературы, но отношение к тексту было самое варварское. С одной стороны, бесцеремонное обращение с текстом вызывалось стремлением издателя приноровить произведение к народным вкусам, путем устранения непонятного, сложного, с другой — чисто внешним, коммерческим расчетом: издание в выдержках, а не полностью избавляло от продъявления авторских претензий. Наконец, конкурренция между лубочными издателями заставляла их всячески разнообразить содержание книг, или, по крайней мере, заглавия. Отсюда, например, такие названия гоголевскому «Тарасу Бульбе»: «Разбойник Тарас Черномор», «Тарас Черноморский», «Приключения казацкого атамана Урвана»…

    Как бы то ни было, лубочниками в 19 в. были распространены сочинения: Крылова, Хемницера, Дмитриева, Измайлова — басни, Жуковского — сказки, Карамзина — повесть «Бедная Лиза», «Марфа-Посадница», «Наталья Боярская дочь», Загоскина — «Юрий Милославский», Лажечникова — «Ледяной Дом», Ершова — «Конек-Горбунок», Пушкина — полное собрание сочинений и отдельные произведения, Гоголя — «Тарас Бульба», «Вий», «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть» и др., Лермонтова — «Песня про Купца Калашникова», Тургенева рассказы из «Записок Охотника», Л. Толстого — «Севастопольские рассказы», А. Толстого — «Князь Серебряный», Островского — «Бедность не порок», «Не так живи как хочется», Гл. Успенского — «Нужда пляшет», Щедрина — «Пропала совесть», Печерского — отрывки из романа «В лесах», Вс. Соловьева — «Княжна Острожская», Салова — «Чортово Гнездо», Кота-Мурлыки — некоторые сказки. Из иностранных авторов: Шекспира — «Отелло», «Гамлет», «Король Лир», Мильтона — «Потерянный Рай», Данте — «Ад», Шатобриана — «Мученики», Е. Сю — «Вечный Жид», Беранже — песни, Андерсена — сказки, Дюма — «Монте-Кристо», «Три мушкетера», Поль де Кока — рассказы и пр. Наибольшая популярность из перечисленных произведений выпала на долю исторических романов: «Князя Серебряного», «Юрия Милославского». «Тараса Бульбы».

    Взяв, что возможно, из древнерусской письменности, из литературы образованных классов, из народной устной словесности, издатели лубочных книг пускали в народное обращение и произведения специально-лубочных писателей, набивших руку в составлении народных книг и умевших прекрасно приспособиться ко вкусам народной среды. Вот несколько таких писателей: М. Евстигнеев, В. Волгин, И. Кассиров, Н. и А. Пазухины, В. Потапов, П. Кувшинов, Н. Миронов, И. Зряхов, Ф. Кузьмичев, Суворов и др. Особенным успехом пользовались произведения Евстигнеева, Пазухиных, Кассирова, а во второй половине XVIII в. — писателя Матвея Комарова (убитого в 1812 году в Москве), составившего жизнеописание «Ваньки Каина», «Французского мошенника Картуша» и знаменитую «Повесть о приключениях английского милорда Борга».

    Наиболее известными издателями лубочниками были в начале 19 века Логинов, Шарапов, Ерофеев, позднее — Абрамов, Жуликов, Морозов, Лузина, Губанов и особенно — И. Д. Сытин.

    Выпускались книги обычно в десятках, а иногда и сотнях тысяч; экземпляров, с повторением нередко числа изданий по несколько раз в один год. По подсчетам исследователей, например, в 80-х годах 19 в., ежегодно расходилось до 25 миллионов народных изданий.

    Лубочная литература в значительной своей части может рассматриваться как литература самого народа, потому что в печатном виде дает произведения, исстари бытовавшие в народной среде. Но другая часть лубочных книг может рассматриваться как переходная ступень к литературе для народа, поскольку она популяризует в подлинном виде или в переработках произведения, взятые из литературы образованных классов. Характерные черты, отличающие ее от литературы для народа, это стремление удовлетворить прежде всего существующий спрос народной среды. Лубочные писатели и издатели, близко стоявшие к ней, легко угадывали народные вкусы и, не разбираясь в качестве их, им потакали. Наоборот, литература для народа ставила себе задачи воспитания или пропаганды. Но опыты этой, так сказать, интеллигентской литературы для народа нередко терпели неудачу.

    Так, например, в России большинство журналов для народа не встречали отклика у народных читателей, так как нередко говорили с народом или в приторно сентиментальном, или в излишне наставительном духе (такова, например, «Народная газета» 60-х годов или журнал «Грамотей» тех же годов). Еще чаще неуспех подобных «народных» изданий обусловливался неумением писать доступным для народа языком. Однако, история интеллигентской литературы для народа насчитывает и ряд удачных опытов. Хронологически на одном из первых мест следует назвать журнал кн. В. Ф. Одоевского и А. П. Заблоцкого «Сельское Чтение» (с 1843 г. до 60-х годов), в котором принимали участие М. Н. Загоскин, А. Ф. Вельтман, В. И. Даль. С конца 50-х и в 60-х годах относительный успех имели журналы и издания А. Ф. Погосского. В 70-х годах возникли просветительные организации, ставившие своей задачей и распространение книг для народа. Это были — 1) комиссии народных чтений, Потербургская, в Соляном городке, при аудитории Педагогического Музея военных учебных заведений, с 1871 г. другая, возникшая в следующем году, под названием «Постоянная Комиссия» и пользовавшаяся правительственной поддержкой; Московская, с 1874 г. при «Обществе распространения полезных книг». 2) Фирма «Народные Издания» Ив. Фед. Фан-дер-Флита, выпускавшая сочинения русских классиков, 3) Комитеты Грамотности — Московский, с 1874 г., предпринявший также издания произведений художественной литературы, и Петербургский, состоявший при Вольном Экономическом Обществе, с 1871 г. по 1879 г. и выпустивший много изданий русских авторов. В 1882 году П. Н. Маракуев учредил фирму «Народная Библиотека» и, исходя из убеждения, что все искренно-прекрасное доступно будет для понимания народного, предпринял издание иностранных писателей в русских переводах. Книги эти расходились, однако, большею частью среди интеллигенции и в народную, особенно деревенскую, массу не проникли. Опыт не оправдал убеждений издателя. Литература культурных классов, в большинстве случаев, в народной среде не прививалась, так как была непонятна и по содержанию своему, и по языку.

    Крупным явлением в области литературы для народа было возникновение в 1884 году ставшей вскоре знаменитой народно-издательской фирмы «Посредник» Горбунова Посадова. Новое издательство ставило себе целью пустить в народ хорошую книгу по дешевой цене, в доступной для народного понимания форме, удовлетворяющую народной потребности. Вместе с тем, организатору пришла удачная мысль воспользоваться главным и уж испытанным аппаратом лубочных издательств. «Посредник» всю техническую и хозяйственную сторону дела передал крупнейшей лубочной фирме И. Д. Сытина. Книги «Посредника» сразу получили огромную популярность. Этой популярности много содействовало то обстоятельство, что фирме передал свои «Народные рассказы» Л. Н. Толстой и в течение нескольких лет продолжал эту серию для «Посредника». «Народные рассказы» Толстого в 2—3 года разошлись в миллионном количестве экземпляров, число, для того времени, громадное. Драма «Власть тьмы» в течение первых двух месяцев выдержала пять изданий и разошлась в количестве 93-х тысяч экземпляров. Примеру Л. Толстого последовал ряд известных беллетристов (Эртель, Лесков, Оболенский, Засодимский, Немирович Данченко и др.), написавших рассказы специально для народа и предложивших их также «Посреднику». Вслед за «Посредником», опят привлекши И. Д. Сытина для распространения, стала издавать народные книжки и редакция «Русского Богатства». Однако, «Посредник», через несколько лет после небывалого успеха, принужден был сократить свою деятельность, так как спрос народа на его книги уменьшился. Причин этому было несколько: прежде всего, Толстой в 1887 году прекратил писание народных рассказов, во-вторых, отказавшись от авторского права на подобного рода произведения, он дал возможность всем лубочникам перепечатывать их и тем уменьшил значение «Посредника». Вследствие цензурных и административных препятствий, которые правительство стало чинить «Посреднику», офени (главные распространители народной книги) стали остерегаться покупать издания фирмы. Может быть, спрос на книги «Посредника» сократился и потому, что стала приедаться несколько односторонняя религиозно-морализующая тенденция. Как бы то ни было, работа «Посредника» сильно посодействовала оздоровлению так называемой народной книги и резче подчеркнула необходимость создания специальной народной литературы, основанной на хорошем знании народных вкусов, запросов и быта.

    В связи с успехом изданий «Посредника» и «Русского Богатства», а также с развитием деятельности комиссий по народному чтению и комитетов грамотности, в журналистике 80-х годов стал очень оживленно обсуждаться вопрос о том, «что читать народу». Под таким названием вышла в 1884 г. книга, составленная кружком учительниц Харьковской воскресной школы, руководимой Х. Д. Алчевской. Книга давала обзор тысячи народных изданий с характеристикой отношений ко многим из них народного читателя. К тому времени остро осозналась необходимость изучать природу народного читателя, особенности его вкусов и запросов, для того, чтобы можно было предлагать ему подходящую литературу. Поэтому друг за другом издаются Программы для собирания сведений о народной литературе: в 1885 г. — Шаховского, в 1887 г. — Пругавина, в 1889 г. в «Русском Богатстве» — Рубакина.

    А. Н. Рубакин вообще очень много потрудился для изучения народного читателя, для разработки проблем, связанных с народной литературой. Эти проблемы не перестали интересовать интеллигенцию до последнего времени. С увеличением числа читателей, народная литература сильно разросталась количественно. Что касается качества, как со стороны содержания, так и формы, то она оставляла желать много лучшего. До последнего времени появилось очень мало произведений, которые могли бы блеснуть какими нибудь особенными достоинствами. «Народные», особенно деревенские газеты, журналы и книги грешат трудностью содержания, а главным образом, малой доступностью языка. Народная литература городского слоя находилась в более благоприятных условиях, из-за близости к культурно-просветительным организациям. Революция 1905 года значительно обогатила народную литературу брошюрами и периодическими изданиями политического характера. Но в промежутке между двумя революциями она запружена была бульварными произведениями. Большую популярность получили авантюрные рассказы типа «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон», «Ник Картер», частью переводные, а большею частью создаваемые вновь по выработавшемуся литературному трафарету. Революция 1917 года опять наводнила народную литературу политической брошюрой; из «беллетристики» популярность, приобрели обличительные рассказы из придворной жизни недавнего времени, в особенности романические истории Григория Распутина. С укреплением советской власти, в громадных размерах была брошена в народ агитационная литература. С волною чисто-политических произведений проникли в народную среду и книги публицистической беллетристики. В колоссальном количестве экземпляров разошлись сатирико-юмористические сочинения (басни, сказки, поэмы) коммунистического поэта Демьяна Бедного. Большую роль сыграл также политический плакат, нередко соединявший картину и литературный текст. В настоящее время Госиздат озабочен организацией широкой деятельности по созданию новых образцов народной литературы. При быстром, стихийном распространении элементарной грамотности, но и вместе с тем — ростом числа полуграмотных читателей, нужда в народной литературе будет все более обостряться. Многие писатели принуждены будут требованиями самой жизни обратить свои силы на создание литературы, отвечающей новым запросам проснувшихся деревенских и городских народных масс.

БИБЛИОГРАФИЯ. С. А. Ан-ский. Очерки народной литературы, Петерб., 1894. В. Маракуев. Что читал и читает русский народ. Москва, 1886. А. Пругавин. Запросы народа. М. 1890 г. А. Пругавин. Народно-лубочная литература. «Русские Ведомости», 1887 г. № 141. Н. А. Рубакин. К характеристике читателя и писателя из народа. «Северный Вестник», 1891 г., № 4. Некрасова. Народные книги для чтения в 25-и летней борьбе с лубочными изданиями. «Северный Вестник», 1880 г., № 5. Некрасова. Журналы для народа. «Русская Мысль», 1891 г., № 3. О народной литературе у других народов см.:

Nisaid. Histoire des livres populaires ou de la littérature de colportage, depuis le XV siècle. P. 1854.

Streissler. Der Kolportagehandel. Leipzig. 1887. Сборники нем. народной литературы: Simrok. Deutsche Volksbücher. Frankf. 1845., новое изд. 1887. Сб. франц. нар. книг — Nodier. Nouvelle bibliothèque bleue. P. 1842.

Юрий Соколов.

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Н. литература распадается: 1) на произведения, издавна обращающиеся в низших слоях населения и в значительнейшей своей части представляющая собой переж… смотреть

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Народная литература — Н. литература распадается: 1) на произведения, издавна обращающиеся в низших слоях населения и в значительнейшей своей части представляющая собой переживание, т. е. принадлежащие к таким видам литературного творчества, которые по своему содержанию (письмовники, оракулы, сонники) или по своей форме (рыцарский роман, превратившийся в сказку) устарели для более интеллигентных кругов (Н. литература в тесном смысле, <i>лубочная</i> литература, Volksb ücher, livres po pulaires); 2) на произведения, специально составленные или изданные для народного чтения с целями просветительными (популярно-народная литература). История лубочной литературы начинается в Западной Европе с XVI—XVII столетий, а в России — со второй половины XVIII в. До того не было различия между слоями читателей: уровень понятий в сфере грамотных людей был одинаковый; одни были более, другие менее начитаны, но свойство начитанности было сходное, вследствие чего и литература была всенародная, равно всем доступная. С развитием научной мысли и эстетических форм, низшие слои населения отстают от общего движения и продолжают пробавляться теми произведениями, которые заключала в себе литература в конце эпохи ее всенародности. Эти произведения подвергаются бесчисленным переделкам, всегда безвкусным. Произведения лубочной литературы снабжаются ярко раскрашенной картинкой, зачастую не имеющей никакого отношения к тексту, а иногда и ограничиваются такой картинкой, с пояснительным текстом. Во Франции первое место среди лубочной литературы занимают простонародные календари; за ними следуют книжки по магии, сонники и т. п. («Le Grand Grimoire ou l‘Art de commander aux esprits»; «Le V éritable dragon rouge, suivi de la Poule noire»; «Les Admirables secrets du grand Albe rt»; «L‘Explication des songes» и много т. п.); руководства вежливости и галантерейности («Catechisme des amants», «Conseiller conjugal»); сборники смехотворных анекдотов (см. Фацеции), кратких рассказов, аллегорических, сатирических или нравоучительных («L‘Histoire du bonhomme Misère»; «L‘Entrée de l‘abbé Chanu dans le paradis»; «La Malice des femmes»; «L‘Explication de la misère des garç ons tailleurs» и т. п.); книжки исторического содержания (Vies de Cartouche, de Mandrin, de Fra-Diavolo, de Napol éon; L‘ Histoire du fameux Gargantua, du Juif-Errant); сборники песен, соответствующих польским кантычкам (см.), молитвы различным святым, душеспасительные книжки («La Pr éparation à la mort»; «Le Miroir du pécheur»; «L‘Accusation correcte du vrai pé nitent»); письмовники любовные и деловые, романы и повести («Huon de Bordeaux», «Amadis», «Jean de Paris», «Jean de Calais», «Genevi è ve de Brabant», «Robert le Diable» и другие). Повесть о злоключениях Женевьевы Брабантской (см.), по крайней мере в немецкой ее переработке сделанной по нидерландскому источнику, представляет собой едва ли не позднейшее по времени произведение повествовательной лубочной литературы. В Западной Европе, особенно в Германии (в отличие от России), лубочная повесть не обогащалась произведениями, сочиненными в новейшее время: это — отчасти застывшая, отчасти искаженная повесть XV—XVI вв. Этим объясняется слабое проявление в лубочной литературе Н. творчества, совершенно ничтожное влияние народного эпоса на лубочную повесть. Из героического эпоса в немецкую лубочную литературу перешли лишь отдельные и притом второстепенные эпизоды («Heldenbuch», 1491 и чаще; «Kleiner Rosegarten», «K ö nig Laurin», 1509; сказания о Дитрихе Бернском — см. это имя), тогда как наиболее значительные поэмы, как «Нибелунги», остались ею почти не тронутыми; из «Нибелунгов» заимствован только эпизод о юности Зигфрида (прозаическая повесть «H ö rnern Seyfried», около 1640). Поэма «Рейнеке-Лис» (см.) сразу сделалась Н. книгой в той обработке, какую она получила в конце XV в. Германские саги и сказания лежат в основе стихотворных Н. повестей о Генрихе Льве (XV столетие) и «Ritter von Staufenberg» (около 1480; переработка Фишарта, 1588), а равно прозаической повести об императоре Фридрихе Барбароссе (1519 и позже). Многие повести основаны не прямо на старинных немецких легендах или поэмах, а на латинском их пересказе. Из описаний путешествий наиболее распространены записки Марко Поло и Мандевилля (см.). Наиболее яркий отпечаток на народную литературу Германии и других западноевропейских стран наложили переводы с французского, относящиеся к XV—XVI столетиям. И здесь Н. эпос, с его обширным циклом сказаний о Карле Великом, остался в стороне; в немецкую лубочную литературу проникли лишь позднейшие обработки отдельных эпизодов из сказаний о Карле. Многообразный легендарный материал объединяет «Pontus und Sidonia», переведенный Элеонорой Австрийской около 1450 г. (впервые напечатан в Аугсбурге, 1498). «Ritter vom Thurn» (Базель, 1493; перевод с французского) содержит в себе ряд небольших рассказов дидактического характера. Подобные рассказы и «странствующие повести», первоисточники которых нередко скрываются в древнейших произведениях восточных литератур, переходили от одного народа к другому и составляли иногда содержание целых сборников. Два наиболее распространенных сборника этого рода, «Gesta Romanorum» (см. соотв. статью и ст. Деяния римские) и «Семь мудрецов» (см.), перешли в Н. литературу Западной Европы, в которой появились и новые аналогичные сборники, например «Der Seele Trost » (Аугсбург, 1478), содержащий в себе учение о добродетели на основании десятисловия. К сборникам фацеций, составленным гуманистами, примыкали многочисленные собрания забавных анекдотов, составившие в XVI в. целую литературу и оставшиеся жить в лубочных изданиях (см Фацеции). Появились в немецкой Н. литературе и оригинальные повести серьезного содержания, например рыцарский роман «Ritter Galmy» (Страсбург, 1539) и знаменитые легенды о Фортунате и докторе Фаусте (см.). Последней предшествовала нижненемецкая повесть «Bruder Rausch» (напечатана на верхненемецком языке, Страсбург, 1515), которая еще в XV в. трактовала о союзе с дьяволом, но с юмористической точки зрения. Договор с дьяволом находим и в саге «Thedel Unverferd von Walmoden» (Магдебург, 1550; новое изд. Циммермана в «Hallische Neudrucke», № 72, Галле 1888), переложенной в стихи Георгом Тимом (Thym) и соприкасающейся с легендой о Генрихе Льве. Немецкая народная повесть об Агасфере или Вечном Жиде (см.), появившаяся в 1602 г., основана на романских сказаниях, но в свою очередь послужила источником для обработки этого сюжета во французских и др. Н. книжках. В Германии Гёте первый обратил внимание на лубочные книжки, которые, несмотря на многовековые искажения, все же сохраняют в себе до некоторой степени поэтические красоты старинной повести; из Н. книжек он заимствовал сюжеты для «Фауста» и «Вечного Жида». Примеру Гёте последовал живописец Мюллер в своей «Женевьеве». Систематически занялись возрождением сюжетов Н. литературы романтики — Тик, Гёррес («D ie deutschen Volksbü cher», Гейдельберг, 1807), — а также швабские поэты (Уланд, Шваб) близкие к Н. книжкам уже по главному центру печатания их — Рейтлингену. Превосходные сборники Зимрока («Deutsche Volksb ü cher», Франкфурт, 1845—1867; новое издание 1887) отличаются богатством содержания и удачным выбором древнейших текстов. Некоторые немецкие Н. книжки, дошедшие до нас лишь в рукописи, напечатаны Бахманом и Зингером в 185 т. «Bibliothek des Litterarischen Vereins in Stuttgart». Сборник английских Н. книжек изд. Thoms (Лондон, 1828); о французских см. Nodier, «Nouvelle biblioth è que bleue» (Париж, 1842) и Nisard, «Histoire des livres populaires ou de la litt érature du colportage, depuis le XV siè cle» (Париж, 1854). Популярная народная литература возникает в Западной Европе в конце XVIII столетия, когда было сознано, что поднятие умственного и нравственного уровня низших слоев населения, независимо от влияния школы, есть не только дело церкви, но и долг образованных кругов общества. Выполнение этого долга достигается частью общедоступным изложением научных сведений (популяризация науки), частью созданием особой беллетристики. В области естественных наук популяризации знания в Западной Европе, особенно в Германии, посвящали свое время и выдающиеся представители естествознания. Под Н. просветительной литературой в собственном смысле слова разумеют такие произведения, которые, в форме рассказов, очерков и т. п. или повременных изданий и сборников, приносят самым широким кругам населения здоровую духовную пищу, проводят бодрящие нравственные идеи, разгоняют предрассудки и суеверия, расширяют умственный кругозор народа и делают его участником общедуховной жизни страны. В немецкой литературе первообразом подобного рода Н. книжки считается «Leinhard und Gertrud» Песталоцци (1781), а из первых последователей его в этой области выдаются Зальцман и Р.-З. Беккер (см.), к которым примыкают Цшокке и особенно Гебель (см.), с несравненным искусством владевший даром народной речи. Позднее в этой же области работали фон Горн (Эртель), Иер. Гетгельф (А. Вициус), знаменитый Бертольд Ауэрбах, Ферд. Шмидт и др., а пиетистские идеи проводили Глаубрехт (Эзер), Каспари, Альфельд, католики Альбан, Штольц и Конрад фон Боланден. Гебель, Горн, Ауэрбах и др. стали выпускать с просветительными целями Н. календари (см.). В 1840-х гг. стали возникать общества для распространения в народе всякого рода полезных книг. Наиболее широкими задачами задается основанный в 1889 г. в Веймаре «Verein f ü r Massenverbreitung guter Schriften», включивший в круг своих функций и издательскую деятельность (издательская фирма: «Schriften-Betriebs-Anstalt zu Weimar»). К концу 1892 г. общество это насчитывало 5443 члена, 31 отделение и 83 местных комитета; в первые 2 ¹/₂ года своего существования оно выпустило до 2 млн. брошюрок (выпусков) и 20000 томов. В 1890 г. аналогичные общества возникли в Базеле, Берне и Цюрихе. Едва ли не большее еще значение имеет возникновение и размножение промышленных предприятий для издания книг, доступных по цене народной массе (Meyers Volksbü cher — по 10 пфеннигов книжка, Volksbibliothek des Lahrer Hinkenden Boten — по 5 пфеннигов номер и многие др.), а также появление ежедневных газет по 5 сантимов или английских pennypapers (см. Газета). В Англии и в Америке собрания сочинений многих авторов выходят в нескольких различных по цене изданиях, из которых одно — народное (people‘s edition), т. е. дешевое; полное собрание сочинений Шелли, например, можно иметь за 5 пенсов (25 коп.). Все это, в связи с общим повышением образования и распространением Н. библиотек (см.), делает доступными для народа многие сокровища литературы и вновь придает последней характер всенародности. В Западной Европе уже близко время, когда лубочная литература останется лишь предметом историко-литературных изучений. Ср. Schaubach, «Zur Charakteristik der heutigen Volkslitteratur» (Гамбург, 1863). В судьбах Н. литературы первостепенное значение имеет тот выработавшийся веками способ доставки книг, к которому народ привык и который наиболее соответствует экономическим и бытовым его условиям. Способом этим повсеместно является разносная книжная торговля (colportage), к которой прибегают и различные общества, ставящие себе целью распространение в народе тех или иных книг. Так, например, британское библейское общество содержит в различных странах более 660 книгонош, из которых более половины работают в различных государствах Европы, в том числе 79 — в России. В Австрии и Германии насчитывается до 6000 самостоятельных (оседлых) торговцев Н. книгами, у которых закупают книги разносчики. Последние получают обыкновенно большую скидку с номинальной цены и продают свой товар на выплату. В Германии книги, продаваемые разносчиками, состоят на 90% из календарей, журналов и выходящих выпусками сочинений по прикладным знаниям, и на 10% — из повестей и романов. Отношение законодательств к промыслу разносной книжной торговли различно. В Англии на промысел этот распространяются лишь те узаконения, которые установлены и для всякого рода другой разносной торговли. В Австрии разносная книжная торговля совершенно воспрещена. Особым ограничениям она подлежит в Германии и Франции. В последней законом 1880 г. испрошение предварительного разрешения на занятие разносной книжной торговлей заменено своего рода явочной системой; всякий желающий торговать вразнос книгами и картинами обязан заявить о том префектуре того департамента, где он имеет местожительство, причем он обязан представить доказательства лишь того, что он француз и не ограничен в правах. Всякий разносчик обязан иметь при себе засвидетельствованный в префектуре список тех произведений печати, которыми он торгует, и список этот предъявлять по требованию подлежащих властей. Произведениями печати, в списке не означенными, он торговать не вправе. Распространение в народе произведений печати, предпринимаемое не в виде промысла, не подлежит никаким ограничениям. В Германии разносчики книг и картин, подобно всяким другим странствующим торговцам, обязаны ежегодно получать предварительное разрешение полицейской власти по месту своего жительства; сверх того, они должны быть снабжены утвержденным той же властью списком произведений печати, которыми они торгуют. При утверждении списка полицейские власти наблюдают лишь за тем, чтобы разносчики не пускали в обращение книг вредных в отношении нравственном или религиозном или снабженных обещанием премий (часов, цепочек, платья и т. п.). Ср. Streissler, «Der Kolportagehandel» (Лейпциг, 1887); «Anzeiger f ür Kolportagebuchhä ndler (Берлин); «Fachzeitung f ü r Kolportagebuchhandel» (там же); «Deutsche Kolportagezeitung» (там же). В <i>Poccuu</i> лубочная литература слагается из тех же элементов, как, например, во Франции. Первенствующее место в ней, наряду с дешевыми календарями (см.), занимают жития святых, с одной, и беллетристические произведения, с другой стороны. Всех пересказов житий святых имеется в лубочных изданиях более 100 книжек. К ним, наряду с молитвенниками (как лубочными, так и почаевскими), псалтырями, святцами и творениями св. отцов (св. Тихона Задонского, Ефрема Сирина, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста), примыкают, в качестве «божественных», десятка два книжек духовно-нравственного содержания: «Страсти Христовы», «Како подобает стояти в церкви Божией», «Об антихристе и кончине мира», «Смерть закоренелого грешника и праведного «, «Сердце человеческое при жизни праведной и греховной», «Загробная жизнь», «Водка, как дух сатаны» и др. Между книжками светского содержания встречаются письмовники, гадальные книжки (см. Гадание и Соломонова голова), оракулы и сонники, с ссылками в заглавиях на Альберта Великого, Брюса, Сведенборга и др. до «знаменитой провещательницы Ленорман» включительно, многочисленные руководства к выбору жен, ключи к женскому сердцу, песенники и т. п.; но важнейшую их часть составляют повести и романы, общее число которых в настоящее время доходит до 500. В лубочной литературе прежде всего продолжает жить та повесть, которая в XVII и первой половине XVIII в. составляла общее достояние русских читателей. Помимо двух повестей восточного происхождения — о Шемякине суде (см.) и Еруслане Лазаревиче (см.), водворившихся в допетровской литературе малоисследованными путями, помимо сказки о Бове-Королевиче (см.), этого едва ли не самого старого образчика рыцарского романа, проникшего в нашу письменность еще в XVI столетии, по-видимому, через белорусский перевод сербского пересказа, — печатная лубочная литература сохранила значительную часть тех средневековых повестей, которые до начала XVIII в. приходили к нам преимущественно, если не исключительно, через Польшу. Это — шутливая бытовая повесть в тоне фаблио или рыцарский роман, основной тон которого (идеализация женщины) остался у нас непонятым и в лубочных переделках все более и более стушевывался. Из переводной повествовательной литературы XVII и первой половины XVIII в. лубочные издания усвоили именно такие образчики, которые и в Западной Европе продолжают жить в Н. книжке. Так, еще до 1830 гг. большим распространением пользовалась у нас повесть о Петре Златых ключах, представляющая собой переделку романа о Магелоне (у нас — Магилена). Повесть эта упоминается в 1693 г. в числе потешных книг царевича Алексея Петровича; в первой половине XVIII в. она стала печататься в виде лицевых изданий и отдельными картинками, а в 1780 г. в Москве и в 1795 г. в Смоленске издан новый перевод ее с французского. В XVIII столетии она выдержала больше лубочных изданий, чем сказка об Илье Муромце и даже о Бове-Королевиче; и если у берегов Прованса поныне существует остров «Магелон», то у нас в Саратовской губернии есть урочище, которое зовется «Петр Златые ключи». Из других рыцарских романов сделались достоянием лубочной литературы второй половины XVIII в. романы «Евдон и Берае», «Арзас и Размира», теперь отсутствующие в Н. книжках; но поныне распространены в лубочных изданиях «Францель Венциан», «Египетский царевич Полицион», «Гуак, или Непреоборимая верность». К переводной повести первой половины XVIII в. принадлежали и романы сентиментально-нравственные, например «История Ипполита и Жулии»(«Histoire d‘Hippolyte» г-жи д‘Онэ, 1690), а один эпизод из нее послужил для лубочной «Истории об Адольфе, принце Лапландийском и об острове вечного веселья». Повесть об Октавиане была переведена с польского на русский язык в 1677 г., под заглавием: «Повесть о преславном римском кесаре Оттоне». В рукописных сборниках XVII— XVIII в. встречается другая сокращенная редакция той же повести, замечательная отсутствием всяких собственных имен, под заглавием: «Повесть зело душе полезна, выписана из древних летописцев, из римских хроник». Под этим же заглавием сокращенная редакция была издана для Н. чтения, по рукописи 1720 г., в 1847 г., в Москве. Повесть эта поныне распространена в нескольких вариантах под заглавиями: «История о львице, воспитавшей царского сына» и т. п. Из сборников фацеций перешли в допетровскую письменность, также через польские источники, «Смехотворные повести»; отсюда кое-что было усвоено лубочными картинками, а затем и Н. книжками, как «Старичок-Весельчак» (СПб., 1789; 1857 и чаще), «Похождения Ивана Гостинного сына», где, между прочим, была переделана, также из рукописи, старинная повесть о Фроле Скобееве (см.). Достоянием лубочной литературы сделалась и сказка о Ерше Щетинникове (см.). Мотив продажи души дьяволу разработан в лубочной переделке польского романа о пане Твардовском, поныне принадлежащей к числу наиболее распространенных Н. книжек. Множество аналогичных рассказов перешло в лубочные картинки XVIII в. из Великого Зерцала (см.). Не ограничиваясь материалом, заимствованным из нашей повествовательной литературы первой половины XVIII в., лубочная литература стала обогащаться новыми произведениями, составленными частью на основании Н. сказаний (лицевые издания XVIII столетия сказок об Илье Муромце, Добрыне и Алеше Поповиче), частью на основании иностранных источников, а в новейшее время — и отечественной литературы. Во второй половине XVIII столетия появился в Москве первый лубочный писатель, Матвей Комаров (убит в Москве в 1812 г.), составивший жизнеописания Ваньки-Каина (см.) и «французского мошенника Картуша» (1794), а также поныне знаменитую «Повесть о приключениях английского милорда Борга и бранденбургской маркграфини Фредерики-Луизы» (1753; первое печатное изд., 1782). Одновременно с Комаровым стал действовать в Москве и первый лубочный издатель Федоров. До того Бова, Еруслан, Петр Златые ключи и проч. романы-сказки переписывались подьячими и продавались у Спасских ворот и на других московских рынках. Федоров стал издавать их сначала на больших листах с картинами, а затем и книжками современного лубочного формата, тоже с картинами. В начале нынешнего столетия особенно известны были из лубочных писателей И. Зряхов, Чуровский, Потапов, Москвин, а из издателей — Логинов, Шарапов, Ерофеев, позже писатели — В. Суворов, Миронов и др., издатели — Абрамов, Морозов, Лузина, Сытин, Губанов; в настоящее время писатели Савихин, Кондратьев, Журавов, Журавлев. Еще более популярные лубочные писатели — Миша Евстигнеев (см.), Валентин Волгин, повести которого («Чародей и рыцарь», «Ночь у сатаны», «Утопленница» и др.), изобилуя всевозможной чертовщиной, выделяются среди лубочных произведений своей грамотностью и некоторой толковостью изложения, и И. Кассиров. Последний, крестьянин Московской губернии, Можайского уезда, выступил на литературное поприще в 1877 г. стихотворным рассказом: «Приключения русского рядового солдата, возвращавшегося с войны» (изд. Ореховым). С тех пор им написана целая масса сказок, повестей и др. сочинений, в том числе весьма распространенная «Сказка о храбром воине прапорщике Портупеи», «От любви до виселицы», «Руководство, как учить жен, чтобы жить с ними в ладу», «Полный русский песенник», «Тяжелое горюшко» (сборник стихотворений Кассирова), «Естественная история для ознакомления детей с породами зверей, птиц, рыб и насекомых». В лице Кассирова нарождается новый тип лубочного писателя, ставящего себе задачей не только доставлять читателям «занимательное» чтение, но и искоренять в народе предрассудки (например, веру в чертей), проводить добрые мысли и чувства (рассказ «Семейный грех», в защиту чистоты семейных нравов). В общем, в произведениях современных лубочных писателей преобладают всевозможная чертовщина, национальная исключительность и т. п. тенденции, находящие себе объяснение в связи лубочной литературы с мелкой уличной печатью. Произведения последней иногда прямо переходят в лубочную литературу. Так, например, столь распространенный в лубочных изданиях рассказ Пастухова о «Разбойнике Чуркине», вызвавший массу подражаний и подделок, первоначально появился в «Московском Листке». Произведения новейших лубочных писателей, получающих нищенское вознаграждение (2—4 руб. за листовку, т. е. за сочинение в 36 печатных страниц), состоят из переделок былин и народных сказок («Кощей бессмертный», «История о славном и храбром Илье Муромце и Соловье разбойнике»), подделок под народные сказки («Волшебный клад под Купалов день», «О злой ведьме Непогоде», «О солдате Яшке»), повестей из современного быта («Ай да Ярославцы!», «Нужда на погосте и душа в русской бане»), исторических романов и очерков («Роковая клятва, или Черное домино», «Цыган-мститель» из времен Александра Невского, «Страшный клад, или Татарская пленница», «Вечевой колокол», «Громобой, или Новгородский воевода», «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем», «Избрание на царство Михаила Федоровича и подвиг крестьянина Ивана Сусанина», «Карс, турецкая крепость, и взятие ее штурмом русскими войсками», «Михаил Дмитриевич Скобелев 2-й»), различных надписей и стишков к лубочным картинкам, всегда снабженным пояснительным текстом, подобно тому как в лубочных книжках всегда имеется картинка. Среди лубочных картинок (см.), обращающихся в настоящее время в народе, преобладают картинки на темы из Священного Писания, портреты Императора, Императрицы и Наследника, затем идут жанровые картинки, всего чаще нравственно-поучительного характера (о гибельных последствиях обжорства, пьянства, жадности и т. п.), лицевые издания «Еруслана Лазаревича» и др. сказок, изображения в лицах Н. песен («Ехали бояре из Нова-города», «Била жинка муженька»), женские головки со вздорными надписями, изображения городов (Иерусалим — пуп земли). Наконец, в моменты особенного напряжения Н. жизни лубочная литература выдвигала и образцы повременной печати. Таковы были карикатуры на неудачи французов в 1812 г., многочисленные «летучие листки», появившиеся в Москве в русско-турецкую войну 1877—78 гг. в виде тетрадок, переполненных карикатурными издевательствами над турками. Лучшими из них были издания Яковлева: «Наши жернова все смелют», «После ужина горчица», «Пищат». В других листках 1878 г. («Кровавый сон», «Огарок», «Заноза»), наряду со стихотворениями и мелкими рассказами про войну, помещались стихи и анекдоты, не имевшие никакого отношения к войне; появились тогда и такие «летучие листки» («Булавка — листок без подписчиков», «Курьер»), в которых и совсем не было речи о войне. Лубочные писатели отличаются необычайной плодовитостью, что объясняется, отчасти, своеобразным отношением к чужой литературной собственности: «сочинения» их нередко представляют собой перепечатку, в искаженном виде, чужих произведений. «Тарас Бульба», например, существует в нескольких перепечатках и под самыми разнообразными заглавиями: «Разбойник Тарас Черномор», «Тарас Черноморский», «Приключения казацкого атамана Урвана»; «Вий» преобразился в «Страшную красавицу, или Три ночи у гроба»; «Страшная месть» — в «Страшного колдуна, или Кровавое мщение». Сказки Жуковского фигурируют в лубочной литературе под заголовками: «Дедушка водяной», «Черт в дупле» и т. п. Из произведений Лермонтова в лубочную литературу проникла в нескольких переделках «Песня о купце Калашникове». «Бежин луг» Тургенева переделан Кассировым в рассказ «Домовой проказит»; он же переделал несколько сказок Кота Мурлыки (Вагнера), придав им обычные в лубочной литературе эффектные названия: «Проклятый горшок», «Заколдованный замок» и т. п. Во множестве переделок имеются в лубочной литературе «Князь Серебряный» графа А. Толстого, «Юрий Милославский» Загоскина, «Конек-Горбунок» Ершова. Существует лубочная переделка сказки Салтыкова: «Пропала совесть» и рассказа Глеба Успенского «Нужда пляшет, нужда скачет, нужда песенки поет». Повесть Кувшинова «Пещера в лесу, или Труп мертвеца» представляет собой отрывок из романа Мельникова-Печерского «В лесах». Есть лубочные переделки «Вечного Жида» Эжена Сю, «Мучеников» Шатобриана; особенно посчастливилось Полю де Коку. К числу характерных особенностей лубочной литературы принадлежит огромное множество вариантов одного и того же произведения. Каждый лубочный издатель запасается своей собственной переделкой наиболее ходких книжек; у каждого свой собственный «Князь Серебряный», свой собственный «Разбойник Чуркин», своя собственная «Битва русских с кабардинцами». Дело издания лубочных книг сосредоточено почти всецело в Москве; петербургские предприниматели (Кузин) и киевские (Т. Губанов) мало занимаются издательством, предпочитая торговать московскими изданиями. По сведениям «Ежегодника» московского комитета грамотности, в 1893 г. И. Сытин и К° издал 116 названий в 1236700 экз., Е. Губанов — 86 названий в 729000 экз., Е. Абрамова — 44 названия в 522600 экз., И. Морозов — 58 названий в 423600 экз., А. Холмушин — 50 названий в 386500 экз., Г. Бриллиантов — 24 названия в 330000 экз., Т. Кузин — 24 названия в 172000 экз., С. Живарев — 9 названий в 66000 экз., Т. Губанов — 8 названий в 3 5000 экз., Барков — 2 названия в 24000 экз., П. Каменев — 5 названий в 20000 экз. Листовку лубочники продают по 1 руб. за сотню, но есть и более дорогие лубочные издания. Все лубочные романы и повести, особенно исторические, имеют обыкновенно от 6 до 1 2 и даже до 18 листов, а продаются офенями по 10—25 коп. В приведенные цифровые сведения о лубочных изданиях не вошли данные об издании Н. календарей и лубочных картин, также представляющих собой материал для чтения. Один Сытин выпускает ежегодно около 2 млн. экз. календарей, около 1 ¹/₂ млн. божественных картин и 900000 светского содержания; Морозов приготовляет ежегодно до 1400000 картин, литография Голышева (около слободы Мстера) — около 300000 картин. Простовиков, т. е. самых дешевых картинок, в ¹/₂ коп. штука, печатается и раскрашивается в Московском уезде около 4 млн. ежегодно. Высшая цена лубочных картинок — 25 коп. Лубочные издатели торгуют в Москве на Никольской улице и, предназначая свои издания для деревенского населения, называют себя «народными». Их не следует смешивать с теми «издателями с Никольской улицы» (Земский, Преснов, прежде Леухин и Манухин), которые выпускают книжки для низших слоев городского населения (руководства к выбору жен, ключи к женскому сердцу, сборники «пикантных рассказов», различных рецептов и т. п.). Впрочем, в отношении содержания трудно провести границу между произведениями этой «лакейской» литературы и многими лубочными книжками, в которые за последние 30-летие также проник элемент порнографии. За последнее 10-летие лубочная литература переживает перелом, под влиянием борьбы за существование с литературой народно-просветительной — перелом, начавшийся еще в начале 1880-х гг. улучшением корректорской части, исправлением (по почину И. Кассирова) устаревшего языка, исторических или географических указаний, темных или безнравственных мест. Уже Петр Великий, в видах воздействия на общество, обратился к печатному слову (сочинения Феофана Прокоповича); это же средство для назидания простонародья впервые пустила в ход Екатерина II. По ее повелению изданы были, между прочим, картинки: «Раскольник и цирюльник» (1766), составленные в посмеяние раскольников, не хотевших брить бороды, и «Просьба монахов Калязинского монастыря», имевшая целью подорвать в народе уважение к монастырям и подготовить его к указу об отобрании монастырских земель и имуществ. В число задач возникшего при Екатерине II Вольного Экономического общества было, между прочим, включено распространение среди народа полевых и нужных для земледелия и домостроительства знаний (впоследствии для издания Н. сельскохозяйственной библиотеки обществом этим собран так называемый «мордвиновский капитал», который еще не получил систематического употребления). В царствование Александра I правительством изданы были для распространения в крестьянской среде восемь картинок, изображающих ужасы оспы. В 1802 г. издана была, по повелению императора Александра I, для Н. чтения переведенная с французского «Политика, из самых слов священного писания почерпнутая Боссюетом» (в защиту единодержавия). Вопрос «о создании оздоровляющей русской Н. литературы» деятельно обсуждался в высших правительственных сферах в начале 1860-х гг., в связи с крестьянской реформой, а затем в конце 1870-х гг., в связи с тогдашними политическими событиями. Дело ограничилось изданием в 1880 г., по распоряжению министра внутренних дел Макова, Н. книжки: «Святость царского имени», автором которой означен «крестьянин села Соловьевки, Радомысльского уезда, Иван Савченков», а издателем — редакция «Сельской Беседы» (суровый разбор ее напечатан Лесковым в «Историческом Вестнике», 1881, № 10). Впрочем, правительственной поддержкой пользовались некоторые частные народно-издательские предприятия. С 1881 г. при «Правительственном Вестнике» выходит «Сельский Вестник» (см.). Из частных лиц инициатором Н.-просветительной литературы явился у нас князь В. Ф. Одоевский, который в 1833 г., под псевдонимом <i>Безгласный</i>, издал «Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гамозейкой», а в 1843—48 гг., вместе с А. П. Заболоцким, выпустил четыре книжки «Сельского Чтения», которые выдержали несколько изданий и продолжали переиздаваться еще в 1860-х гг. Журнал этот, восторженно приветствованный Белинским, говорил простым, понятным для крестьянина языком и был чужд прописной морали. Отбросив обычные принадлежности журнала — периодичность выхода, определенное число книг в году и подписную плату — издатели «Сельского Чтения» стремились к тому, чтобы каждая статья и каждая книга представляли собой законченное целое, чтобы содержание книг отличалось разнообразием, соединяя в себе полезное с приятным, чтобы между статьями и книгами, следующими друг за другом, существовала известная постепенность и внутренняя последовательность. Все это вместе взятое превращает книги «Сельского Чтения», в котором участвовали еще А. Ф. Вельтман, В. И. Даль, М. Н. Загоскин и др., из простых сборников в особый тип Н. журнала. С сороковых же годов издается в СПб. для народа и журнал обычного типа — «Чтение для солдат», в котором начал свою деятельность А. Ф. Погоский (см.). Последний в 1858 г. стал издавать для народа «Солдатскую Беседу», а в 1862 г. — еще «Народную Беседу». В 1867 г. он приступил к изданию журнала «Досуг и Дело», усвоив при этом некоторые черты «Сельского Чтения»; но ни между статьями, ни между книжками «Досуга и Дела» не было той внутренней связи, которой отличалось «Сельское Чтение». Современный журнал «Досуг и Дело», издаваемый С. П. Зыковым для войск и народа, сохранил только некоторые чисто внешние особенности своего соименника. В 1860-х годах спб. книгопродавец Лермонтов стал издавать «Н. Чтение», основанное на чисто коммерческих началах и прекратившееся в 1863 г. В 1860-х годах некоторые журналы («Н. Школа», «Воскресное Чтение») открыли на своих страницах отдел для Н. чтения; в то же время возникает ряд специально-народных журналов обычного типа — «Блюститель здравия и хозяйства» (народно-гигиенический врачебный журнал для грамотных людей всех сословий; издавали Н. Глинский и Дерикер), «Грамотей» (изд. И. Н. Кушнеревым с 1862 г. в СПб., затем в М.), «Народная Библиотека», «Мирской Вестник»; сюда же относятся книжки при журнале Л. Толстого «Ясная Поляна». В 1870 г. возникают «Русский Рабочий», «Сельское Чтение» С. Поля, «Русь», «Сельская Беседа» и «Родина», а во второй половине 1880-х годов — «Чтение для народа», «Воскресенье», «Сотрудник», «Читальня Н. школы», «Кормчий». Почти все эти издания представляют собой сколки с обыкновенных журналов и уже по языку не приспособлены к читателям из народа. То же должно заметить и по отношению к Н. газетам — «Воскресный Досуг», «Н. Газета», «Мирское Слово», начавшим выходить в 1863 г., и «Другу Народа», появившемуся в Киеве в 1867 г. В 1871 г. стала выходить в Москве, под ред. Савича, «Н. ремесленная газета», а в 1876 г. — «H. Листок». Последний был всецело основан на коммерческих началах и отчасти даже примыкал к лубочной литературе. В настоящее время, кроме «Сельского Вестника», нет Н. газет, и деревня пробавляется общими дешевыми газетами, как «Свет» и даже московскими уличными листками. Редакции Н. журналов издавали также отдельные книжки для Н. чтения, но первый систематический опыт в деле издания народно-просветительных книжек принадлежит московскому комитету грамотности (см.), за которым последовал спб. комитет грамотности, проявивший в этом отношении особую энергию в последние годы своего существования (1894—95). Все издания С.-Петербургского комитета проникнуты идеей широкой гуманности, уважения к труду, к свободной работе мысли, к человеческому достоинству. Он не смотрел на своего читателя сверху вниз и не коверкал ради него произведений общей литературы, понимая под Н. беллетристической книгой лишь книгу дешевую. Не сочиняя беллетристических книг для народа, спб. комитет грамотности выбирал лишь доступные из произведений крупных писателей, отечественных и иностранных (Жорж Санд, Гюго, Доде, Золя, Уайльда) и давал их в цельном, нетронутом виде. Немногочисленны изданные спб. комитетом научные книжки, специально написанные для народа, но и в них к народу не обращаются с речью, приличествующей для детей. В ошибку этого рода впадают многие издатели книг для народа, и прежде всего «Общество распространения полезных книг», учрежденное в Москве в 1861 г. по мысли А. Н. Стрекаловой, которая и до того занималась изданием книг нравственно-назидательного характера. В своей деятельности общество это исходит из того положения, что «истинное русское просвещение не может и не должно развиваться вне православной церкви, исторической воспитательницы русского народа». Народную массу общество считает неспособной понимать некоторые общечеловеческие чувства и идеи, вследствие чего эти послания преподносятся ей в упрощенной форме, с урезками, сокращениями и недомолвками. В смешении Н. литературы с детской, в разъяснении взрослым читателям самых азбучных истин прописной морали и лежит основная причина неуспеха изданий общества, деятельность которого не оказала никакого влияния на лубочную литературу. Из других обществ изданием Н. книг успешно занимается (с 1891 г.) харьковское общество распространения в народе грамотности, отчасти также и некоторые земства (брошюры Бажаева о травосеянии, изд. московским губернским земств… смотреть

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА (немецк. — Volksliteratur, франц. — litterature populaire), также народная книга (немецк. — Volksbuch, франц. — le livre po… смотреть

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА (немецк. — Volksliteratur, франц. — litterature populaire), также народная книга (немецк. — Volksbuch, франц. — le livre populaire) — термины, употреблявшиеся в конце XVIII в. и в XIX в. в буржуазной науке и в буржуазном обиходе для обозначения литературы и книги «народа». Под этим собирательным понятием разумелись подчиненные классы и вообще культурно-отсталая масса населения (в деревне — крестьянство, в городе — пролетариат на ранних стадиях развития капитализма, мелкое мещанство, ремесленники, мелкие торговцы, низшее чиновничество, дворня и т. п.). Термин «народная литература» употреблялся в прежнее время в двух значениях: как литература самого «народа», т. е. широких масс, и как литература, предназначенная для народа господствующими классами в целях его идеологической обработки.<p class=»tab»>В настоящее время должно быть решительно отброшено выдвинутое буржуазными романтиками конца XVIII и начала XIX вв. мнение, будто в народных книгах мы имеем дело с продуктом всегда вполне самостоятельного, самобытного творчества широких масс. Огромное большинство так наз. «народных» книг является литературным творчеством господствовавших классов, с течением времени как бы «спустившимся» в более широкую читательскую среду, или «народным» творчеством, нарочито культивировавшимся в этой среде господствовавшими классами с целью пропаганды определенного круга идей (ср. едкие замечания Ф. Энгельса по этому поводу в его ст. «Немецкие народные книги»). Наряду с этим особый раздел литературы для народа образуют произведения, создававшиеся представителями авангардных групп поднимающихся классов, пронизанные революционной (антифеодальной или антибуржуазной) идеологией (об этом разделе Н. л., имеющем ряд существенных особенностей, тесно переплетающемся с агитлитературой и литературой пропагандистской, подробнее см. Агитационная литература и Пропагандистская литература).</p><p class=»tab»>Н. л. называлась также «лубочной» по внешнему признаку своего распространения при помощи книгонош, разносивших дешевые книги в лубяных коробках, хотя понятие «Н. л.» шире, чем понятие «лубочной литературы» (см. Лубочная литература). Аналогичное название у французов — la litterature du colportage. У немцев лубочная литература носила также пренебрежительные со стороны господствовавших классов названия — «литературы углов» (Winkelliteratur), «литературы черных лестниц» (Hintertreppenliteratur) и пр.</p><p class=»tab»>Н. л. зап.-европейских стран чрезвычайно близки друг другу не только по общему своему характеру, что вполне понятно в силу сходства классовой структуры этих стран, но и по совпадению значительной части литературного материала в силу их исторических связей. Очень многие произведения французской Н. л. или скорее их аристократические источники послужили оригиналами для «народной» немецкой литературы, к-рая была в значительной степени переводной; немецкие книги послужили образцом для многих произведений польских, последние — для русских романов и т. д. Перенос произведений из одной национальной литературы в другую совершался закономерно (однако с известным опозданием), в зависимости от изменений в социальной жизни каждой из стран, классовой борьбы в них. Огромное большинство немецких «народных» произведений восходит к лит-ой продукции конца XV-XVI вв. Частью это — поздние рыцарские прозаические романы, основанные на феодальных образцах, частью произведения средневекового бюргерства и становящейся торгово-промышленной буржуазии. Как справедливо указывает Энгельс, их классовая направленность весьма различна: наряду с «дерзким юношески-свежим настроением, которое может служить образцом для любого странствующего подмастерья», «с неукротимым духом оппозиции, который с юношеской силой противостоит абсолютизму», в этих книгах проводится и классово чуждая буржуазии «мысль, что дворянская кровь лучше бюргерской», внушается «народу» идея смирения и пассивного страдания, пропагандируются грубейшие суеверия (ср. Энгельс, цит. соч.).</p><p class=»tab»>Ряд французских «народных книг» восходит к рыцарским романам феодальной поры. Таков напр. «Гюон Бордосский» (Huon de Bordeaux), восходящий к роману XIII в., распространявшемуся первоначально жонглерами, а в XVI в. напечатанному в прозаической переработке; таковы «Роберт Дьявол» (Robert le Diable), восходящий к концу XIII в., «Мелюзина» (Melusine), восходящая к началу XIV в., «Жан Парижский» (Jean de Paris), написанный между 1490 и 1500, знаменитый «Амадис Галльский» (Amadis), 8 книг к-рого были переведены на французский в 1540-1548 с испанского оригинала XV в., и наконец «Женевьева Брабантская» (Genevieve de Brabant).</p><p class=»tab»>У немцев основной репертуар романов и повестей в Н. л. образовали переводы французских романов, либо уже имевших хождение в качестве «народных» и во Франции либо приобретших значение «народных» лишь на немецкой почве. К средине XV в. относится деятельность двух придворных писательниц — графини Елизаветы фон Нассау-Заарбрюкен и герцогини Передней Австрии Элеоноры, переведшей с французского роман о «Понте и Сидонии» (Pontus und Sidonius). В 1456 швейцарец Тюринг Рингольтингенский (Thuring von Ringoltingen) обработал по французскому оригиналу роман о «Прекрасной Мелюзине», а Вильгельм Зальцман (W. Salzmann) — «Императора Октавиана» (Oktavian). В 1571 уже с датского был переведен «Ожье Датский» и в 1604 с нидерландского — «Гаймоновы дети» (Vier Haimonskinder). На основе немецкой стихотворной эпики в 1472 были созданы прозаические романы «Вигалойз» (Wigalois) и в 1484 «Тристрант» (по Эйльгарту). В 1471 вышел немецкий перевод с латинского произведения Петрарки «Гризельда», а в 1499 — роман «Флорио и Бьанчефора» (Florio und Bianceffora), представляющий переработку итальянского романа Бокаччо «Филикопо». Первое собрание Н. л. — «Книга любви» (Buch der Liebe, Франкфурт, 1578 и 1587) — объединило с большинством из названных рыцарских романов произведения кольмарского писателя Иорга Викрама (Jorg Wickram), основанный также на французском источнике роман «Гальми» (Galmy) и более самостоятельный роман «Габриотто и Рейнгард» (Gabriotto und Reinhart). Все эти и подобные им романы, ставшие в последующее время любимым чтением широких масс и в этом смысле превратившиеся в «народные» книги, в XV и XVI вв. выражали идеологию и художественные вкусы образованной части торговой буржуазии. Самосознание возросшего в своем значении класса находило себе выражение или в прямом подражании феодально-аристократической литературе или позднее в стремлении изобразить удачливого, предприимчивого и галантного буржуа, добивающегося в результате всяческих приключений благоволения королей и любви принцесс и герцогинь. Соблазн заглянуть в жизнь аристократии, войти в ее круг «своим» человеком, поравняться с нею и во внешнем своем виде, образе жизни и поведении, даже породниться с нею и был характерной чертой стремлений, выраженных буржуазной литературой того времени. Эта черта сохранилась и в последующее время, когда данная литература обрела более широкий круг читателей в мелкобуржуазной мещанской среде в качестве так наз. «народных книг».</p><p class=»tab»>Народных немецких книг, восходящих не к переводным источникам, а к произведениям немецкой же литературы, очень немного. В числе их нужно указать «Рогового Зейфрида» (Hyrnen Seyfried, ок. 1600), переработанного из одноименной стихотворной поэмы. К немецким истокам могут быть отнесены «Фортунатус» (Fortunatus), правда, находящийся в какой-то связи с одной из новелл Бокаччо, «Барбаросса» и «Агасфер» (одна из версий международной легенды о «Вечном жиде») и наконец «Фауст» — все произведения, ярко выражающие буржуазные тенденции эпохи Возрождения и Реформации.</p><p class=»tab»>Вообще не переводными, а выросшими на собственно немецкой почве являются «народные книги» чисто буржуазного происхождения. Главное место среди них занимают сборники шванков (см.) и анекдотов. С ростом буржуазии и обострением классовой борьбы спрос на анекдотическую, нравоописательную и сатирическую литературу как орудие прямого нападения и защиты класса быстро увеличивался. Эта сатирическая литература, с одной стороны, была направлена против аристократии, обнищавшего рыцарства, духовенства, верхушек торговой и промышленной буржуазии, а, с другой стороны, зло высмеивала различные слои крестьянства с точки зрения бюргерства. Такие сатирические произведения создавались разумеется в среде весьма различной, большею частью в ремесленнической и торговой среде мелкой и средней городской буржуазии, но часто и в среде мелкого духовенства, мелкого рыцарства, а также в пауперизированных городских слоях, весьма многочисленных в ту эпоху. В XV в. появляется длинный ряд обработок шванков в целые циклы, которые постепенно переходят в общий состав «народной книги». Укажем главнейшие из этих циклов. «Нейдгардт Фукс» (Neidhardt Fuchs), который, восходя к рыцарскому антикрестьянскому «деревенскому миннезангу» (см. Миннезанг), выражает грубую сатиру бюргеров на крестьянство. Стихотворная обработка (конец XV в.) шуток «попа Каленберга» высмеивает и герцога и епископа, но опять-таки гл. обр. мужиков, как в книге шваба Георга Видмана «Петер Леу» (Peter Leu, 50-е гг. XVI в.). Но наибольшую популярность из всех сборников анекдотов приобретает знаменитый «Тиль Эйленшпигель» (Till Eulenspiegel, первое издание вышло в Страсбурге в 1515), в котором развернута острая сатира на представителей господствующих классов (см. Эйленшпигель). Наряду со шванками в русло «народной книги» вливается и другая, родственная шванку группа произведений — т. н. «фацеции» (см.). Фацеции первоначально создавались на латинском яз. в виде коротеньких остроумных легких рассказов и впервые были введены в художественную литературу флорентийцем Поджо в середине XV в. Среди многочисленных немецких сборников фацеций нельзя не указать на «Смех и дельное» (Schimpf und Ernst) Паули (1522), «Дорожную книжку» (Rollwagenbuchlein) Викрама (1555). В самом конце XVI в. появляется большой сборник шванков, фацеций и анекдотов «Лаленбух» (Lalenbuch, Страсбург, 1597), переработанный в следующем году в знаменитую книгу анекдотов о глупцах «Шильдбюргеры» (Die Schildburger, Франкфурт, 1598). Вся перечисленная немецкая буржуазная литература XV-XVI вв., ставшая «народной книгой», так как в большей своей части оставалась популярнейшим чтением широких масс в течение последующих веков (укажем хотя бы на «Эйленшпигеля» или «Шильдбюргеров»), во многих отношениях связана с практикой восходящего революционного класса (ср. отзыв Энгельса об этой части немецкой Н. л. в цит. ст.).</p><p class=»tab»>К сожалению классовый анализ сатирической и анекдотической литературы XV-XVI вв. еще не проделан. Так, остается недостаточно выясненной причина постепенного роста к концу XVI в. антибюргерских анекдотов в противоположность антидворянской и антикрестьянской сатире конца XV и начала XVI веков.</p><p class=»tab»>Перечисленные и охарактеризованные выше книги становятся «народным» чтением, и общий круг этой Н. л. удерживается на очень долгое время весьма прочно. Гёте, вспоминая в «Dichtung und Warheit» свое детство во Франкфурте, пишет: «Издательство или скорее фабрика тех самых книг, к-рые в последующем времени стали известны или даже знамениты под названием „народной письменности или „народных книг , находилось в самом Франкфурте. Отпечатывались они вследствие большой ходкости своей очень слепо длинными буквами на пропускной бумаге. Мы, дети, таким образом имели большое счастье ежедневно видеть эти драгоценные остатки средневековья на столе перед дверью торговца книжным старьем и приобретать их для себя за пару крейцеров. „Эйленшпигель , „Гаймоновы дети , „Прекрасная Мелузина , „Царь Октавиан , „Прекрасная Магелона , „Фортунатус со всей своей родней вплоть до „Вечного жида , все это было к нашим услугам, когда только нам хотелось». Чтобы создать себе полное представление о «народных книгах», к романам, рассказам, анекдотам и легендам необходимо прибавить также литературу «народных календарей», сонников, гадательных книг, старинные описания путешествий (напр. английского рыцаря Мандевилля (ум. 1372) в переводах конца XV в.) или средневековые книги по мироведению вроде знаменитого «Луцидария» и «Книги мира» Конрада Мегенбергского.</p><p class=»tab»>«Народные книги» Зап. Европы конца XVIII в., сохраняя в своем составе всю только что перечисленную продукцию предшествующих веков, пополнились родственной во многом литературой буржуазных романтических рассказов, страшных легенд, уголовных и воровских приключенческих новелл Разросшаяся вслед за «романами ужаса», а также вслед за «Гётцем фон Берлихингеном» Гёте, «Разбойниками» Шиллера литература рыцарских, разбойничьих, духовидческих и уголовных романов, удовлетворявшая сначала спрос образованных слоев буржуазии, с XIX в. вплоть до настоящего времени стала достоянием широких масс мелкобуржуазных читателей. Многие из распространенных в конце XIX, в начале XX вв. приключенческих, авантюрных, детективных романов, входящих в состав Н. л., своими литературными источниками имеют романтическую литературу конца XVIII и начала XIX вв. В эпоху романтизма наблюдается в Германии не только интерес к «народной книге» (сб. Герреса, 1807, переделки Марбаха и Зимрока), не только переработка сюжетов «народных книг» в литературно-художественных целях (ср. «Фауст» и «Вечный жид» Гёте, трагедия «Жизнь и смерть св. Геновевы», комедия «Император Октавиан» и драма «Фортунат» Тика), но и использование этой Н. л. в политической борьбе эпохи (ср. Энгельс, цит. ст.).</p><p class=»tab»>В России Н. л. в основном отличалась теми же особенностями, что и на Западе. Сначала она распространялась преимущественно в рукописном виде, а затем в дешевых печатных (лубочных) изданиях. По классовой природе своей она также сначала, т. е. на рубеже XVII и XVIII вв., была литературой господствующих классов, дворянства, передовых слоев буржуазии, а к середине XVIII в. стала достоянием «подлой», как выражались дворянские писатели того времени, среды.</p><p class=»tab»>На первом месте по числу изданий и названий стоит легендарно-религиозная, житийная литература (жития святых, сказания о монастырях и местах паломничества и т. п.). Что касается литературных произведений светских, то это большей частью те же переводные романы и повести, к-рые вошли в разряд «народной книги» и на Западе. В Россию они проникали преимущественно через польское и белорусское посредничество. Спрос на них был обусловлен сильным ростом светской культуры, создававшейся буржуазно-дворянскими группами в эпоху сильного развития торгового капитала (конец XVII и начало XVIII вв.). Особенно большим распространением пользовалась повесть «О Петре Золотых ключах», являющаяся переводной переделкой романа о прекрасной Магелоне. Повесть об Октавиане, переведенная в 1677 с польского под заглавием «Повесть о прекрасном римском кесаре Оттоне», стала популярной народной книгой в XIX в. под заглавием «История о львице, воспитавшей царского сына». Огромной популярностью сначала в рукописи, затем в печатных изданиях и лубочных картинках пользовалась сказка о Бове-королевиче (XVI в.), являющаяся переводом с сербского (через белорусское посредство) итало-французского рыцарского романа. Популярность свою сказка о Бове-королевиче разделяла с другой героической сказкой, но уже восточной по своему происхождению — об Еруслане Лазаревиче. В «народную книгу» вошла и другая восточная по происхождению повесть — «О суде Шемяки», а также многочисленные литературные переработки устно-поэтических сказаний и былин о русских богатырях — Илье Муромце и Соловье-разбойнике, об Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче (см. «Былины»). Подобно немецким шванкам (см.) в русскую Н. л. вошли переведенные с польского (первоначально латинского происхождения) фацеции, или «смехотворные повести», частично давшие материал для «народных книжек» XVIII в. («Старичок-весельчак», «Похождения Ивана Гостинного сына», сост. Ив. Новиковым).</p><p class=»tab»>Со второй половины XVIII в. появляются произведения, написанные для широкой мещанской среды самими ее представителями. Первое место в этой продукции занимают романы Матвея Комарова (см.), сначала бывшего крепостным, а затем домоуправителем в дворянских домах. Ему принадлежит обработка нескольких популярнейших «народных книг»: «Описание жизни славного мошенника и вора Ваньки-Каина и французского мошенника Картуша» (1779), «Повести о приключениях английского милорда Георга и о Бранденбургской маркграфине Фредерике Луизе» (1782), а также роман «Невидимка». Наряду с Комаровым над созданием «народных» произведений работал другой писатель, также дворовый человек, Андрей Филиппов, автор обработки «Известий о храбром рыцаре Франциле Венциане и о прекрасной королеве Ренцивене» (1787), чрезвычайно в ту пору популярной. Дворянские писатели XVIII в. относились к Н. л. с великим пренебрежением. Так напр., Кантемир с удовольствием заявлял, что его произведение «гнусно не будет лежать в одном свертке с Бовою или Ершом», а Сумароков в эпистоле о русском стихотворстве, высмеивая малограмотных авторов, дает им такой иронический совет: «Лишь только ты склады немножко поучи: изволь писать Бову, Петра Златы ключи».</p><p class=»tab»>В 30-х гг. XIX в. огромной продуктивностью отличался мещанский писатель А. А. Орлов (см.), написавший огромное количество романов, повестей и сказок. Писатели и критики из рядов дворянской и крупнобуржуазной литературы подвергали Орлова постоянным насмешкам, как свидетельствовал уже Пушкин, а впоследствии и Белинский. Это не мешало сочинениям Орлова пользоваться исключительной популярностью в широкой массе читателей с Толкучего рынка. Рядом с Орловым нужно указать также имена других писателей для мещанской среды: Ивана Гурьянова, Федота Кузмичева, А. Крылова, А. Протопопова и др. В 40-х гг. должна быть отмечена деятельность Зрахова, автора повести «Битва русских с кабардинцами» (1840), перепечатывавшейся и переделывавшейся бесчисленное количество раз.</p><p class=»tab»>Из писателей второй половины XIX в., писавших для той же публики, к-рая предъявляла спрос на «народную книгу», и в духе той лит-ой традиции, к-рая была установлена характеризованными выше народными книгами еще в XVIII в., наибольшей популярностью пользовались: Михаил Евстигнеев, писавший в стихах и прозе сказки, поэмы, романы, Н. Пастухов, автор рассказа «Разбойник Чуркин», породившего колоссальное количество подражаний, продолжений и переработок, А. Пастухов, И. Кассиров, из крепостных крестьян Московской губ., начавший свою литературную деятельность с «рассказа в стихах» в 1877, во время русско-турецкой войны, «Приключения русского рядового солдата, возвращающегося с войны», написавший затем чрезвычайно популярную «Сказку о храбром воине прапорщике Портупее» и т. д. Произведения перечисленных и других «народных» — по существу мещанских — авторов издавались и распространялись при помощи лубочных издательств (Манухина, Преснова, Леухина, особенно Сытина и др.) и разветвленного аппарата лубочных торговцев, книгонош-офеней ( См. Лубочная литература).</p><p class=»tab»>Беллетристические произведения Н. л. XVIII и XIX вв., как видим, довольно многочисленны. К сожалению до сих пор совершенно отсутствует научная история этой беллетристики, могущая дать характеристику и анализ идеологических и художественных особенностей ее в их развитии и классовой сущности. В основном Н. л. — это литература, как и в Зап. Европе, городского мещанства (мелкой буржуазии и примыкающих слоев из других классов), крестьянства, пролетариата. При всех различиях в идеологии и стиле беллетристических произведений Н. л. огромному большинству их свойственны: нарочитая резкость в обрисовке характеров, подчеркнутое противоположение светлых и темных, злых и добрых, положительных и отрицательных персонажей, пользование сплошными, яркими красками без смягчающих полутонов, гиперболическое нагромождение либо добрых либо злых качеств, красивых либо безобразных черт, в зависимости от положительной или отрицательной категории изображаемого лица, торжественный, высокопарный тон при описании парадной стороны жизни, особенно при описании житейского обихода в среде высших классов, не знающая никакой меры и поэтому невольно доходящая до гротескности «галантность», а порою сентиментальность речи и поведения персонажей-аристократов (к изображению к-рых в Н. л. наблюдается особенно сильное тяготение: принцы, графы, князья, маркизы — излюбленные герои «народной» беллетристики). Эти произведения удовлетворяли потребности подчиненных классов в приукрашивании, хотя бы средствами художественной фантазии, своей жизни, а также с трудом преодолимому любопытству к жизни господствовавших классов и стремлению к бытовой подражательности. Несколько отличную — хотя количественно и значительную — группу представляют произведения, написанные под прямым давлением господствовавших классов и правительства в урапатриотическом, шовинистическом духе, воспитывавшие в массах идеалы храбрости, верноподданничества («Битва русских с кабардинцами», «Сказка о прапорщике Портупее» и т. п.). Близки к этим произведениям были также «разбойничьи» повести и романы (вроде «Чуркина»), в к-рых на первый план выступала также обрисовка удальства, храбрости и смелости, но ноты социального протеста, столь характерные например для многих разбойничьих песен и сказок крестьянства, сильно заглушены.</p><p class=»tab»>В противовес развлекательному чтиву, стремящемуся «потрафить» невзыскательным вкусам мещанства, литература для народа, создаваемая буржуазно-либеральной интеллигенцией, ставила себе задачи общественного воспитания или пропаганды. Но опыты эти нередко терпели неудачу: большинство буржуазных журналов и книг «для народа» не встречали отклика широких масс читателя, т. к. писались в приторно-сентиментальном или в нарочито наставительном духе (такова напр. «Народная газета» 60-х гг. или журн. «Грамотей» того же времени). В истории этой просветительной литературы было впрочем и несколько относительно успешных опытов, как например журнал князя В. Ф. Одоевского и А. П. Заблодского — «Сельское чтение» (с 1843 по 1848), переиздававшийся до 60-х гг., в к-ром принимали участие М. Н. Загоскин, А. Ф. Вельтман, В. И. Даль. С конца 50-х и в 60-х гг. имели успех издания и журналы А. Ф. Погосского («Солдатская беседа», «Народная беседа», «Досуг и дело»). В 70-х годах возникли просветительные организации, ставившие своей задачей и распространение книг для народа: петербургская и московская «комиссия народных чтений», «комитеты грамотности» и пр. В 1872 П. Н. Маракуев учредил фирму «Народная библиотека» и предпринял издание наряду с русскими иностранных писателей в русских переводах. Книги эти, хотя и предназначались по замыслу автора «для народа», расходились однако большей частью среди разночинческой интеллигенции и в более широкую «народную», особенно в деревенскую массу не проникали.</p><p class=»tab»>Крупным явлением в области «литературы для народа» было возникновение в 1884 книгоиздательской фирмы «Посредник», поставившей себе целью пустить в народ «хорошую» книгу по дешевой цене в доступной для народного понимания форме и сразу получившей колоссальную популярность. В организации изд-ва ближайшее участие принимал Л. Н. Толстой, идеи к-рого и оказали значительное влияние на издательскую практику «Посредника» (издание литературы, намечающей критику буржуазного строя, но также пропагандирующей религиозное ханжество, непротивление и пр.). Именно «Посреднику» передал Л. Н. Толстой право печатания своих «народных рассказов», к-рые в два-три года разошлись в огромном по тому времени миллионном тираже. Драма «Власть тьмы» в течение двух месяцев выдержала пять изданий и разошлась в количестве 93 000 экз. Примеру Льва Толстого последовал ряд известных беллетристов (Эртель, Лесков, Засодимский и другие), тоже писавших рассказы специально «для народа». Вслед за «Посредником» стала издавать книжки этого типа и редакция народнического журнала «Русское богатство». «Посредник» вскоре принужден был сократить свою издательскую деятельность как по издательским (отмена Толстым авторских прав на свои произведения), так в особенности по другим причинам (цензурные и административные препятствия власти, с одной стороны, и религиозно-морализирующее ханжество многих его изданий, оттолкнувшее от него читателей, — с другой).</p><p class=»tab»>В связи с успехом изданий «Посредника» и «Русского богатства», а также с развитием деятельности «Комиссий по народному чтению» и «Комитета грамотности» в мелкобуржуазной журналистике 80-х гг. стал весьма оживленно обсуждаться вопрос о том, «что читать народу». Под таким названием вышла в 1884 книга, составленная кружком учительниц Харьковской воскресной школы, руководимым Х. Д. Алчевской, содержащая обзор тысячи народных изданий с характеристикой отношения к ним крестьянского читателя. К этому времени народники остро осознали необходимость изучать вкусы и запросы этого читателя; поэтому друг за другом издаются программы по собиранию сведений о народной литературе и о народном читателе: Д. И. Шаховского (1885), А. С. Пругавина (1887), А. Н. Рубакина (1889). Последний вообще очень много сделал для выяснения вопроса, что и как читает крестьянская масса.</p><p class=»tab»>В 90-х и 900-х годах с увеличением числа читателей Н. л. сильно разрослась количественно. Что касается ее качества как со стороны содержания, так и формы, то она по-прежнему страдала многими дефектами. «Народные» и особенно деревенские газеты, книги и журналы страдали трудностью содержания и малой доступностью яз. Н. л. городских масс находилась в более благоприятных условиях, из-за большей близости к культурно-просветительным организациям. В революции 1905 Н. л., созданная под воздействием господствующего класса, была в значительной степени оттеснена революционными брошюрами и периодическими изданиями политического характера. В эпоху последовавшей затем политической реакции антиреволюционная Н. л. была широко представлена бульварными произведениями. Большое распространение получили такие переводные авантюрные серии рассказов, как «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон», «Ник Картер» и их бесчисленные переработки и подражания, составлявшиеся по быстро выработавшемуся литературному трафарету (см. Пинкертоновщина).</p><p class=»tab»>Февральская революция 1917 опять оттеснила Н. л. лубочного типа политической брошюрой. Однако наряду с тем приобрела значительную популярность «беллетристика» типа «обличительных» рассказов из придворной жизни недавнего времени, в особенности сенсационные романические «истории Григория Распутина», рассчитанные на невзыскательного в культурном отношении читателя и представлявшие собою пикантное мещанское чтиво.</p><p class=»tab»>После Октябрьской революции, по мере укрепления советской власти, расширения деятельности государственного издательского аппарата, Н. л. лубочного типа постепенно стала исчезать. С расширением сети политпросветучреждений, с развитием ликвидации неграмотности книжный рынок стал насыщаться колоссальным (совершенно не сравнимым с тиражом дореволюционных лет) количеством агитационных, политико-просветительных, а за последнее время и художественных изданий.</p><p class=»tab»>Н. л. в старом смысле слова в наше время невозможна в СССР.</p><p class=»tab»>С социалистической революцией отпадало противопоставление литературы народной и ненародной. Это противопоставление потеряло свой классовый смысл уже в период военного коммунизма. С колоссальным ростом читательских (преимущественно пролетарских и крестьянских) масс, с гигантским увеличением тиража литературных произведений (показательнейшими примерами колоссального распространения в массах являются политические сочинения Ленина и Сталина; из писателей-художников Демьян Бедный не имеет себе равных по тиражу своих произведений за все время существования русской литературы) литература становится постепенно литературой действительно всего народа. Этот процесс все ускоряется и будет ускоряться по мере перехода к установлению в СССР бесклассового общества. Выделение издательствами специально «массовой литературы» обычно предполагает достаточную доступность языка для понимания широкими кругами читателей, но не снижение идеологического и художественного уровня произведений, что было характерно для Н. л. Литературой для «народа» в настоящее время является не только массовая и политпросветительная литература: по мере развертывания культурной революции и усвоения трудовыми массами культурного, в том числе и литературного наследия прошлого, — вся советская художественная литература и в первую очередь литература пролетарско-колхозная и пролетарская. Она создается самими трудящимися и для трудящихся не как суррогат «настоящей» литературы и не как средство духовного порабощения, а как мощное орудие изменения мира в интересах широчайших масс трудящихся и социалистической переделки человека.</p><p class=»tab»></p><p class=»tab»><span><b>Библиография:</b></span></p><p class=»tab»>Энгельс Ф., Немецкие народные книги, Сочин. Маркса и Энгельса, т. II, М. — Л., 1931; Ан-ский С. А., Очерки народной литературы, СПБ, 1884; Маракуев В., Что читал и читает русский народ, М., 1886; Пругавин А. С., Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания, изд. 1-е, СПБ, 1890 (изд. 2-е, СПБ, 1895); Рубакин Н. А., К характеристике читателя и писателя из народа, «Северный вестник», 1891; Его же, Чистая публика и интеллигенция из народа, СПБ, 1906; Некрасова, Народные книги для чтения в 25-летней борьбе с лубочными изданиями, «Северный вестник», 1889, №№ 5-7; Ее же, Журнал для народа, «Русская мысль», 1891, № 3; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929; Шкловский В., Матвей Комаров, Л., 1929; Nisard, Histoire des livres populaires ou de la litterature du colportage depuis le XV siecle, P., 1854; Gorres, Die deutschen Volksbucher, Heidelberg, 1807; Siemrock, Deutsche Volksbucher, Frankfurt, 1845-1867; Mackensen L., Die deutschen Volksbucher, 1927; Liepe W., Volksbuch, «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», Berlin, 1929; Naumann H., Grundzuge der deutschen Volkskunde, Lpz., 1922. </p>… смотреть

НАРОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА

[немецк. — Volksliteratur, франц. — litterature populaire, также народная книга [немецк. — Volksbuch,  франц. — le livre populaire]— термины, употреблявшиеся в конце XVIII в. и в XIX в. в буржуазной науке и в буржуазном обиходе для обозначения лит-ры и книги «народа». Под этим собирательным понятием разумелись подчиненные классы и вообще культурно-отсталая масса населения (в деревне — крестьянство, в городе — пролетариат на ранних стадиях развития капитализма, мелкое мещанство, ремесленники, мелкие торговцы, низшее чиновничество, дворня и т. п.). Термин «народная литература» употреблялся в прежнее время в двух значениях: как литература самого «народа», т. е. широких масс, и как литература, предназначенная для народа господствующими классами в целях его идеологической обработки. В настоящее время должно быть решительно отброшено выдвинутое буржуазными романтиками конца XVIII и начала XIX вв. мнение, будто в народных книгах мы имеем дело с продуктом всегда вполне самостоятельного, самобытного творчества широких масс. Огромное большинство так наз. «народных» книг является лит-ым творчеством господствовавших классов, с течением времени как бы «спустившимся» в более широкую читательскую среду, или «народным» творчеством, нарочито культивировавшимся в этой среде господствовавшими классами с целью пропаганды определенного круга идей (ср. едкие замечания Ф. Энгельса по этому поводу в его ст. «Немецкие народные книги»). Наряду с этим особый раздел лит-ры для народа образуют произведения, создававшиеся представителями авангардных групп поднимающихся классов, пронизанные революционной (антифеодальной или антибуржуазной) идеологией (об этом разделе Н. л., имеющем ряд существенных особенностей, тесно переплетающемся с агитлитературой и лит-рой пропагандистской, подробнее см. «Агитационная литература» и «Пропагандистская литература»). Н. л. называлась также «лубочной» по внешнему признаку своего распространения при помощи книгонош, разносивших дешевые книги в лубяных коробках, хотя понятие «Н. л.» шире, чем понятие «лубочной лит-ры» (см. «Лубочная литература»). Аналогичное название у французов — la litterature du colportage. У немцев лубочная лит-ра носила также пренебрежительные со стороны господствовавших классов названия — «лит-ры углов» (Winkelliteratur), «лит-ры черных лестниц» (Hintertreppenliteratur) и пр. Н. л. зап.-европейских стран чрезвычайно близки друг другу не только по общему своему характеру, что вполне понятно в силу сходства классовой структуры этих стран, но и по совпадению значительной части литературного материала в силу их исторических связей. Очень многие произведения французской Н. л. или скорее их аристократические источники послужили оригиналами для «народной» немецкой лит-ры, к-рая была в значительной степени переводной; немецкие книги послужили образцом для многих произведений польских, последние — для русских романов и т. д. Перенос произведений из одной национальной лит-ры в другую совершался  закономерно (однако с известным опозданием), в зависимости от изменений в социальной жизни каждой из стран, классовой борьбы в них. Огромное большинство немецких «народных» произведений восходит к лит-ой продукции конца XV—XVI вв. Частью это — поздние рыцарские прозаические романы, основанные на феодальных образцах, частью произведения средневекового бюргерства и становящейся торгово-промышленной буржуазии. Как справедливо указывает Энгельс, их классовая направленность весьма различна: наряду с «дерзким юношески-свежим настроением, которое может служить образцом для любого странствующего подмастерья», «с неукротимым духом оппозиции, который с юношеской силой противостоит абсолютизму», в этих книгах проводится и классово чуждая буржуазии «мысль, что дворянская кровь лучше бюргерской», внушается «народу» идея смирения и пассивного страдания, пропагандируются грубейшие суеверия (ср. Энгельс, цит. соч.).  Иллюстрация: Титульный лист «Тиля Эйленшпигеля» (Кёльн, 1530) Ряд французских «народных книг» восходит к рыцарским романам феодальной поры. Таков напр. «Гюон Бордосский» (Huon de Bordeaux), восходящий к роману XIII в., распространявшемуся первоначально жонглерами, а в XVI в. напечатанному в прозаической переработке; таковы «Роберт Дьявол» (Robert le Diable), восходящий к концу XIII в., «Мелюзина» (Melusine), восходящая к началу XIV в., «Жан Парижский» (Jean de Paris),  написанный между 1490 и 1500, знаменитый «Амадис Галльский» (Amadis), 8 книг к-рого были переведены на французский в 1540—1548 с испанского оригинала XV в., и наконец «Женевьева Брабантская» (Genevieve de Brabant). У немцев основной репертуар романов и повестей в Н. л. образовали переводы французских романов, либо уже имевших хождение в качестве «народных» и во Франции либо приобретших значение «народных» лишь на немецкой почве. К средине XV в. относится деятельность двух придворных писательниц — графини Елизаветы фон Нассау-Заарбрюкен и герцогини Передней Австрии Элеоноры, переведшей с французского роман о «Понте и Сидонии» (Pontus und Sidonius). В 1456 швейцарец Тюринг Рингольтингенский (Thuring von Ringoltingen) обработал по французскому оригиналу роман о «Прекрасной Мелюзине», а Вильгельм Зальцман (W. Salzmann) — «Императора Октавиана» (Oktavian). В 1571 уже с датского был переведен «Ожье Датский» и в 1604 с нидерландского — «Гаймоновы дети» (Vier Haimonskinder). На основе немецкой стихотворной эпики в 1472 были созданы прозаические романы «Вигалойз» (Wigalois) и в 1484 «Тристрант» (по Эйльгарту). В 1471 вышел немецкий перевод с латинского  Иллюстрация: Титульный лист «Финкенриттера» (изд. 1668)  произведения Петрарки «Гризельда», а в 1499 — роман «Флорио и Бьанчефора» (Florio und Bianceffora), представляющий переработку итальянского романа Бокаччо «Филикопо». Первое собрание Н. л. — «Книга любви» (Buch der Liebe, Франкфурт, 1578 и 1587) — объединило с большинством из названных рыцарских романов произведения кольмарского писателя Иорга Викрама (Jorg Wickram), основанный также на французском источнике роман «Гальми» (Galmy) и более самостоятельный роман «Габриотто и Рейнгард» (Gabriotto und Reinhart). Все эти и подобные им романы, ставшие в последующее время любимым чтением широких масс и в этом смысле превратившиеся в «народные» книги, в XV и XVI вв. выражали идеологию и художественные вкусы образованной части торговой буржуазии. Самосознание возросшего в своем значении класса находило себе выражение или в прямом подражании феодально-аристократической лит-ре или позднее в стремлении изобразить удачливого, предприимчивого и галантного буржуа, добивающегося в результате всяческих приключений благоволения королей и любви принцесс и герцогинь. Соблазн заглянуть в жизнь аристократии, войти в ее круг «своим» человеком, поравняться с нею и во внешнем своем виде, образе жизни и поведении, даже породниться с нею и был характерной чертой стремлений, выраженных буржуазной лит-рой того времени. Эта черта сохранилась и в последующее время, когда данная лит-ра обрела более широкий круг читателей в мелкобуржуазной мещанской среде в качестве так наз. «народных книг». Народных немецких книг, восходящих не к переводным источникам, а к произведениям немецкой же лит-ры, очень немного. В числе их нужно указать «Рогового Зейфрида» (Hyrnen Seyfried, ок. 1600), переработанного из одноименной стихотворной поэмы. К немецким истокам могут быть отнесены «Фортунатус» (Fortunatus), правда, находящийся в какой-то связи с одной из новелл Бокаччо, «Барбаросса» и «Агасфер» (одна из версий международной легенды о «Вечном жиде») и наконец «Фауст» — все произведения, ярко выражающие буржуазные тенденции эпохи Возрождения и Реформации. Вообще не переводными, а выросшими на собственно немецкой почве являются «народные книги» чисто буржуазного происхождения. Главное место среди них занимают сборники шванков (см.) и анекдотов. С ростом буржуазии и обострением классовой борьбы спрос на анекдотическую, нравоописательную и сатирическую лит-ру как орудие прямого нападения и защиты класса быстро увеличивался. Эта сатирическая литература, с одной стороны, была направлена против аристократии, обнищавшего рыцарства, духовенства, верхушек торговой и промышленной буржуазии, а, с другой стороны, зло высмеивала различные слои крестьянства с точки зрения бюргерства. Такие сатирические произведения создавались разумеется в среде весьма различной, большею частью в ремесленнической и торговой среде мелкой и средней  городской буржуазии, но часто и в среде мелкого духовенства, мелкого рыцарства, а также в пауперизированных городских слоях, весьма многочисленных в ту эпоху. В XV в. появляется длинный ряд обработок шванков в целые циклы, которые постепенно переходят в общий состав «народной книги». Укажем главнейшие из этих циклов. «Нейдгардт Фукс» (Neidhardt Fuchs), который, восходя к рыцарскому антикрестьянскому «деревенскому миннезангу» (см. «Миннезанг»), выражает грубую сатиру бюргеров на крестьянство. Стихотворная обработка [конец XV в.]шуток «попа Каленберга» высмеивает и герцога и епископа, но опять-таки гл. обр. мужиков, как в книге шваба Георга Видмана «Петер Леу» (Peter Leu, 50-е гг. XVI в.). Но наибольшую популярность из всех сборников анекдотов приобретает знаменитый «Тиль Эйленшпигель» (Till Eulenspiegel, первое издание вышло в Страсбурге в 1515), в котором развернута острая сатира на представителей господствующих классов (см. «Эйленшпигель»). Наряду со шванками в русло «народной книги» вливается и другая, родственная шванку группа произведений — т. н. «фацеции» (см.). Фацеции первоначально создавались на латинском яз. в виде коротеньких остроумных легких рассказов и впервые были введены в художественную лит-ру флорентийцем Поджо в середине XV в. Среди многочисленных немецких сборников фацеций нельзя не указать на «Смех и дельное» (Schimpf und Ernst) Паули [1522, «Дорожную книжку» (Rollwagenbuchlein) Викрама [1555. В самом конце XVI в. появляется большой сборник шванков, фацеций и анекдотов «Лаленбух» (Lalenbuch, Страсбург, 1597), переработанный в следующем году в знаменитую книгу анекдотов о глупцах «Шильдбюргеры» (Die Schildburger, Франкфурт, 1598). Вся перечисленная немецкая буржуазная лит-ра XV—XVI вв., ставшая «народной книгой», так как в большей своей части оставалась популярнейшим чтением широких масс в течение последующих веков (укажем хотя бы на «Эйленшпигеля» или «Шильдбюргеров»), во многих отношениях связана с практикой восходящего революционного класса (ср. отзыв Энгельса об этой части немецкой Н. л. в цит. ст.). К сожалению классовый анализ сатирической и анекдотической лит-ры XV—XVI вв. еще не проделан. Так, остается недостаточно выясненной причина постепенного роста к концу XVI в. антибюргерских анекдотов в противоположность антидворянской и антикрестьянской сатире конца XV и начала XVI веков. Перечисленные и охарактеризованные выше книги становятся «народным» чтением, и общий круг этой Н. л. удерживается на очень долгое время весьма прочно. Гёте, вспоминая в «Dichtung und Warheit» свое детство во Франкфурте, пишет: «Издательство или скорее фабрика тех самых книг, к-рые в последующем времени стали известны или даже знамениты под названием „народной письменности“ или „народных книг“, находилось в самом Франкфурте. Отпечатывались они вследствие большой ходкости своей очень  слепо длинными буквами на пропускной бумаге. Мы, дети, таким образом имели большое счастье ежедневно видеть эти драгоценные остатки средневековья на столе перед дверью торговца книжным старьем и приобретать их для себя за пару крейцеров. „Эйленшпигель“, „Гаймоновы дети“, „Прекрасная Мелузина“, „Царь Октавиан“, „Прекрасная Магелона“, „Фортунатус“ со всей своей родней вплоть до „Вечного жида“, все это было к нашим услугам, когда только нам хотелось». Чтобы создать себе полное представление о «народных книгах», к романам, рассказам, анекдотам и легендам необходимо прибавить также лит-ру «народных календарей», сонников, гадательных книг, старинные описания путешествий [напр. английского рыцаря Мандевилля (ум. 1372) в переводах конца XV в.]или средневековые книги по мироведению вроде знаменитого «Луцидария» и «Книги мира» Конрада Мегенбергского.  Иллюстрация: Из издания 1883 «Народные книги» Зап. Европы конца XVIII в., сохраняя в своем составе всю только что перечисленную продукцию предшествующих веков, пополнились родственной во многом лит-рой буржуазных романтических рассказов, страшных легенд, уголовных и воровских приключенческих новелл Разросшаяся вслед за «романами ужаса», а также вслед за «Гётцем фон Берлихингеном» Гёте, «Разбойниками» Шиллера лит-ра рыцарских, разбойничьих, духовидческих и уголовных романов, удовлетворявшая сначала спрос  образованных слоев буржуазии, с XIX в. вплоть до настоящего времени стала достоянием широких масс мелкобуржуазных читателей. Многие из распространенных в конце XIX, в начале XX вв. приключенческих, авантюрных, детективных романов, входящих в состав Н. л., своими лит-ыми источниками имеют романтическую лит-ру конца XVIII и начала XIX вв. В эпоху романтизма наблюдается в Германии не только интерес к «народной книге» (сб. Герреса, 1807, переделки Марбаха и Зимрока), не только переработка сюжетов «народных книг» в литературно-художественных целях (ср. «Фауст» и «Вечный жид» Гёте, трагедия «Жизнь и смерть св. Геновевы», комедия «Император Октавиан» и драма «Фортунат» Тика), но и использование этой Н. л. в политической борьбе эпохи (ср. Энгельс, цит. ст.).  Иллюстрация: Из издания 1918 В России Н. л. в основном отличалась теми же особенностями, что и на Западе. Сначала она распространялась преимущественно в рукописном виде, а затем в дешевых печатных (лубочных) изданиях. По классовой природе своей она также сначала, т. е. на рубеже XVII и XVIII вв., была лит-рой господствующих классов, дворянства, передовых слоев буржуазии, а к середине XVIII в. стала достоянием «подлой», как выражались дворянские писатели того времени, среды.  На первом месте по числу изданий и названий стоит легендарно-религиозная, житийная лит-ра (жития святых, сказания о монастырях и местах паломничества и т. п.). Что касается лит-ых произведений светских, то это большей частью те же переводные романы и повести, к-рые вошли в разряд «народной книги» и на Западе. В Россию они проникали преимущественно через польское и белорусское посредничество. Спрос на них был обусловлен сильным ростом светской культуры, создававшейся буржуазно-дворянскими группами в эпоху сильного развития торгового капитала [конец XVII и начало XVIII вв.. Особенно большим распространением пользовалась повесть «О Петре Золотых ключах», являющаяся переводной переделкой романа о прекрасной Магелоне. Повесть об Октавиане, переведенная в 1677 с польского под заглавием «Повесть о прекрасном римском кесаре Оттоне», стала популярной народной книгой в XIX в. под заглавием «История о львице, воспитавшей царского сына». Огромной популярностью сначала в рукописи, затем в печатных изданиях и лубочных картинках пользовалась сказка о Бове-королевиче [XVI в., являющаяся переводом с сербского (через белорусское посредство) итало-французского рыцарского романа. Популярность свою сказка о Бове-королевиче разделяла с другой героической сказкой, но уже восточной по своему происхождению — об Еруслане Лазаревиче. В «народную книгу» вошла и другая восточная по происхождению повесть — «О суде Шемяки», а также многочисленные литературные переработки устно-поэтических сказаний и былин о русских богатырях — Илье Муромце и Соловье-разбойнике, об Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче (см. «Былины»). Подобно немецким шванкам (см.) в русскую Н. л. вошли переведенные с польского (первоначально латинского происхождения) фацеции, или «смехотворные повести», частично давшие материал для «народных книжек» XVIII в. («Старичок-весельчак», «Похождения Ивана Гостинного сына», сост. Ив. Новиковым). Со второй половины XVIII в. появляются произведения, написанные для широкой мещанской среды самими ее представителями. Первое место в этой продукции занимают романы Матвея Комарова (см.), сначала бывшего крепостным, а затем домоуправителем в дворянских домах. Ему принадлежит обработка нескольких популярнейших «народных книг»: «Описание жизни славного мошенника и вора Ваньки-Каина и французского мошенника Картуша» [1779, «Повести о приключениях английского милорда Георга и о Бранденбургской маркграфине Фредерике Луизе» [1782, а также роман «Невидимка». Наряду с Комаровым над созданием «народных» произведений работал другой писатель, также дворовый человек, Андрей Филиппов, автор обработки «Известий о храбром рыцаре Франциле Венциане и о прекрасной королеве Ренцивене» [1787, чрезвычайно в ту пору популярной. Дворянские писатели XVIII в. относились к Н. л. с великим пренебрежением. Так напр., Кантемир с удовольствием заявлял,  что его произведение «гнусно не будет лежать в одном свертке с Бовою или Ершом», а Сумароков в эпистоле о русском стихотворстве, высмеивая малограмотных авторов, дает им такой иронический совет: «Лишь только ты склады немножко поучи: изволь писать Бову, Петра Златы ключи». В 30-х гг. XIX в. огромной продуктивностью отличался мещанский писатель А. А. Орлов (см.), написавший огромное количество романов, повестей и сказок. Писатели и критики из рядов дворянской и крупнобуржуазной литературы подвергали Орлова постоянным насмешкам, как свидетельствовал уже Пушкин, а впоследствии и Белинский. Это не мешало сочинениям Орлова пользоваться исключительной популярностью в широкой массе читателей с Толкучего рынка. Рядом с Орловым нужно указать также имена других писателей для мещанской среды: Ивана Гурьянова, Федота Кузмичева, А. Крылова, А. Протопопова и др. В 40-х гг. должна быть отмечена деятельность Зрахова, автора повести «Битва русских с кабардинцами» [1840, перепечатывавшейся и переделывавшейся бесчисленное количество раз.  Иллюстрация: Из издания 1855 Из писателей второй половины XIX в., писавших для той же публики, к-рая предъявляла спрос на «народную книгу», и в духе той лит-ой традиции, к-рая была установлена характеризованными выше народными книгами еще в XVIII в., наибольшей популярностью  пользовались: Михаил Евстигнеев, писавший в стихах и прозе сказки, поэмы, романы, Н. Пастухов, автор рассказа «Разбойник Чуркин», породившего колоссальное количество подражаний, продолжений и переработок, А. Пастухов, И. Кассиров, из крепостных крестьян Московской губ., начавший свою лит-ую деятельность с «рассказа в стихах» в 1877, во время русско-турецкой войны, «Приключения русского рядового солдата, возвращающегося с войны», написавший затем чрезвычайно популярную «Сказку о храбром воине прапорщике Портупее» и т. д. Произведения перечисленных и других «народных» — по существу мещанских — авторов издавались и распространялись при помощи лубочных издательств (Манухина, Преснова, Леухина, особенно Сытина и др.) и разветвленного аппарата лубочных торговцев, книгонош-офеней (ст. «Лубочная лит-ра»).  Беллетристические произведения Н. л. XVIII и XIX вв., как видим, довольно многочисленны. К сожалению до сих пор совершенно отсутствует научная история этой беллетристики, могущая дать характеристику и анализ идеологических и художественных особенностей ее в их развитии и классовой сущности. В основном Н. л. — это лит-ра, как и в Зап. Европе, городского мещанства (мелкой буржуазии и примыкающих слоев из других классов), крестьянства, пролетариата. При всех различиях в идеологии и стиле беллетристических произведений Н. л. огромному большинству их свойственны: нарочитая резкость в обрисовке  характеров, подчеркнутое противоположение светлых и темных, злых и добрых, положительных и отрицательных персонажей, пользование сплошными, яркими красками без смягчающих полутонов, гиперболическое нагромождение либо добрых либо злых качеств, красивых либо безобразных черт, в зависимости от положительной или отрицательной категории изображаемого лица, торжественный, высокопарный тон при описании парадной стороны жизни, особенно при описании житейского обихода в среде высших классов, не знающая никакой меры и поэтому невольно доходящая до гротескности «галантность», а порою сентиментальность речи и поведения персонажей-аристократов (к изображению к-рых в Н. л. наблюдается особенно сильное тяготение: принцы, графы, князья, маркизы — излюбленные герои «народной» беллетристики). Эти произведения удовлетворяли потребности подчиненных классов в приукрашивании, хотя бы средствами художественной фантазии, своей жизни, а также с трудом  преодолимому любопытству к жизни господствовавших классов и стремлению к бытовой подражательности. Несколько отличную — хотя количественно и значительную — группу представляют произведения, написанные под прямым давлением господствовавших классов и правительства в урапатриотическом, шовинистическом духе, воспитывавшие в массах идеалы храбрости, верноподданничества («Битва русских с кабардинцами», «Сказка о прапорщике Портупее» и т. п.). Близки к этим произведениям были также «разбойничьи» повести и романы (вроде «Чуркина»), в к-рых на первый план выступала также обрисовка удальства, храбрости и смелости, но ноты социального протеста, столь характерные например для многих разбойничьих песен и сказок крестьянства, сильно заглушены. В противовес развлекательному чтиву, стремящемуся «потрафить» невзыскательным вкусам мещанства, лит-ра для народа, создаваемая буржуазно-либеральной интеллигенцией, ставила себе задачи общественного воспитания или пропаганды. Но опыты эти нередко терпели неудачу: большинство буржуазных журналов и книг «для народа» не встречали отклика широких масс читателя, т. к. писались в приторно-сентиментальном или в нарочито наставительном духе (такова напр. «Народная газета» 60-х гг. или журн. «Грамотей» того же времени). В истории этой просветительной литературы было впрочем и несколько относительно успешных опытов, как например журнал князя В. Ф. Одоевского и А. П. Заблодского — «Сельское чтение» [с 1843 по 1848, переиздававшийся до 60-х гг., в к-ром принимали участие М. Н. Загоскин, А. Ф. Вельтман, В. И. Даль. С конца 50-х и в 60-х гг. имели успех издания и журналы А. Ф. Погосского («Солдатская беседа», «Народная беседа», «Досуг и дело»). В 70-х годах возникли просветительные организации, ставившие своей задачей и распространение книг для народа: петербургская и московская «комиссия народных чтений», «комитеты грамотности» и пр. В 1872 П. Н. Маракуев учредил фирму «Народная библиотека» и предпринял издание наряду с русскими иностранных писателей в русских переводах. Книги эти, хотя и предназначались по замыслу автора «для народа», расходились однако большей частью среди разночинческой интеллигенции и в более широкую «народную», особенно в деревенскую массу не проникали. Крупным явлением в области «лит-ры для народа» было возникновение в 1884 книгоиздательской  фирмы «Посредник», поставившей себе целью пустить в народ «хорошую» книгу по дешевой цене в доступной для народного понимания форме и сразу получившей колоссальную популярность. В организации изд-ва ближайшее участие принимал Л. Н. Толстой, идеи к-рого и оказали значительное влияние на издательскую практику «Посредника» (издание лит-ры, намечающей критику буржуазного строя, но также пропагандирующей религиозное ханжество, непротивление и пр.). Именно «Посреднику» передал Л. Н. Толстой право печатания своих «народных рассказов», к-рые в два-три года разошлись в огромном по тому времени миллионном тираже. Драма «Власть тьмы» в течение двух месяцев выдержала пять изданий и разошлась в количестве 93 000 экз. Примеру Льва Толстого последовал ряд известных беллетристов (Эртель, Лесков, Засодимский и другие), тоже писавших рассказы специально «для народа». Вслед за «Посредником» стала издавать книжки этого типа и редакция народнического журнала «Русское богатство». «Посредник» вскоре принужден был сократить свою издательскую деятельность как по издательским (отмена Толстым авторских прав на свои произведения), так в особенности по другим причинам (цензурные и административные препятствия власти, с одной стороны, и религиозно-морализирующее ханжество многих его изданий, оттолкнувшее от него читателей, — с другой). В связи с успехом изданий «Посредника» и «Русского богатства», а также с развитием деятельности «Комиссий по народному чтению» и «Комитета грамотности» в мелкобуржуазной журналистике 80-х гг. стал весьма оживленно обсуждаться вопрос о том, «что читать народу». Под таким названием вышла в 1884 книга, составленная кружком учительниц Харьковской воскресной школы, руководимым Х. Д. Алчевской, содержащая обзор тысячи народных изданий с характеристикой отношения к ним крестьянского читателя. К этому времени народники остро осознали необходимость изучать вкусы и запросы этого читателя; поэтому друг за другом издаются программы по собиранию сведений о народной лит-ре и о народном читателе: Д. И. Шаховского [1885, А. С. Пругавина [1887, А. Н. Рубакина [1889. Последний вообще очень много сделал для выяснения вопроса, что и как читает крестьянская масса. В 90-х и 900-х годах с увеличением числа читателей Н. л. сильно разрослась количественно. Что касается ее качества как со стороны содержания, так и формы, то она по-прежнему страдала многими дефектами. «Народные» и особенно деревенские газеты, книги и журналы страдали трудностью содержания и малой доступностью яз. Н. л. городских масс находилась в более благоприятных условиях, из-за большей близости к культурно-просветительным организациям. В революции 1905 Н. л., созданная под воздействием господствующего класса, была в значительной степени оттеснена революционными брошюрами и периодическими изданиями политического характера. В эпоху последовавшей затем политической реакции антиреволюционная  Н. л. была широко представлена бульварными произведениями. Большое распространение получили такие переводные авантюрные серии рассказов, как «Шерлок Холмс», «Нат Пинкертон», «Ник Картер» и их бесчисленные переработки и подражания, составлявшиеся по быстро выработавшемуся лит-ому трафарету (см. «Пинкертоновщина»). Февральская революция 1917 опять оттеснила Н. л. лубочного типа политической брошюрой. Однако наряду с тем приобрела значительную популярность «беллетристика» типа «обличительных» рассказов из придворной жизни недавнего времени, в особенности сенсационные романические «истории Григория Распутина», рассчитанные на невзыскательного в культурном отношении читателя и представлявшие собою пикантное мещанское чтиво.  После Октябрьской революции, по мере укрепления советской власти, расширения деятельности государственного издательского аппарата, Н. л. лубочного типа постепенно стала исчезать. С расширением сети политпросветучреждений, с развитием ликвидации неграмотности книжный рынок стал насыщаться колоссальным (совершенно не сравнимым с тиражом дореволюционных лет) количеством агитационных, политико-просветительных, а за последнее время и художественных изданий. Н. л. в старом смысле слова в наше время невозможна в СССР.  С социалистической революцией отпадало противопоставление литературы народной и ненародной. Это противопоставление потеряло свой классовый смысл уже в период военного коммунизма. С колоссальным ростом читательских (преимущественно пролетарских и крестьянских) масс, с гигантским увеличением тиража литературных произведений (показательнейшими примерами колоссального распространения в массах являются политические сочинения Ленина и Сталина; из писателей-художников Демьян Бедный не имеет себе равных по тиражу своих произведений за все время существования русской лит-ры) литература становится постепенно лит-рой действительно всего народа. Этот процесс все ускоряется и будет ускоряться по мере перехода к установлению в СССР бесклассового общества. Выделение издательствами специально «массовой лит-ры» обычно предполагает достаточную доступность языка для понимания широкими кругами читателей, но не снижение идеологического и художественного уровня произведений, что было характерно для Н. л. Литературой для «народа» в настоящее время является не только массовая и политпросветительная литература: по мере развертывания культурной революции и усвоения трудовыми массами культурного, в том числе и лит-ого наследия прошлого, — вся советская художественная литература и в первую очередь литература пролетарско-колхозная и пролетарская. Она создается самими трудящимися и для трудящихся не как суррогат «настоящей» лит-ры и не как средство духовного порабощения, а как мощное орудие изменения мира в интересах широчайших масс трудящихся и социалистической переделки человека. Библиография: Энгельс Ф., Немецкие народные книги, Сочин. Маркса и Энгельса, т. II, М. — Л., 1931; Ан-ский С. А., Очерки народной литературы, СПБ, 1884; Маракуев В., Что читал и читает русский народ, М., 1886; Пругавин А. С., Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и воспитания, изд. 1-е, СПБ, 1890 (изд. 2-е, СПБ, 1895); Рубакин Н. А., К характеристике читателя и писателя из народа, «Северный вестник», 1891; Его же, Чистая публика и интеллигенция из народа, СПБ, 1906; Некрасова, Народные книги для чтения в 25-летней борьбе с лубочными изданиями, «Северный вестник», 1889, №№ 5—7; Ее же, Журнал для народа, «Русская мысль», 1891, № 3; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, М., 1929; Шкловский В., Матвей Комаров, Л., 1929; Nisard, Histoire des livres populaires ou de la litterature du colportage depuis le XV siecle, P., 1854; Gorres, Die deutschen Volksbucher, Heidelberg, 1807; Siemrock, Deutsche Volksbucher, Frankfurt, 1845—1867; Mackensen L., Die deutschen Volksbucher, 1927; Liepe W., Volksbuch, «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», Berlin, 1929; Naumann H., Grundzuge der deutschen Volkskunde, Lpz., 1922. Ю. Соколов… смотреть

Содержание

1. НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО
2. Смотреть что такое «НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО» в других словарях:
3. Устное народное творчество
4. Особенности русского фольклора
5. Жанры устного народного творчества
6. Произведения устного народного творчества
7. Устное народное творчество России
8. Песни
9. Былины
10. Сказки
11. Легенды
12. Загадки
13. Пословицы и поговорки
14. Колыбельные песни
15. Пестушки и потешки
16. Прибаутки
17. Игровые приговоры и припевы
18. Виды устного народного творчества
19. НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО
20. Смотреть что такое «НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО» в других словарях:

офльклор
флоьклор
фолкьлор
фолльклор
фолььклор
фоольклор
фоьлклор
ффольклор